Попал по собственному желанию - Данил Коган

«менеджер» с желтой повязкой на рукаве. Особого скопления народа здесь не наблюдалось.

— Вот, господин, — протянул руку в сторону барака наш провожатый. — Необычные рабы.

Рабы действительно были необычными. Если конкретней здесь был собран настоящий цирк уродцев. Бородатый трансвестит, трое карликов, мальчик с шестипалыми ладонями и ступнями. Мужик весь осыпанный какими-то светящимися струпьями. Старик, на котором проступившие на теле вены образовали причудливый фиолетово-красный узор. И все в таком духе. Мой взгляд задержался на старике.

— Странно. — Пробормотал я. Раб угодливо вскинул голову. — Разве полукровок не запрещено обращать в рабство?

— Запрещено, добрый господин. Но полукровка может сам продать себя, чтобы покрыть долги, например.

Я снова посмотрел на старика, а тот ответил мне совершенно ясным и весьма дерзким взглядом из-под косматых бровей.

Глава 11. Хороший товар сам себя хвалит

В которой я покупаю раба за чужие деньги, крою бюрократию последними словами, узнаю кое-что о магии, принимаю окончательное решение и паленый товар

Как интересно. Миксами-полукровками или наследниками называли всех жителей империи, в которых была сильна кровь альтиоров. Совершенно неважно, кровь какого еще народа текла в жилах микса. Если есть явно видимые признаки крови альтиора — ты микс-полукровка. Полукровки были чем-то вроде особой касты или сословия, даже не знаю как правильно. Максимус в этом не сильно разбирался. У них был ряд прав и обязанностей, недоступных плебу. Миксы составляли основу сухопутных армий империи, занимали практически все места имперских чиновников средней руки. Кроме национальных провинций. Там чиновничьи места оккупировала местная знать.

Полукровок, как носителей «божественной крови» альтиоров, было запрещено продавать в рабство на территории империи. Купить такого, если он продался в рабство за долги самостоятельно, можно было только один раз. Если человека признавали миксом, его вносили в реестры Пыльников и наносили ему специальную татуировку на выбритый левый висок.

Тату у старика было не видно, виски заросли. Но экстерьер, если так можно сказать о человеке, говорил сам за себя. Высокий и гармонично, в прошлом, развитый мужик с благородными чертами лица.

— Какова сумма выкупа этого человека? — повернулся я к «менеджеру по продажам».

— Этот раб стоит четыреста пятьдесят восемь феррумов, благородный альтиор. — Жирным голосом проблеял продавец. — Кроме того, набежала еще некоторая сумма за его содержание. Но там сущая мелочь меньше тысячи серебряников.

Старик, все это время напряженно всматривающийся в меня, вскинул голову и прохрипел:

— Выкупите меня, Максимус Доримед. Та сумма, которую за меня просят, ничто по сравнению с выгодой, которую вы получите.

— О! Гляньте-ка. Заговорил. Первый раз слышу его голос с тех пор, как он сюда попал. Слышь, ты, раб! Побольше почтения к благородному господину! — Продавец замахнулся палкой. Я не глядя вытянул правую руку и перехватил орудие наказания.

— Откуда ты узнал, как меня зовут?

— Для этого нужно иметь ненамного больше ума, чем вон у того червя. — Старик закашлялся и плюнул в сторону продавца. — Если вы хотели быть неузнанным, не стоило таскать на плечах плащ с сигной Доримедов. А единственный Доримед в это засраной провинции — славный Максимус Септима Спата. — При слове «славный» он сморщился, явно предполагая что-то противоположное. Рисковый дедушка.

Во время этого разговора я чувствовал, как будто чьи-то холодные пальцы шарили у меня в брюшине. Крайне неприятное чувство, которое, впрочем, быстро прошло.

— Почему ты так дорого стоишь и выставлен в этом загоне с уродцами?

— Вы задаете не те вопросы, достойный господин. Цена — просто сумма моего долга, которую выплатят заимодавцу. А в этом загоне я потому, что никто не верит в покупку бесполезного старика за такую сумму.

— И какой же вопрос я должен задать, почтенный старец?

— Вот дура… Чем такой, как я, может быть вам полезен, ваша милость! Вот какой!

— О! И вправду, дурак. — Ядом в моем голосе можно было отравить небольшой виноградник. — И чем же старая развалина вроде тебя может стать полезной патрицию. За своего раба-библиария я заплатил восемь феррумов и считаю, что переплатил.

— Магия, Максимус Доримед. Эти ничтожества не могут отличить природное уродство от выжженного Владеющего. Вы тоже не можете. — Это «вы» давалось ему с явным трудом. Чувствовалось, что раньше, патрициям этот человек говорил исключительно ты. — А я вижу тв… вашу пневму. Она явно больше, чем требуется воину. И в то же время оболочки совершенно неразвиты. Значит, вы не практикуете. Решать вам. — Он внезапно поник, будто силы его оставили. Вены на теле вздулись еще больше и почернели.

Я взглянул на Кассандру. Она еле заметно кивнула мне. Да я и сам уже все решил. Но сестра снова удивила. Она шагнула к старику, доставая из сумки на боку острый, тонкий нож. Схватив старика за седую бороду, она несколько раз провела ножом по левому виску. Свалились на плечи клочки срезанных седых волос. Из нескольких порезов на дряблой коже выступила кровь. Но не это привлекло мое внимание. На левом обнажившемся виске действительно виднелась вязь рун.

Кассандра отступила от жертвы своих принудительных услуг визажиста:

— Это и вправду микс и бывший армейский Владеющий, Максимус. Не наркоман. Выгоревший. Может он и тот, о ком говорили кости, но он бесполезен.

— Зачем мне выгоревший Владеющий? — спросил я старика. И чтобы не выглядеть совсем уж имбецилом в его глазах, добавил, — Ты можешь учить. Так?

— А вы не безнадежны, господин Доримед. Я могу дать то, что не даст ни одна академия. И чему не научит ваша змея в обличии благочестивой сестры. Если, конечно, тебе нужна истинная сила. Уж пятьсот феррумов я точно отработаю. — Опять оговорился. Ладно, потом воспитательную беседу проведу.

Необычный раб

— Есть писчие принадлежности? — спросил я продавца, возвращая ему палку. Он благоразумно отпустил ее еще во время разговора. В процессе он побагровел, но держал рот на замке.

— Р-Разумеется, господин! Сейчас. — Он суетливо подал мне доску, перо и пергамент.

Я, недолго думая, написал долговую расписку на контору Мутато. По договору сделки выше феррума проводились через него. Вот пусть и заплатит, урод жирный. А с меня эти деньги ему еще предстоит получить. Наличка же не бесконечная.

— Продажа через расписку стоит на десять процентов дороже, господин. — Пугливо произнес продавец. Похоже, все