Мой худший друг - Мария Николаевна Высоцкая

– Да-да, Ульяна и говорит, что Ариша вся без настроения. Первая тройка, представляешь?

– Первая?

Ну, вторая, если учесть нашу общую химию. Значит, Громова у нас отличница до мозга костей даже больше, чем я предполагал.

– Да. И ведь она же сама себе планки такие выставляет. Улька говорит, что понятия не имеет, в кого она. Конечно не имеет, – мама посмеивается. – Себя бы вспомнила, когда еще в труппе танцевала. Такое рвение.

Пожимаю плечами. Мне на это ответить нечего. Я по такому поводу не загоняюсь. Синдрома отличника у меня нет.

– Ты на ужин останешься? Токманы в пять приедут. Ване с Серёжей что-то обсудить еще надо.

– Не, уеду. В семь собираемся. У Анькиного отца новая локация. Будем тестить.

– Катюша тоже едет?

– Само собой.

– Арину позвали?

– Позвали.

– Это хорошо. Вы ее, пожалуйста, поддерживайте как можете. Новый город все-таки.

– Поддержим, – киваю, а сам чувствую острую необходимость побыстрее ее увидеть. Какого черта время идет так медленно?

Как и говорила мама, Токманы приезжают в пять. Катюха заходит в дом с улыбкой. Обнимает мою маму. Меня предпочитает не замечать.

Пожимаю Ване руку и ухожу наверх за другой курткой. Катька, к моему удивлению, идет следом.

Шаг в шаг за моей спиной топчется.

Терпеть не могу такой близкий контакт. Раздражает, когда люди вьются в зоне моего личного пространства. Места вокруг мало, что ли?

Хотя Катюха это знает. И сто процентов нарочно в затылок дышит.

В гардеробной перебираю шмот. Вытаскиваю кроссовки, куртку, переодеваю футболку. Черную, с распятьем во всю грудь.

– Миленько, – комментит Катя и запускает руки в отсек с кофтами. – Я возьму?

Вытаскивает синий свитшот с надписью «Amen Breaks».

– Бери.

– Сказать мне ничего не хочешь? – прищуривается, просовывая голову в горловину. – М?

– Я извинялся уже. Протупил. Случайно ляпнул. Разозлился…

– Ага, но только вот гадиной в Аринкиных глазах я после этого выгляжу. Я тебе для чего все это вообще говорила? Чтобы ты, – стучит мне по лбу костяшками, – дурья башка, до нее не докапывался и не задирал своими шуточками. Но ты сделал все с точностью до наоборот.

– Сказал же, – сквозь зубы, – разозлился.

– На что, интересно? Что, блин, она тебе сделала?!

– Не она! – ору в ответ. – Бесит, бесит, что они на нее пялятся и…

Резко замолкаю. Снова протупил. Снова ляпнул лишнего, только уже в другие ворота.

– Так ты ревнуешь, что ли?

Ухмыляется, гадина. Нет, открыто насмехается.

– Как интересно, а Арина знает?

– Даже не думай…

– Глаз за глаз, – подмигивает и уже с улыбкой до ушей поправляет на себе мою кофту.

– Я тебя когда-нибудь придушу, – выталкиваю Катьку в комнату.

– И я тебя тоже, тоже очень люблю.

Катюха посылает мне воздушный поцелуй и, бросив свою рубашку на кровать, бежит на первый этаж.

– Мам, пап, мы поехали! – орет, как только залетает в гостиную, где Татка с моей матерью о чем-то оживленно болтают.

– Катя, – Тата поворачивает голову. Улыбается. – Ты снова в Тимкиных вещах? А ты! – переводит взгляд на меня. – Не давай ей больше денег. Представляешь, Алён, Катя у нас нового спонсора нашла в лице Тимоши. Я ей…

– Так, мы пошли, – дергаю Токман за руку и тащу за собой на улицу.

Катрин на ходу натягивает куртку и целует меня в щеку.

– Сумка просто вау! Спасибо.

– Садись уже, вау. Забей, куда ехать, – киваю на консоль и вывожу машину со двора.

– Есть, мой капитан! – щелкает по дисплею. – Так, нам нужно разработать план по твоему завоеванию Аринки. Иначе через недельку ты, мой дорогой, лопнешь от ревности.

– Не лезь, а?!

– Кто тебе еще поможет, если не я?

– Ты сама с ней замирись для начала.

– Помирюсь, – дует губы. – Но! Если бы не ты, мы б и не ругались.

– Угу.

– А, там машина, сбавь ты скорость.

– Не ссы, сеструля.

Перестраиваюсь и вжимаю педаль в пол. Катька взвизгивает, а потом заливается хохотом.

В локацию мы приезжаем последними. Громова уже там. Увидев нас, сразу отворачивается. Катька пихает меня локтем в бок. Морщится.

Ну простите. Накосячил. В курсе.

Бегло осматриваю искусственно созданное лобби в стиле фешенебельного американского отеля двадцатых годов.

Анькин отец никогда не разменивается по мелочам. Половина не клубных развлечений Москвы принадлежит ему. Оригинальностью, конечно, не пахнет. Все свои гениальные идеи он тащит из Европы или Америки. Немного крутит, адаптирует, и вуаля.

– Так, вроде все, – звенит Лапина и взмахивает рукой, – пошлите, – толкает массивные двустворчатые двери, за которыми скрывается зал приотельного ресторана.

Масштабы заварушки впечатляют. Лапин в этот раз превзошел сам себя.

Непринужденно играющий джаз, преобладающее лакированное дерево в интерьере. Диваны с красной обивкой, шныряющие с подносами официантки. Массовки не пожалели.

Как только двери за нами закрываются, свет сразу же начинает раздражающе мигать.

Катька на инстинктах вцепляется в мою руку.

Джаз стихает. Теперь из колонок идет тихое шипение, сменяющееся низким, почти шепчущим голосом. Почти АСМР, только с привкусом хоррора.

Пока маньячный голос диктует правила игры, неотрывно пялюсь Громовой в затылок. Она несколько раз поправляет волосы. Знаю, что чувствует мой взгляд. Чувствует, но вида не подает. Конечно, мы же такие гордые.

Оттесняю Катьку к Дану, практически передавая из рук в руки. Сам продвигаюсь ближе к Арине.

Смысл всего этого сатанинского бала в том, чтобы найти шесть ключей, чтобы дверь, через которую нас сюда запустили, открылась. На поиски дают полтора часа.

Нас всего восемь. Мы отлично бьемся на пары.

– Давайте разделимся, – предлагает Анька. – Так будет быстрее.

– Если только кто-нибудь не обделается, – ржет Королев.

В противоположной стороне комнаты раздается жуткий скрип. Открывается еще одна дверь. Как понимаю, та, с которой и начинаются все