Проклятие красной земли (СИ) - Марина Алина

И Соломон, желая подстегнуть ее напоследок, легко хватает за руку, чтобы задержать рядом с собой.

Вилма из непрочного захвата без всяких усилий выворачивается. И показательно отталкивает руки Соломон от себя.

— Я предупредила, — говорит Вилма. — В следующий раз скручу тебя и отправлю в камеру.

А после Вилма вдруг замолкает, словно ей не хватает воздуха. Она едва раскрывает губы, с удивлением оглядывая Соломона, и бледнеет на глазах. Соломон быстро поднимает голову к небу, но солнце еще даже не в зените, оно не могло так сильно подействовать на Вилму. Может, усталость? Столько посетителей в участке, возможно, они вытянули из шерифа все силы.

Изо рта Вилмы вырывается болезненный хрип.

И Соломон едва успевает ее поймать на лету, ощущая, как в воздухе искрит магия. Чужая магия, ему неподвластная. Она сковывает Вилму за горло, не позволяя той дышать.

— Сам придумал? — спрашивает мать, склоняясь над Вилмой.

Та едва дышит, и Соломона это крайне беспокоит. Вилма не похожа на хрупкую девицу, в ее теле горит настоящая жизнь, но теперь под давлением магии Вилма кажется совсем хрупкой, почти что бумажной. Будто бы порывом ветра ее может разорвать на лоскуты.

— Сам, — подтверждает Соломон и переводит взгляд на ладони Вилмы.

Как только Вилма попала под магическую атаку, а способности Соломона оказались бесполезными, он надел на ее палец свой фамильный перстень. Это — наследственный артефакт Ротшильдов, который берет своего носителя под защиту рода. И Соломон делится протекцией с Вилмой, желая уберечь ее от удара.

Вилме стало легче лишь на мгновение, но в сознание она приходит только сейчас, уже в особняке Ротшильдов и под присмотром матери Соломона. Та только недовольно цокает, и ее раздражение никак не связано с присутствием Вилмы в доме. Мать тоже чувствует атакующую магию и понимает, что для города это — плохой знак.

— Госпожа шериф, — Илана чуть ли не впервые с такой заботой обращается к Вилме. — Как вы себя чувствуете?

Мать проводит ладонью над головой Вилмы и явно считывает ее энергетику, желая удостовериться в том, что Вилма в порядке. И тут же подносит к ее лицу травяную смесь, которая должна привести в чувство. Нечто похожее Соломон однажды видел и у местного врача, и у Сиэтла Андервуда. Вероятно, некоторые индейские снадобья все же проникли в быт Форт-Уэйна, несмотря на антипатию его жителей.

— Соломон, черт бы тебя побрал, — глухо произносит Вилма, едва открывая глаза.

— Обязательно, — соглашается Соломон и присаживается на край постели, перехватывая руки Вилмы в свои ладони.

Она лишь вздрагивает, словно от Соломона ожидает затаенного удара. Но он ведь не виноват в нападении на Вилму. Соломон бы никогда не причинил ей боль и ни за что бы не использовал магию против нее.

— Пожалуйста, не снимай это, хорошо? — просит Соломон и пальцем обводит свой перстень на руке у Вилмы. — Пока что такая мера необходима.

— Я расскажу тебе сейчас, что еще необходимо…

— Шериф, — уже строже окликает Вилму Илана и суживает глаза. — Вы пережили нападение и должны прийти в себя. Обычно я так не говорю, но сейчас я согласна с моим сыном. Вам нужно отдохнуть и оставить перстень у себя, пока Соломон не разберется, кто посмел в черте города насаждать магический дозор.

Соломон резко оборачивается к матери, теряя дар речи. Что?

— Дозор? — уточняет он. — Ты уверена?

— Мой милый, — Илана улыбается и выглядит так, будто сейчас потреплет Соломона по щеке. — Поживи с мое, чтобы задавать такие вопросы. Я уже несколько дней наблюдаю за тем, как в городе бесчинствует магический дозор, убивая простых горожан. Или ты думаешь, того сапожника пришил шальной маг?

— Но все же видели…

— Не будь наивным, Соломон, — Илана театрально возводит глаза к потолку. — Поэтому в наш город и стянулось столько заезжих магов. Они почувствовали безнаказанность. Неужели ты не понял все сразу.

Нет, Соломон не понял. А его матушка, которая притворно страдает от давления и гоняет служанок по десять раз на дню за лимонными настойками, в миг раскусила, что происходит в городе.

Соломон приходит в бешенство, не потому что без его ведома над Форт-Уэйном натянули проклятый дозор. Он пронимается яростью, потому что из-за этого пострадала Вилма. Та, кто этот город честно охраняла последние годы и никому не желала зла.

Соломон поднимается с постели и быстро целует Вилму в лоб, ненадолго с ней прощаясь.

— Передавай мое почтение Рэгланам, — отзывается матушка, не сомневаясь в том, куда Соломон направляется.

О, он передаст.

Обязательно.

— Это Грегори, — гордо представляет Арчи своего старшего сына. — Он — настоящий виртуоз.

Грегори выглядит так, будто в свои семнадцать уже устал от окружающего мира. Он сидит над каким-то новомодным конструктором и скрупулезно его собирает, не обращая никакого внимания на Соломона. Вероятно, в нем тоже живет магия, но про таланты Грегори Соломон ничего не слышал. Да и выглядит он — в своем тугом сюртуке и криво повязанном платке под шеей — как малец, который сбежит из дома при первой удачной возможности.

— И наши младшие, — добавляет Арчи, когда в гостиную залетают близнецы, не прекращая ругаться. — Генри и Чарли.

Соломон оборачивается к братьям и внимательно их оглядывает. Из них магический потенциал так и бьет неконтролируемым потоком. Еще год — и Форт-Уэйн сойдет с ума от проделок младших Рэгланов.

— А вот вы-то мне и нужны, — заявляет Соломон. — Говорят, вас видели в салуне вчера ночью.

Близнецы заметно вздрагивают и тут же поворачиваются к отцу. Но добродушный Арчи только посмеивается и качает головой.

— Будет тебе, Соломон. Ну какой салун? Они уже спали в это время. Да и кто бы их пустил в такое заведение? Они ведь еще дети.

Они — дети, а Арчи — наивный донельзя. И, похоже, все в этой семье обводят его вокруг пальца. Соломону бы пообщаться с глазу на глаз с близнецами, но он сомневается, что Генри и Чарли ему хоть что-нибудь расскажут. Их надо брать на горячем. И припугнуть так, чтобы они точно не смогли солгать.

— Дядя! — мгновенно восклицают близнецы, стоит Аластору зайти в комнату. — Ты принес кладбищенскую землю?

Аластор недоуменно приподнимает брови. Явно не из-за вопроса племянников, а потому что не ожидает увидеть Соломона в гостиной.

— Кладбищенская земля? — мрачно переспрашивает Соломон.

И вместе с этим он даже не хочет знать, зачем эта земля могла бы Рэглану понадобиться. Явно для какого-нибудь защитного ритуала. Который Соломону вот совсем не интересен.