Ловец Чудес - Рита Хоффман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я немного постоял у черного входа, пожалел, что не завел привычки курить, и вошел в дом. Внутри больше не пахло человеком – только пылью и сыростью. Вот он, склеп, в котором мне полагается найти вечное пристанище. Жаль, мертвец из меня получился крайне беспокойный.
Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом. Кто-то навалился на меня сзади. Я с легкостью стряхнул нападавшего и обернулся, но тут же получил тычок в лицо, от которого заслезились глаза. Удара я не почувствовал, но вдохнул что-то едкое, такое, от чего в голове разгорелся пожар. Я отнял руку от носа и увидел, что ладонь испачкана алым. Тонкой струйкой кровь потекла изо рта, большие капли упали на рубашку, а затем и на пол.
– Держите его.
Я не смог даже поднять голову. Чьи-то руки подхватили меня и потащили к выходу. Носки ботинок волочились по полу, издавая отвратительный скрипящий звук.
Ночь сменилась предрассветным мраком. Меня запихнули на заднее сиденье автомобиля, дверца хлопнула, моя голова откликнулась болью. Приглушенный голос снаружи властно произнес:
– Доставьте его в убежище до рассвета. Если он сгорит по пути, я снесу головы вам обоим.
Неужели Пауки нашли доказательства моего перерождения? Я был слишком беспечен, даже окровавленную одежду не сжег, а бросил в корзине с грязным бельем. Пока я отсутствовал, они могли пробраться в дом и все там изучить. Наверняка они нашли даже недоеденный сэндвич и уродливую кляксу на кухонном полу.
Мотор мерно загудел, автомобиль сорвался с места. Я приподнялся на локтях, чтобы разглядеть похитителей; изо рта снова хлынула кровь – и пришлось свернуться, словно зародышу в утробе матери, чтобы удержать в себе ее остатки.
Ни разу в жизни я не слышал о том, чтобы Ловец обращался. Либо кто-то старательно скрывает это, вымарывая прецеденты из записей архива, либо никто из Ловцов не был настолько глуп, чтобы ввязаться в подобную авантюру. Надо же, хоть в чем-то я могу стать первым.
– Он что, смеется? – спросил один из похитителей.
– Заткнись и жми на газ, – грубо ответил ему напарник.
Глава 12
Я проспал, должно быть, весь день, как и положено кровопийце. Очнулся в темноте и понял, что убивать меня действительно не планировали: вокруг постели сомкнулся непроницаемый полог, выбраться из-под которого стоило мне определенного труда. Шторы тоже были задернуты. Я приблизился к ним с твердым намерением попытаться сбежать, но меня ждало разочарование – никаких окон за ними не оказалось, только неровная кирпичная кладка.
Голова все еще болела, а во рту стоял отвратительный привкус…
– Чеснок, – проворчал я и сплюнул едкую слюну в вазу.
Какая из допущенных мной ошибок стала фатальной? Не стоило являться к Куратору после обращения, нужно было сразу удирать из города. Пусть Ловцам запрещено иметь дело с разумными Чудесами, старик мог знать, как выглядят вампиры.
– Очнулся? Хорошо.
– Я думал, что твой голос мне померещился. – Я обернулся и уставился на Филиппа. – Оказывается, нет.
Громила пожал плечами и прислонился плечом к дверному косяку. В выражении его лица не было ни капли раскаяния. Дрожащий язычок пламени свечи отбрасывал неровный блик на его лысый череп.
– Как ты узнал? – спросил я.
– Увидел тебя на выставке одного юного дарования. Было сложно не понять, чем ты стал, после того как я вот этими руками закопал тебя в землю. – Филипп продемонстрировал мне свои огромные ладони.
– Ты лжешь. Я бы заметил тебя на выставке.
– Может, и лгу. Кто знает. – Он снова безразлично пожал плечами.
– И ты не выглядишь удивленным.
– Меня сложно удивить.
– Куда ты везешь меня?
– К заказчику.
– Ты собираешься отдать меня Коллекционеру?! – возмутился я.
– А чем ты лучше кровопийцы, за которым мы ездили в Карпаты? Вампир есть вампир, малыш.
Со мной случалось много скверных вещей, но я никогда не чувствовал себя вещью. Жгучий стыд накрыл меня с головой, пришлось схватиться за край комода, чтобы не упасть под его натиском.
– И что он будет со мной делать? – мне не удалось скрыть дрожь в голосе.
– Все, что ему заблагорассудится. А ведь тебя не волновал этот вопрос, когда ты согласился на его задание, – заметил Филипп. – Что, неприятно чувствовать себя трофеем?
– Откуда эта злость? Разве, – мой голос опять дрогнул, – я сделал тебе что-то плохое? Если это из-за Проклятого Дитя, так я…
– Сколько Чудес ты изловил? – резко перебил меня Филипп.
– Не знаю, – честно ответил я.
– Ты никогда не думал о том, – вкрадчиво начал громила, – что они чувствовали?
– Кто? Чудеса? Не будь идиотом, они… – Я осекся.
– Они ничего не чувствуют? Да, да, именно эту чушь всем Ловцам скармливает Орден, я наслышан. – Филипп усмехнулся. – А тебя устраивало это объяснение, оно успокаивало твою совесть, как и кругленькая сумма на счету. Верно?
– К чему ты клонишь? – пытаясь сохранить остатки достоинства, резко спросил я.
– К тому, что я просто выполняю свою работу. И мне тебя жаль настолько же, насколько тебе было жаль каждого проклятого джинна, которого ты передал в руки Куратора.
– Но я не просто Чудо! – крикнул я и против своей воли переместился к двери.
– Под дверной коробкой заложены цветы чеснока, – скучающим тоном сообщим Филипп. – Ты не выйдешь из этой комнаты.
– Я не просто Чудо, – упрямо повторил я. – Несколько недель назад я был человеком! Меня нельзя похищать и продавать! Я не раб!
– Все мы рабы, кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. А ты еще и убийца.
– Я никого не убил! – меня захлестнуло возмущение.
– Так вот почему ты так слаб, – задумчиво протянул Филипп. – Как ты выжил, если не пил кровь?
– Пил, – нехотя признался я, – но не человеческую.
– Истребил всех кошек в округе? – на грубом лице громилы промелькнуло что-то вроде кривой усмешки.
– Я даже кошек не трогал! Только крыс… Белок… – Я запустил пальцы в волосы и постарался успокоиться. – Прошу тебя, я никому не причиню вреда. Буду питаться только животными, покину Лондон, я…
– Оставь эти обещания Коллекционеру. Я всего лишь исполняю его волю. – Филипп отмахнулся от меня как от назойливого насекомого.
– Ты действительно голем? – неожиданно для самого себя выпалил я.
Ледяные глаза Филиппа блеснули острой насмешкой. Его грубый рот широко открылся, он поднял язык, и я увидел под ним тетраграмматон.
– Господи… – пробормотал я и попятился. – Так это правда!
В голове вспыхнул предупреждающий сигнал. Разрозненные кусочки мозаики начали собираться в единую картину, внезапно открывшую мне всю чудовищную правду.
– Тебе не нужен был напарник, – выдохнул я. – Вам был нужен жертвенный агнец.
– И желательно такой, которого никто не станет искать, – подтвердил Филипп.
– Но все это невозможно было продумать, – пробормотал я. – Вы не могли знать, что он меня укусит, не могли быть уверены в том, что он не сбежит!
– Мы не были уверены, мы лишь надеялись, что все пройдет как надо. Старого кровопийцу поймать почти невозможно: он слишком хитер и силен. Но можно зажать его в угол, – бесстрастно сказал Филипп. – И мы сделали это – он был слаб и не мог дать нам отпор, но при этом слишком горд, чтобы просто сдаться. Только молодые боятся смерти; если ты живешь вечно, смерть начинает казаться избавлением. На то и был расчет.
– Но ты отпустил меня! – Я попытался переступить порог комнаты, но в проеме будто возникла невидимая преграда.
– Я решил, что все провалилось. Я до сих пор не знаю, когда он укусил тебя. Это были мухи, верно? Коллекционер считал, что проклятие крови передается только при укусе вампира, про насекомых он не знал.
– Конечно, ведь у него нет доступа к архиву Ордена, – пробормотал я себе под нос. – И что потом? Когда ты понял, что я обратился?
– Не будь дураком, – усмехнулся Филипп. – Едва увидев твою бледную физиономию в доме Коха, я понял, что ты вот-вот умрешь.
– Погоди, – я совершенно растерялся, – если ты голем, что ты делал в доме Коха?
– Не твое дело.
– Кох – твой хозяин?!
– Ты безнадежен. Филипп смотрел на меня так, будто я самый глупый человек из всех, с кем ему приходилось иметь дело. Отчасти он был прав: я совершенно ничего не понимал.
– Значит, ты следил за мной, – заключил я.
– Конечно, – подтвердил Филипп.
– Почему ты сразу не забрал мое тело?
– Считай это подарком. Я подарил тебе время, – медленно ответил громила.
– Или ждал, пока я убью кого-нибудь.
– Нет, малыш, – глухо сказал он, – я позволил тебе попрощаться с друзьями. Ты пижон и лжец, грязная подстилка Куратора и ему подобных, но у тебя есть чувства.
– Так ты проявил доброту? –
