Митридатовы войны - Леонид Анатольевич Наумов

он под Кизиком, доведенный Лукуллом до истощения, потерял без битвы все свое войско». (Арр. Mithr. 84). Как можно понять, речь идет о заменитой «скифской тактике». Четыреста лет назад, во время похода Дария против скифов, эта тактика была успешно применена последними. Сначала скифы, не вступая в открытое сражение, отступали, угоняя скот и засыпая колодцы. Затем они усложнили тактику, «решили не завлекать дальше персов, а нападать на них, когда те искали продовольствие. Выполняя это решение, скифы подстерегали воинов Дария, когда те добывали себе пищу. Скифская конница постоянно обращала в бегство вражескую конницу… Подобные же нападения скифы производили и по ночам» (Her. Mel. 128).

Конечно, Митридат, которого его официальная пропаганда превозносила как победителя скифов, знал о том, что такое «скифская тактика». Этот способ ведения войны в конечном счете дал результат. Римское войско было измотано длительным походом и отказалось выполнять приказы Лукулла. Митридат воспользовался этим, вернулся в Понт и ударом конницы разгромил легионы Триария.

После разгрома при Зеле римляне перешли к стратегической обороне. Лукулл подошел, когда легионы Триария были уже уничтожены. Митридат отступил, но продолжал вести скифскую войну: «То, что легко было забирать с собой из продовольствия, он забирал, а неудобное уничтожал, заранее лишая продовольствия подходившего Лукулла». Для легионеров Лукулла это было уже слишком серьезное испытание. В его армии было много фимбрианцев, а значительная часть тех, кого он привел в Азию, была уничтожена при Зеле. Кроме того, Тигран, очистив от римлян свое царство, шел на соединение с Митридатом. В этой ситуации Лукулл попытался, как он это часто раньше делал, выйти из трудного положения, используя предателей. Римский перебежчик, сенатор Атидий решил составить заговор против Митридата, однако был арестован по приказу царя и казнен.

Лукулл попытался разбить противников поодиночке и двинулся против того, кого считал самым слабым, – против Тиграна, но в этот момент легионеры вообще отказались ему подчиняться: «Нет такого унижения, которому не подверг бы себя тогда Лукулл: он уговаривал каждого из солдат поодиночке, с малодушными слезами ходил из палатки в палатку, некоторых даже брал за руку. Но солдаты отталкивали его руку, швыряли ему под ноги пустые кошельки и предлагали одному биться с врагами – сумел же он один поживиться за счет неприятеля!» Может быть, Митридат был прав, считая, что корыстолюбие – главный грех римлян. Царю, безусловно, опять помогли политические раздоры в Риме – сенат издал постановление о том, что Лукулл «затягивает войну сверх нужного времени и что они распускают бывших в его войске солдат и имущество ослушников они конфискуют» (Арр. Mithr. 90). Римское войско осенью 67 г. до н. э. отступило в Галатию. Тигран занял Каппадокию, а авангард Митридата дошел до Вифинии. Оба царя готовили вторжение в Азию. По крайней мере в Риме боялись именно этого.

Кампания 66 года до н.э

Благодаря тому что до нас дошла речь Цицерона, в которой он выступает за назначение Помпея главнокомандующим на Востоке, мы можем судить, как воспринимали в Риме происходившее. Вторжение в Азию грозило парализовать римскую экономику. Налоги, которые республика получала на Востоке, обогащали верхушку римского общества. Наибольшую тревогу испытывали откупщики – «римские всадники, люди весьма уважаемые, поместившие большие деньги в дело сбора налогов и податей». Подати, которые платила Азия, намного превосходили подати из остальных провинций: «Ведь податей, собираемых в других провинциях, едва хватает на оборону самих провинций. Азия же так богата и плодородна….что превосходит все другие страны». Откупщики, получая право на сбор налогов, получали возможность быстрого обогащения. Кроме того, Азия должна была заплатить штраф в 20 000 талантов, который возложил на нее Сулла. «Откупщики налогов и ростовщики грабили и закабаляли страну: частных лиц они принуждали продавать своих красивых сыновей и девушек-дочерей, а города – храмовые приношения, картины и кумиры». Ростовщики и откупщики устанавливали очень высокий процент по кредиту, в результате они за десять лет уже получили в два раза больше, чем ссудили, а общая сумма долга, возложенная на провинцию, дошла до 120 тыс. талантов. Плутарх рассказывает, что «всех должников ожидал один конец – рабство, но то, что им приходилось вытерпеть перед этим, было еще тяжелее… так что после этого даже рабство казалось им облегчением». Понятно, что в такой ситуации значительная часть населения Азии видела в армии Митридата освободителей. Некоторым облегчением для провинции были меры, предпринятые Лукуллом в 70 г. до н. э. – он ограничил произвол ростовщиков. Однако и спустя три года даже слух о приближении понтийцев вызвал панику римских ростовщиков и откупщиков, возникла реальная угроза бегства капиталов. Цицерон напоминал римлянам, что «кредит, существующий здесь, и денежные дела, совершаемые в Риме на форуме, тесно и неразрывно связаны с денежным оборотом в Азии: крушение последних, нанесет первым такой удар, что они не могут не рухнуть».

Военные действия возобновились весной 66 г. до н. э. У римлян был новый полководец – Гней Помпей. Годом раньше он успешно провел операцию против союзников Митридата, пиратов. Численность армии Помпея римские историки не указывают. Понятно, что к Помпею перешли 4–5 легионов Лукулла, так как народное собрание приняло «закон о передаче Помпею всех провинций и войск, во главе которых стоял Лукулл, с прибавлением Вифинии, для войны с царями Митридатом и Тиграном; за Помпеем должны были также сохраниться морские силы и командование на море на прежних условиях» (Plut. Pomp. 30). Сколько войска было у Лукулла? 17 000 пехоты и 3000 конницы было у него в Армении. Несколько тысяч должно было остаться после разгрома трех легионов Триария под Зелой. Всего 23 000—26 000. В Вифинии стояли войска консула Глабриона, численность которых точно не известна. Есть мнение, что Помпей получил и три легиона, расквартированных в Киликии. Вообще во время войны с пиратами у Помпея, по мнению Аппиана, было 120 000 пеших и 4000 всадников и 270 кораблей (Арр. Mithr. 94), а по мнению Плутарха – «пятьсот кораблей….сто двадцать тысяч тяжелой пехоты и пять тысяч всадников» (Plut. Pomp. 26). Как уже говорилось выше, флот Помпей сохранил, а войска можно было рассматривать как стратегический резерв.

Аппиан утверждает, что «у Митридата было отборное местное войско – 30 000 пехоты и 3000 всадников» (Арр. Mithr. 97), Плутарх считает, что конницы было 2000 (Plut. Pomp. 32). Кампания длилась несколько месяцев, причем Митридат опять уклонялся от решающего боя. Он рассчитывал продолжить тактику войны на измор, «надеясь, что, сидя в этой опустошенной стране, Помпей будет терпеть такие же лишения» (Арр. Mithr. 97). Сначала произошло несколько стычек на границе (Помпей «стал лагерем на границах царства Митридата»), затем Митридат отступил вглубь своего царства, к Комане. Сам царь, видимо, рассчитывал на подвоз продовольствия из Армении. По крайней мере Помпей опасался именно этого и попытался обойти Митридата с востока, построить укрепления и перерезать коммуникации. Тогда царь отступил в Малую Армению. На берегу Евфрата Помпей его догнал, Митридат занял оборонительную позицию на крутом холме. Произошло сражение, которое Аппианом и Плутархом описывается по-разному (см. ниже). В результате было убито или попало в плен 10 000 понтийцев (Арр. Mithr. 100; Plut. Pomp. 32). Аппиан утверждал, что лагерь Митридата был со всех сторон окружен крутыми скалами, дорога была только одна, и по ней поднимались римляне – бежать было невозможно. Митридат прорвался с 800 всадниками, потом к нему собрались 3000 пеших. В результате получается, что войско царя насчитывало менее 14 000. Понятно, что были дезертиры, кто-то погиб в стычках с римлянами раньше, были потери в результате быстрых переходов в горах Малой Армении. Но все равно, либо у Митридата было меньше 32–33 тысяч, либо прорваться из окружения мог не один Митридат (что вероятно).

Впечатление, что и в этом сражении Митридата с Помпеем в 66 г. до н. э. не обошлось без предательства. В описании Плутарха и Аппиана есть различия. Понятно, что Митридат занял позицию на горе, а Помпей попытался его блокировать. Дальше версии расходятся: по мнению Плутарха, римляне