Проклятие красной земли (СИ) - Марина Алина

Что касается Флоры… Просто стерва и есть.

Вилме не нравятся такие «образцовые» семьи, потому что в них, в отличие от тех, что всегда на виду, слишком много пронизывающих червоточин.

Сейчас она оказывается в этом доме ради того, чтобы поприсутствовать на допросе самой Флоры. Когда Бернадетт принесла ей новость о том, что мэр Ротшильд посадил миссис Рэглан под домашний арест, Вилма поразилась и возмутилась. Да, дела магические — не ее профиль. Но это все еще — деяния человеческие, которые и регулироваться должны общими человеческими законами.

— Мне не нравится твое самоуправство, господин мэр, — шипит Вилма, едва пересекается в доме Рэгланов с Соломоном. — Ты забыл, в какой стране мы живем?

У господина мэра нет полномочий накладывать аресты, он не шериф и не федеральный маршал. Соломон откровенно забывается, решив в кой-то веки поиграть во власть.

— Я должен был что-то сделать, — размеренным тоном отвечает Соломон.

Не оправдываясь, просто констатируя факт. Возмущение Вилмы это никак не гасит. Она не должна о таком узнавать самой последней.

— Ты… — начинает она, но спотыкается, замечая выходящего к ним Аластора Рэглана.

— Можем начинать? — с долей раздражения спрашивает тот. — Давайте уже покончим с этим.

В лице Аластора есть что-то жесткое, даже хищное. Внутри Вилмы он вызывает неприязнь. Она решает, что еще обязательно все выскажет Соломону, но сейчас, раз уж это произошло, нужно переходить к допросу Флоры.

Втроем они проходят в домашний кабинет Рэгланов. Сама Флора располагается в мягком кресле, недовольная и холодная. Ее руки затянуты в атласные перчатки, а волосы идеально собраны в прическу. Будто она сидит не в ожидании допроса, а устраивает светский раут. Вилма замечает, как она обменивается быстрым взглядом с Аластором.

— Членам семьи обязательно присутствовать? — спрашивает Вилма, отходя к широкому столу из красного дерева и опираясь о него. — Мистер Рэглан, боюсь, вы будете здесь только мешаться.

От взгляда, которым одаривает ее Рэглан, становится не по себе. Но Вилма его не боится. Если опасаться каждого неприятного мужчины, волосы на голове слишком быстро из рыжих превратятся в седые.

— Я могу и сам рассудить, — замечает Рэглан.

— Аластор, — привлекает его внимание Соломон. — Думаю, госпожа шериф права.

На Соломона Аластор смотрит уже с удивлением. Будто от него, обычно мягкотелого, словно Арчи, такого предательства он не ожидал.

Вилма усмехается.

— Во имя всего святого, — раздраженно отзывается Флора. — Вам для начала стоило бы определиться с протоколом, прежде чем кого-то арестовывать. Аластор, я способна справиться с этим фарсом без твоего присутствия. А господину мэру и госпоже шерифу спешу напомнить, что я могу очень громко кричать.

Будто они собирались тут ее пытать, честное слово. Это для них пытка — находиться в компании Флоры.

Аластор покидает кабинет. Вилма складывает руки на груди и выдыхает. Без него гораздо лучше.

— Начнем с простого, — говорит Соломон, примеряя на себя роль дознавателя. — Кто помогал вам устанавливать в городе магический дозор? Сомневаюсь, что вы, миссис Рэглан, справились в одиночку.

Но явно не сомневается в ее причастности. Еще бы кто-то самой Вилме по-нормальному объяснил, что это за дозор такой. Видимо, снова придется расспрашивать Зака Блэка, а не надеяться на то, что Соломон соизволит поделиться информацией и измышлениями.

Флора откидывается на спинку кресла.

— Микеланджело Блумберг, — называет она имя. — И Аластор Рэглан.

Соломон вскидывает брови вверх.

— Аластор? — переспрашивает он.

Флора только кивает, совершенно не заботясь о том, что, получается, сдает своих сообщников так запросто.

— Я предлагала принять участие и Микаэле Блумберг, но она не очень-то дружна со своим супругом в последнее время, — Флора поводит плечами. — Было бы нечестно вынуждать ее творить магию вместе с ним.

Вилма совсем не удивляется тому, что Майки и Микки, несмотря на все потрясающее созвучие их имен, не очень-то дружны. Она ведь видит, как Микеланджело свободно волочится за разными девушками. Нет повода не думать, что этого не видит и Микаэла. Значит, можно полагать, что ее это не очень-то устраивает.

Соломон как-то шумно дышит, видимо, размышляя над сказанным Флорой. Будто упоминание Аластора выбивает его из колеи. Вилма же не удивляется и этому — семья Рэгланов слишком похожа на переплетенный змеиный клубок, в котором яда на клыках нет разве что у Арчи и Грегори.

— Мне казалось, на совете было однозначно решено, что никакого дозора мы устанавливать не станем.

— Члены совета ничего и не устанавливали, — усмехается Флора. — Что я, Микеланджело и Аластор делаем в наше личное время — это только наше дело. Ничего, что было бы запрещено законом, мы и не делали. Верно, госпожа шериф?

Флора переводит на Вилму взгляд, от которого становится неуютно. Но Вилма этот взгляд выдерживает.

Возразить ей нечем.

— Верно, — мрачно отвечает она.

— Что ж, перейдем к другому вопросу, — говорит Соломон. — Миссис Рэглан, где вы были в течение дня и ночи перед торнадо?

Флора удивленно широко раскрывает глаза.

— Что еще вы собираетесь на меня повесить? — спрашивает она резко. — Я была здесь, дома. Мои муж и сыновья могут подтвердить.

Ни один из Рэгланов не может быть надежным свидетелем, это понятно даже Вилме, не знакомой с ними близко. Младшие сыновья Флоры вряд ли были заняты чем-то, кроме своих проделок и перепалок друг с другом, а Грегори и Арчи — слишком не от мира сего, чтобы на их показания можно было полагаться.

— Ваших мужа и сыновей мы еще обязательно опросим, — обещает Соломон. — Что вы знаете о магии крови?

— То же, что и все.

— Можете снять перчатки и показать свои руки?

— Я считаю это требование возмутительным и недопустимым, — вскидывается Флора. — Но все же мне нечего скрывать.

Она демонстративно стаскивает с рук перчатки и показывает их Соломону. Кожа чистая и неповрежденная.

Соломон хмурится.

Вилма отрывается от стола и выпрямляется.

— Я могу быть свободна? — спрашивает Флора.

— Вы все еще под домашним арестом, — напоминает Соломон. — До тех пор, пока совет не решит, что с вами делать.

Вилме это все еще не нравится.