На 100 лет вперед. Искусство долгосрочного мышления, или Как человечество разучилось думать о будущем - Роман Кржнарик

мы высадились на другие планеты, если бы во многих мирах сложились самодостаточные человеческие общества, то наш вид смог бы защититься от катастрофы… Если на кону наше выживание в долгосрочной перспективе, то мы должны отправиться в новые миры хотя бы в силу ответственности перед собственным видом»[221].

Это видение разделяет технологический предприниматель и основатель компании SpaceX Илон Маск, который считает, что колонизация Марса – следующий «огромный шаг для человечества» (оно его сделает, надо думать, с помощью ракет, принадлежащих компании Маска). «Я хочу умереть на Марсе, но желательно не от столкновения с ним», – говорит Маск[222].

Характерной проблемой техно-эскапистских проектов являются сроки их воплощения. Марс представляет собой безжизненную, пронизываемую космическим излучением пустыню, с атмосферой из углекислого газа и температурой на поверхности –100 ℃. К тому же от Земли его отделяют 48 млн км. В лучшем случае человек сможет ступить на Марс не ранее 2040 г. Большинство экспертов полагают, что даже сумей мы доставить и поселить там в относительной безопасности достаточную для основания колонии группу людей, создание искусственной атмосферы, известное как терраформирование, займет сотни или даже тысячи лет, а в итоге может оказаться попросту нереализуемым[223]. Тем не менее сторонники космической колонизации утверждают, что именно такое долгосрочное мышление нам и нужно: если мы действительно стремимся быть хорошими предками, то должны как можно скорее приступить к решению задачи по заселению Марса и других планет. Этот процесс займет немало времени, но, как утверждают техно-эскаписты, является самой надежной гарантией выживания нашего вида.

Более серьезная проблема заключается в том, что техно-эскапизм способен нанести серьезный побочный ущерб: чем больше мы возлагаем надежд на побег в другие миры, тем меньше вероятность того, что станем прилагать усилия для сохранения нашего планетарного дома. На самом деле, хотя решение такой проблемы, как изменение климата, может показаться сложной задачей, она намного проще, чем колонизация Марса. Мартин Рис отмечает, что «ни в одном месте нашей Солнечной системы нет и отдаленно настолько же благоприятной для человека окружающей среды, какая есть хотя бы в Антарктике или на вершине Эвереста»[224]. Наша первоочередная задача – выжить в биофизических условиях единственной из известных нам планет, на которой существует жизнь. Как только мы справимся с этой задачей, то можем терраформировать Марс сколько угодно. Спросите любого альпиниста: прежде чем совершать рискованное восхождение, нужно убедиться, что ваш базовый лагерь в хорошем состоянии и в нем достаточно припасов. Человечеству предстоит еще сделать немало, прежде чем наш базовый лагерь будет приведен в порядок. До тех пор мы должны рассматривать полеты на Марс как элитарный вид спорта для небольшой группы толстосумов-авантюристов вроде Илона Маска, а вовсе не как высшую цель человечества.

Трансгуманизм, все больше набирающий силу, предлагает альтернативный долгосрочный телос, известный как техно-разделение. Это идея о том, что будущее нашего вида заключается в таком интенсивном использовании технологий для улучшения своей природы, что в один прекрасный момент мы совершим эволюционный скачок и станем новым видом, отличным от наших биологических предков[225].

Хотя для перехода на новую эволюционную ступень может потребоваться несколько столетий, сторонники техно-разделения отмечают, что ростки грядущей трансформации можно наблюдать уже сейчас. Кого-то воодушевляют достижения медицины, такие как пересадка органов и генетическое торможение старения клеток, которые дадут нам возможность набрать «скорость убегания от старости». Под этим подразумевается, что ежегодно прогресс в медицинских исследованиях увеличивает среднюю продолжительность жизни более чем на один год, а значит, теоретически мы сможем достичь бессмертия (если, конечно, не брать в расчет пресловутый автобус, так и норовящий кого-нибудь переехать). Другие трансгуманисты возвещают приближение дня, когда мы сможем модернизировать свой мозг с помощью имплантатов, которые улучшат память и прочие когнитивные функции до уровня сверхинтеллекта. Третьи делают ставку на возможность «эмуляции мозга», или создание искусственных версий сознания, загружаемых в облако. Как только мы целиком окажемся в сети, заявляют эти энтузиасты, можно будет отправить наши цифровые «я» колонизировать дальние уголки галактики и слоняться по космосу на протяжении тысячелетий[226].

Да, техно-разделение способно вскружить голову, но что это в действительности – наука или научная фантастика? Нет никаких сомнений в том, что на горизонте маячит перспектива создания искусственно улучшенных людей: у многих уже есть кардиостимуляторы, подключенные к интернету, а, например, у дальтоника Нила Харбиссона – имплантированная в мозг антенна. И все же идея о том, что мы можем создавать электронные копии самих себя, основана на ложной аналогии, согласно которой люди по сути являются компьютерами, а наш разум – программным обеспечением, которое можно отделить от аппаратной части из плоти и крови[227]. Десятилетия нейрологических исследований показывают, что сознание и тело тесно взаимосвязаны: мы обучаемся с помощью сенсорного аппарата; скульптор способен переместить свое сознание в кончики пальцев; мы чувствуем, как эмоции проявляются в нашем теле; эмоциональный стресс может вызвать диабет; биение наших сердец и потеющие ладони являются частью той сущности, которую мы собой представляем[228]. Мы не просто биты и байты информации, которые можно скопировать и перенести в некий небесный сервер. И мы до сих пор не имеем ни малейшего представления о том, как на самом деле работает сознание и сможет ли оно когда-нибудь возродиться из хитроумного сочетания нулей и единиц в микрочипе. Действительно ли это буду «я» – там, в облаке?

Мы видим, как растет беспокойство по поводу появления расы сверхлюдей-киборгов. Искусственные улучшения, особенно поначалу, смогут позволить себе только самые богатые. (В настоящее время криоконсервация мозга в специальном хранилище в Аризоне стоит около $80 000, при том что никто не знает, когда удастся мозг разморозить и возможно ли это сделать в принципе.) Опасность заключается в том, что со временем действительно может возникнуть техно-разделение, но не как естественный феномен видообразования, а как новый вид неравенства, в результате которого те, кто не прошел модернизацию, окажутся в роли подчиненного низшего класса. Юваль Ной Харари говорит, что, если мы хотим реально представить, во что это может вылиться, нужно вспомнить о том, как европейцы обращались с колонизированными народами в XIX в., или о том, как мы обращаемся сегодня с животными[229]. Действительно ли мы готовы обречь будущие поколения на существование в мире, основанном на технологической версии нацистской идеологии с ее понятием «недочеловек»? Это не способ получить звание хороших предков, а трагическая неспособность учитывать долгосрочные риски собственных действий.

Может быть, мы и впрямь стоим на пороге техно-разделения? У дальтоника Нила Харбиссона, которого называют первым в мире киборгом, в