Мой худший друг - Мария Николаевна Высоцкая

– Мне здесь очень удобно.

Тим приподнимает бровь.

– Это ты меня так послала или пригласила?

Думать даже не хочу, что он имеет в виду под этим «пригласила», и именно поэтому торопливо перебираюсь на переднее сиденье. Накидываю ремень, но в спешке никак не могу его защелкнуть.

Пальцы не слушаются, и в какой-то момент Тим просто перехватывает мои руки. Уводит их от ремня и сжимает в свои ладони.

В машине тепло, и сейчас это только в минус. Спина покрывается липким слоем пота. Еще немного, и я промокну насквозь от своей нервозности.

Ну нельзя так хватать и смотреть тоже нельзя! Но он смотрит. Неотрывно, прямо в глаза. Я даже взгляд отвести не в состоянии. Точно окаменела.

Тим отрывает руку от нашей пирамидки из ладоней и заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос. Такое невинное движение, от которого внутри снова происходит возгорание. Сглатываю, чувствуя, как его пальцы касаются моей щеки.

Очень легко. Нежно. Будто он боится, что я испарюсь. Это кажется мне настолько милым, что губы непроизвольно растягиваются в улыбке.

Тим опускает взгляд. Знаю, что смотрит на губы, и, о чем думает, тоже догадываюсь.

Разряд. Кажется, мы потеряли пациента.

Немного ерзаю на сиденье и, притиснувшись к спинке, заглядываю ему в глаза.

– Меня дома ждут, – бормочу не своим голосом.

Тим кивает. Слегка заторможенно, но отстраняется при этом сразу. С легкостью защелкивает ремень и выезжает с территории Катькиного особняка.

Пейзажи за окном медленно начинают меняться. Поселок остается позади, и Азарин ловко выруливает на трассу.

– Пошли завтра в кино, – говорит осипшим голосом. Приглушенным. Совсем не таким, как обычно.

Поворачиваю голову.

– Ты так на меня смотришь, будто приведение увидела. Я что-то не то сказал?

Часто моргаю, а потом так же быстро кручу головой.

– Нет. Нет… просто… вдвоем?

– А тебе нужна большая компания?

Украдкой замечаю, как ладони Тима обхватывают руль, который до этого он довольно свободно придерживал одной рукой.

– Мы с мамой вечером на балет идем.

– Можно днем. В кино.

Мне кажется или теперь он предлагает гораздо менее уверенно? Минус мне в карму, но я снова улыбаюсь.

– Да, тогда можно днем. Правда, я понятия не имею, что там сейчас идет.

– Аналогично. Заодно завтра и выясним.

К нам во двор Азарин не заезжает. Я выхожу у ворот и не оглядываясь бегу в дом. Сердце снова не на месте. Так и до тахикардии недалеко. Делаю глубокий вдох и открываю дверь.

В голове все еще крутится его попытка меня поцеловать, когда я хотела выйти из машины. Мы так сильно стукнулись лбами…

Поцелуй сорвался, а вот обоюдное стеснение увеличилось. Никогда бы не подумала, что Тим вообще на такое способен. Нервничать…

– Арина?

Папин голос из гостиной вырывает из воспоминаний. Снимаю пальто. Трогаю свои красные щеки, которые можно оправдать минусовой температурой, и останавливаюсь у зеркала. Глаза шальные, и губы чересчур розовые. Да я вся выгляжу как-то слишком неестественно.

Главное – спокойствие.

– Да, пап, я, – шурую в гостиную, – прости, что не предупредила заранее. Долго обсуждали поход в эту комнату страха.

– И как, понравилось?

– Ну, окровавленные муляжные головы выглядели вполне реалистично, – плюхаюсь на диван. – Где мама?

– В ванной. Тебя Тим привез?

– Да, он сначала меня закинул, а сейчас Катьку повез.

Папа кивает, но смотрит при этом в ноутбук.

– Я на днях говорил с ректором, его дочь проходила у меня реабилитацию после аварии…

– Я поступлю сама! – выпаливаю резче, чем хотела. – На бюджет. Мне не нужна помощь.

– Знаю, – папино лицо смягчается, а на губах появляется улыбка. – И верю в тебя. Поступишь, конечно, просто ректор посоветовал тебе походить на предподготовку. Курсы при универе.

– А разве они не с начала года начинаются?

– Вообще, с октября. Но для тебя сделают небольшое исключение. Разберешь самые сложные вопросы, получишь дополнительный плюсик.

– Но я только на выходных могу.

– Онлайн будешь заниматься. Но в выходные по возможности, конечно, и очно желательно присутствовать.

– Да, хорошо. Я готова.

– Тогда завтра ближе к обеду тебя отвезу.

Завтра? К обеду? Мы же с Тимом в кино хотели…

– Надолго?

– На пару часов. Планы какие-то были?

– Нет. Не было никаких планов.

Если выбирать между своим будущим и отношениями, в приоритете, конечно, будет первое. Напишу Азарину, что не смогу. Учеба для меня сейчас куда важнее, любой, даже самой душещипательной, интрижки.

Слово «любовь» намеренно не использую. Это явно не она. Ну и что, что руки дрожат и сердце сжимается, когда Тим рядом. Просто гормоны. Не больше.

Я с пятого класса нацелилась поступать в медицинский, и спустить все в унитаз сейчас, почти на финишной прямой, – глупо и безответственно.

Когда с детства смотришь на отца, который, будучи первоклассным хирургом, практически заново собирает людям лица после аварий и травм, тебе и самой хочется заниматься чем-то отнюдь не рядовым.

Ничего не имею против экономистов, юристов, политиков, рекламщиков, но представить себя офисным клерком или даже успешным политическим деятелем не могу.

Врач – это призвание, и, как бы это пафосно ни звучало, я считаю себя именно таким человеком.

– Как в школе дела? Со всеми в классе подружилась?

– Ну почти. Давай чай попьем? Я пока заварю, может, мама из ванной вылезет как раз.

– Давай, – папа откладывает ноутбук на диван, – помогу тебе.

На кухне сразу тянусь к полочке за чаем. Кажется, мама привезла его из Индии. Насыпаю заварку в чайник и заливаю кипятком. Пока расставляю чашки, папа режет торт, который они купили к моему возвращению из школы на выходные.

Пока копошусь с ложечками, в кухню заходит мама. В халате и с кандибобером из полотенца на голове.

– Приехала,