Поэты Урала. Антология в двух томах. Том 1 - Иван Бахтин

1931

ВАСИЛЬЕВ СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

1911–1975

Родился в городе Кургане в семье служащего. Рано потерял родителей. В Зауралье прошли его детство и отрочество.

В 1927 году переехал в Москву. Работал на 1-й ситценабивной фабрике. В трудные годы переменил целый ряд профессий — от истопника до санитара. Одновременно занимался в Доме искусств имени Поленова, выступая в мюзик-холле.

В 1938 году окончил Литературный институт имени А. М. Горького.

С первых дней Великой Отечественной войны — на фронте.

Печатается с 1931 года. Первый сборник стихов «Возраст» вышел в 1933 году в Москве. С. Васильев — автор многих книг стихов и поэм, сатирических произведений, популярных песен.

Среди его книг «Вторая книга стихов» (1936), «Москва советская» (1947), «Избранное» (1950), «Лирика и сатира» (1955), «Избранные произведения в двух томах» (1966 и 1970).

С. Васильев — лауреат Государственной премии РСФСР имени А. М. Горького 1974 года за поэму «Достоинство».

Награжден орденами Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, «Знак Почета», медалью «За отвагу» и другими медалями.

Заслуженный деятель искусств Азербайджанской ССР.

НА УРАЛЕ

Отрывки из поэмы

Здесь живут уральцы-пушкари,гордость, строгость в каждом их ответе.Задержись,               с любым поговории узнай, как надо жить на свете.— Да, браток, работаем сейчас,скорости хорошей достигая,потому профессия у нассердцу с малолетства дорогая.Дед — пушкарь, и прадед был пушкарь,и внучонок этим же гордится.Только то, что делали мы встарь,с нынешней работой не сравнится.Нынешняя пушка —                               чудеса!Эвон, чуешь,                как снаряд буравит?Хочешь —              залетит на небеса,Хочешь —              землю насквозь продырявит.С нашей пушкой действовать в бою,сказывают,              каждому охота…А работу любим мы свою,потому —            полезная работа!И опять с восторженным лицом,голос напрягая до предела,говорит пушкарь тебе о том,как он любит пушечное дело.И вот здесь,               вдали от битв,                                    в тылу,ты постигнешь с чувством удивленья,что такое верность ремеслу,равная успеху наступленья.И, с трудом спокойствие храня,ты припомнишь с самого началаславную историю огня,грозного оружия Урала.Урал!        Как свежий ветер поутру,шумит его прославленное имя.Он помогал Великому Петруружейными богатствами своими.Урал!         Родник несметных русских сил.Стальное это имя, прославляя,Суворов с торжеством произносил,Кутузов называл, благословляя.Уральских пушек седоватый дымвидали Альп продрогшие вершины,по мерзлым склонам, голым и крутымстучали гулко кованые шины.Стирая нормы всех военных карт,ослепшие от вьюги, бородаты,их на руках несли чрез Сен-Готардотчаянные русские солдаты.Колеса их, пространства не щадя,сбивая спесь, внушительно и чиннопрогрохали по хмурым площадямвпервые покоренного Берлина.Урал! Урал!               Когда на смертный бойПожарский с Мининым подняли войско,твои же ратники вставали в стройи первыми сражались по-геройски.Уральской саблей ворогов рубалДенис Давыдов в честь родного края,уральской ковки солнечный металлиграл в руке Василия Чапая.Отсюда         от Уральского хребта,бежал Колчак, разбойник и меняла,и каждая страдальная верстаего кровавый след запоминала.Когда, грозя достоинству страны,фашистский зверь решил к Москве                                                 пробиться —твои,     Урал,            надежные сыныпришли на помощь матери-столице.И надо только в памяти сберечь,как под Смоленском                          в утреннем туманепрямой наводкой сыпали картечькунгурцы,          кудымкарцы,                           чусовляне.Урал! Урал!             недаром пушкаригордятся родословной,                               как победой.Остановись,                с любым поговори —и не уснешь до самой до зари,взволнованный вечернею беседой.

Сегодня особенно тих и печаленуральский закат над вершинами бора.Певучие звуки дневных наковаленрасплавились в море цветного набора.Как редок он здесь,                             этот час безмятежный!Притих зачарованный труженик-город.Но вдруг заколдованный                             воздух прибрежныйкачнулся, немыслимой силой распорот.Теперь уже громы помчатся с разгона,хоть уши зажми, хоть шепчи заклинанья.На мирной, на влажной траве полигонаопять и опять начались испытанья.— Еще раз! Еще раз! —                       хмельной, потрясенный,кричу я во тьме пушкарю молодому.Кричу и бегу по дорожке бетоннойнавстречу летящему новому грому.Удар за ударом,                    удар за ударом.Впиваются в небо тугие спирали.Нет, в песнях Урал прославляютнедаром,недаром несется молва об Урале.— Еще раз! Еще раз! —                         удары крепчают.Один одного тяжелее и тверже.За Керчью, под Яссами нам отвечают,ответы грохочут под древнею Оршей.С Урала на запад летят эшелоны,груженные страшным стальным урожаем.Приветливым словом, глубоким поклоном,с великой надеждой мы их провожаем.Гремит перекличка широкого боя.Окрестности неба в багровом покрове.Седой «бог войны» с огневой бородоюнахмурил суровые, дымные брови…

1943

ПРЯМЫЕ УЛИЦЫ КУРГАНА

Сестре Марии

Кургана улицы прямые!Увидев вновь вас, понял яс особой ясностью впервые,что это родина моя.Все тот же дом последний с краявсе та же верба сторожит.Здесь дым младенчества витаети прах родительский лежит.Босыми шлепая ногамипо теплой пыли городской,я здесь пронес сиротства каменьи холодок любви мирской.Но я ничуть не укоряюни мрак нужды, ни холод зим,—я все теперь благословляюи все считаю дорогим.Здесь знаю я любые вышки,любой забор, любой квартал,здесь я читал еще не книжки,а только вывески читал.Я здесь могу найти вслепуюлюбое прясло с деревцом,любую лесенку, любуюкалитку с кованым кольцом.Здесь дождевой порою вешнейна толстых сучьях тополейкрепил я легкие скворечни,гонял со свистом голубей.Да, я люблю любовью давней,без всякой ложной похвальбы,и эти створчатые ставни,и телеграфные столбы,и крыш убранство жестяное,и звон бубенчиков в ночи,и в небо ввинченный ночноебурав пожарной каланчи.Прямые улицы Кургана!Я вновь и вновь на вас смотрюи говорю вам без обмана,как сестрам брат, вам говорю:— Хотя внезапная разлукаи разделила вас со мной,мне не забыть родного звука,метели посвист ледяной.И если есть во мне хоть малостьтого, что следует беречь,так это ваша власть сказаласьи отложилась ваша речь.И если ярость азиатаво мне, как брага, разлита,так это ваша виноватасквозная даль и прямота.

1946

ПЕЙЗАЖ

Все заиндевело и закуржавело —ни стволов не видать, ни ветвей.Замело, затянуло кружевоприсмиревший лес до бровей.Тонким гарусом сосны вытканы.А попробуй задень едва —рассыпными клубами-свиткамиполетят, полетят кружева,неожиданною порошеюсядут ласково на плечо.— Красота! — я кричу прохожему,—Вот погодка-то, землячок!Вышло так, что на харьковчаниная в лесу в этот день напал.Он ответил, как бы нечаяннотронул веточку и сказал:— Подывись, як летыть, порхая! —— И вздохнул, расправляя грудь: —На Вкраини этак бувае,колы яблони расцвитуть!

1946