Пирамида. Ленинградский альпинизм в четырех киносценариях - Григорий И. Сидько

гудок и не снижая бешеной скорости, автобус вписывается в поворот так, что его правые колеса на мгновение отрываются от земли.

Валера: Ого!

Володя: По-моему, они просто не знают, как его остановить…

Несколько таджиков, выскочивших из магазина на звук автобуса, разочарованно возвращаются обратно.

Горизонт дороги снова пуст.

Валера скидывает рюкзак и вяло опускается рядом с ним на траву.

Из магазина выходит продавец с белым эмалированным ведром в руках. Привязанная к ведру жестяная кружка все время неприятно стучит в такт его шагам. Зачерпнув из арыка воды, он уходит обратно.

Андрей и Володя зачарованно смотрят ему вслед.

Глядя на них, Валера начинает истерично хохотать.

СЕЛЕНИЕ АЙНИ. ВОДОБОЙНЫЙ КОЛОДЕЦ. ДЕНЬ.

Духота.

По наклонному лотку водобойного колодца бежит мощный водяной поток и образует в небольшом бетонном бассейне бурные течения и водовороты.

Андрей, Володя и Валера сначала бросают в воду арбузы, а затем, раздевшись до плавок, сами ныряют вслед за ними.

Через минуту, дрожа от холода, они уже вылезают наверх и ложатся по трем сторонам бассейна на раскаленный солнцем бетонный поребрик. Прижавшись к горячим камням, они, как хищники за добычей, следят за арбузами, которые то исчезают в водоворотах, то снова появляются на поверхности.

Наконец, ударившись о бетонную стенку бассейна, один из арбузов раскалывается, дав глубокую трещину. В мгновение ока его вылавливают, разламывают на куски и все трое начинают вгрызаться в сахарную мякоть, обливаясь липким красным соком.

СЕЛЕНИЕ АЙНИ. ПОВОРОТ ДОРОГИ. БЛИЖЕ К ВЕЧЕРУ.

Сумерки.

Автофургон с табличкой "Альплагерь "Анзоб" за стеклом кабины останавливается по просьбе Андрея. Открыв заднюю дверь кузова, они забираются внутрь, предварительно закинув туда свои рюкзаки.

Фургон сворачивает по шоссе налево и движется по главной улице селения, заполненной вышедшими на вечернюю прогулку жителями. Разговаривая о чем-то между собой, женщины, не спеша, ходят прямо по проезжей части, мужчины, небольшими группками, сидят на корточках у обочины. Справа и слева от дороги открываются персиковые сады, за которыми начинаются холмы предгорий.

В кузове, среди груды мешков, коробок и ящиков с продуктами, на двух лавках, идущих вдоль бортов машины, сидят трое: с левой стороны — седовласый сурового вида дочерна загорелый мужчина пятидесяти лет, в выцветшей брезентовой штормовке, рядом с ним — тоненькая девушка лет двадцати, с двумя короткими косичками, в такой же брезентовой куртке, но только совершенно новой, брезентовых брючках и легких новеньких туристких ботинках. Напротив них, ближе к кабине — высокая курносая девица лет двадцати шести, в джинсовых шортах и футболке с олимпийским медведем на груди. У ее ног стоит большая дорожная сумка с надписью "Аэрофлот", которую она все время придерживает одной рукой.

Андрей садится рядом с мужчиной, Володя с Валерой — на противоположную сторону, причем Валера подсаживается поближе к девице.

Сделав какое-то подобие подушки из длинных рукавов своей обмотанной вокруг головы футболки, Володя прислоняется к стенке фургона и закрывает глаза, пытаясь задремать.

Окинув краем глаза соседку, Валера лезет в свой рюкзак и, покопавшись в его недрах, извлекает оттуда две конфеты.

Перегнувшись через коробки, он протягивает одну из них девушке с косичками:

— Угощайтесь.

Девушка опасливо сжимается и вопросительно смотрит на своего спутника.

Мужчина: Возьми.

Девушка (Валере): Спасибо, — протянув руку и блеснув свежим обручальным кольцом, она берет конфету, но не ест, а скованно вертит ее в руках, то разворачивая фантик, то заворачивая обратно.

Валера: На здоровье, — вторую конфету он протягивает сидящей рядом девице. — Прошу.

Та нехотя поворачивает голову и высокомерно оглядывает Валеру:

— А я не ем сладкого, — она снова отворачивается.

Валера: Да?.. Ну и зря — плодово-выгодная! — он разворачивает фантик и отправляет конфету в рот. — Новичок?

Девица (неприязненно): В каком это смысле?

Валера: Ну… я в смысле… вы едете в "Анзоб"?

Девица: Да, я еду в "Анзоб". А что?

Валера: Да нет, ничего, я так просто… А как вас зовут?

Девица (ледяным голосом): Меня зовут Инесса.

Валера: А меня Валерьян… Вы по путевке?

Девица (надменно): Да, мне продали в профкоме горящую путевку.

Валера: О! Горящую! В профкоме!.. А где вы работаете?

Терпение девицы кончается, она раздраженно оборачивается к нему:

— А вы где работаете?!

Валера: Я? — на мгновение он задумывается. — Я в ГОРТОПе работаю.

Пряча улыбку, сидящий напротив Андрей отворачивается к окну.

Девица: Это что еще такое?

Валера (обрадованно): ГОРТОП?.. Ну, это когда по городу— топ, топ, топ… — он начинает смеяться.

Девица: Оч-чень смешно, — она оскорбленно отворачивается в сторону небольшого окошка в передней стенке фургона.

Валера: А вы откуда?

Девица (зло, не поворачивая головы): Это имеет какое-то значение?

Валера: Да, в общем-то, пожалуй, не имеет… — делая вид, что тоже заинтересовался пейзажем, он утыкается в окно машины.

Дорога в этом месте, прямо под колесами, обрывается вниз глубоким ущельем.

Не в силах смотреть на заоконные ужасы, Валера снова поворачивается внутрь и закрывает глаза, пытаясь заснуть.

АЛЬПЛАГЕРЬ "АНЗОБ". ВЕЧЕР.

Автофургон въезжает в ворота лагеря и останавливается возле ярко освещенной, заполненной празднично одетыми людьми открытой площадки перед входом в трехэтажный коттедж с островерхой крышей.

Пассажиры спрыгивают на землю, вынимают из кузова свои рюкзаки и сумки. Мужчина с девушкой и Инесса тут же исчезают, растворившись в шумной толпе. Андрей, Володя и Валера останавливаются у края площадки, озираясь по сторонам.

Вокруг — на траве, скамейках, каменных террасах и освещенных фонарями аллеях — лежат, сидят, стоят и прогуливаются многочисленные компании парней и девушек. В темных провалах густой листвы деревьев кто-то целуется. Где-то курят. Многие пьяны.

Из динамиков несется музыка.

На центральной площадке несколько пар танцуют фокстрот. Среди них выделяется старый пузатый лагерный инструктор, самозабвенно выделывающий старомодные па, повиснув на высокой фигуристой блондинке.

То тут, то там, пробиваясь сквозь музыку, возникают импровизированные хоры, горланящие шумные туристские песни.

Через распахнутые стеклянные двери коттеджа площадка плавно перетекает в столовую, где видны накрытые белыми скатертями пустые столы и изящные ажурные стулья. Несколько девушек в спортивной одежде составляют на подносы остатки грязной посуды. В углу зала за сдвинутыми столами пирует веселая компания.

Несколько молодых рабочих, под руководством сухопарого таджика, начинают перетаскивать коробки и мешки из фургона в подсобные помещения столовой.

Из толпы выныривает долговязый, бронзовый от загара, бородатый нечесаный брюнет лет тридцати пяти, в обвисшем шерстяном трико и драной застиранной футболке (его узнаваемое лицо уже мелькало где-то в предыдущих частях фильма и должно было запомниться):

— О-о-о! Кого я вижу! — раскрыв объятья, он устремляется навстречу приехавшим. — Стопроцентное попадание! С корабля — на бал! Вот где не помогут ни опыт, ни знания, ни навыки