Мой худший друг - Мария Николаевна Высоцкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Открываю тетрадь и от руки выписываю все определения с начала этого года. Вызубрю, чтоб от зубов отскакивало. Хотя, пока пишу, понимаю, что и так все знаю. Становится до жути обидно, что днем у меня случился какой-то застой серого вещества. Хотя виновника этого «застоя» я знаю в лицо.
Потратив на повторение больше двух часов, иду на первый этаж к кофеавтомату. Из-за ночной бессонницы уже к пяти начинают слипаться глаза. Не уверена, что кофеин мне сильно поможет, но а вдруг?!
Размешиваю молочную пену в стакане. Пальцы с силой сжимают тонкую деревянную ложечку. Замираю.
Спиной чувствую его приближение. Кажется, дошла до ручки, потому что определяю по шагам.
Медленно поворачиваю голову, мгновенно сталкиваясь с Азариным взглядами.
Приходится приложить усилие, чтобы выглядеть обычно.
«Обычно» – это без бегающих глаз, красных щек и свалившегося на голову смущения. Нет, бесспорно, оно есть. Но выдавать свою нервозность я не хочу.
Делаю шажок и поворачиваюсь к Тиму лицом.
Он вдавливает кнопку «Горячий шоколад». Смотрит. Нет, пялится. Во все глаза.
Неуклюже вытаскиваю из стаканчика деревянную палочку, чтобы выбросить в урну, пачкаю пальцы в кофейной пене.
Азарин это замечает. Протягивает салфетку.
– Спасибо, – поджимаю губы и наконец выбрасываю мешатель в урну.
Вот сейчас, сейчас нужно сказать.
Выдыхаю.
– Я … я, в общем, хотела извиниться. – Чувствую, как краснею. От макушки до пяток гореть начинаю. – Извиниться за то, что тебе не поверила.
– Теперь, – делает паузу, не стесняясь пялиться на мои голые ноги в шортах, – то есть веришь? – Снова медлит. И смотрит. Оценивающе. – Что изменилось?
У меня от его бессовестных взглядов скрипит на зубах.
– Какая разница? – выдыхаю со словами всю свою нервозность и примешавшуюся к ней злость. – Просто верю.
– Ладно, – Тим кивает Теперь неотрывно смотрит в глаза.
А я… я, к сожалению, ведусь на эту удочку. Ресницы вздрагивают.
Ток. Разряд. Невосстановившееся сердцебиение.
Опять это чувство. Оно поглощает. Лютая беспомощность завладевает каждой мышцей. Каждым органом. Даже кровь стынет.
Горячий стаканчик покалывает ладонь. Опускаю руку, придерживая горловину кончиками пальцев. Пить кофе уже не хочется.
Хочется сбежать.
Это мысль выстреливает так же неожиданно, как и все дальнейшие действия Тима.
Он вырывает стакан из моей руки и кидает в урну вслед за своим.
Вижу, как капли кофе падают на идеально вымытый пол, в котором при желании можно рассмотреть свое отражение. Несколько светло-коричневых пятен. Моргаю. Вскидываю голову.
Вспышка и снова тишина. Оглушающая, действующая на нервы. Вдох-выдох, а потом вереница бессмысленных и беспощадных действий.
Делаю шаг в сторону, но это уже ничего не меняет. Тим толкает меня назад. Сердце убыстряет ритм. Врезаюсь в стену. Не больно, можно сказать, даже не ощутимо. Хотя, возможно, что сейчас все мои нервные окончания просто атрофировались.
Он упирается ладонями в прохладную поверхность по обе стороны от моей головы.
Смотрит.
– Зачем ты снова все портишь?
– Нет.
Звучит самоуверенно и непонятно. Хочется его встряхнуть. Что «нет»? Что за «нет»?!
– Я же вчера тебе все сказал. Ты плохо слушала? – переплетает наши пальцы, и я не могу ничего с собой поделать. Бросаю взгляд на эту картинку. – За извинения спасибо. Принимаются, – добавляет чуть тише.
Его ладонь уже на моей щеке. Легкое прикосновение, поднимающее во мне протест, но вместе с этим ласкающее тепло. Вязкое, лишнее. Противоестественное.
Дурная реакция. Нежеланна. Я ее не заказывала!
Уворачиваюсь. Его рука слетает к плечу, но быстро накрывает шею. Тянет собранные в хвост волосы, вынуждая запрокинуть голову.
Подчиняюсь. Снова противоестественно.
У него блестящие от ламп, но такие темные глаза. Пытаюсь отличить радужку от зрачка. Завороженно отмечаю каждую эмоцию на его лице, прежде чем ощутить прикосновение губ.
Его губ к своим.
Разряд. Вспышка. Дрожь.
Бессовестная ответная реакция. Неправильная. Не та, которую я должна выдавать. Но, несмотря на все протесты, подсознание уже давно играет в свою игру, правила которой для меня большая тайна.
Приподнимаюсь на носочки. Чувствую его плечи под своими ладонями. Когда я успела поднять руки? Когда только успела?
Сердце частит. Эмоции зашкаливают. Мы оба вылетаем за рамки реальности, словно попадаем в стеклянный, пуленепробиваемый кокон. Ни звука, ни взгляда вокруг. Полная сосредоточенность друг на друге. Маниакальная. Больная. Неизведанная. Опасная, но до боли притягательная.
Ненавижу! Его и себя. В эту самую секунду я ненавижу нас обоих. Его – за напор, себя – за слабость. Он столько лет надо мной издевался, а теперь… теперь, видимо, вышел на новый уровень.
Нельзя проникаться врагом. Нельзя впускать в свою жизнь кошмар.
– Ты меня бесишь, Азарин, – шиплю и толкаю его в грудь.
Тим отстраняется. На пару сантиметров, но этого хватает. Между нами все еще искрит.
– Не думаю, – он снова ухмыляется. – Я тебе нравлюсь, иначе ты бы вчера не плакала. Страшно признавать очевидное? —шепчет. Склоняется к моему лицу и шепчет.
Оглушающий шепот. Нокаут.
Все самые страшные мысли в одном предложении.
Сглатываю и задыхаюсь. Переполняюсь воздухом, который застревает в легких. Его так много. Так много. Не могу сосредоточиться ни на чем, кроме как на дыхании. Оно прерывистое, громкое.
К горлу подступает ком. Еще приступ отчаяние. Стыд?
Разлепляю губы. В очередной раз преодолеваю себя, чтобы спросить:
– Откуда ты… Катя?
Вопрос и тишина. Моя личная тишина, врезающаяся в сердце свинцовой пулей.
Теперь уже не пытаюсь вывернуться. Просто стою и хлопаю глазами. Зачем? Зачем она ему об этом сказала?
– Я … Это не из-за тебя. Понял? Ты не имеешь к этому никакого отношения. Я никогда, никогда не буду из-за тебя плакать. С ума пока не сошла.
Азарин прищуривается. Теперь его пальцы смыкаются на моем запястье.
Меня бьет током.
Это была жалость. На уроке.
