Рукой подать - Лайла Ливингстон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, как и у его семьи, в случае, если он по той или иной причине перестанет быть папой, — Тео пожал плечами, явно не понимая, что именно так поразило читу Уэйнрайтов в этой общеизвестной истине.
Сейчас они стояли на верхнем ярусе современной копии лестницы Браманте и ожидали, пока Глен, Роуз, Саймон и Хелена сделают на ней фотографии.
— Нда, как-то это беспощадно, — констатировал Джаред Уэйнрайт, перегибаясь через перила с явным желанием осмотреть спиралевидную лестницу.
Олив втайне позавидовала ему. Ей тоже сейчас хотелось увидеть пролёты в форме спирали ДНК, о которой Тео поведал, пока они проходили сюда через сувенирный магазин. Но нужно держать лицо, поэтому она, сложив руки на груди, прислонилась к одной из каменных стен и с интересом слушала его беседу с экскурсантами.
— Не думаю, что это можно характеризовать именно как беспощадность, — философски отметил Тео, — Нынешний папа Франциск сохранил за собой право оставить у себя гражданство Аргентины, а в случае отречения он также получит итальянский паспорт, и совершенно не будет брошен епархией. Нужно понимать, что Ватикан как государство существует больше как дипломатическая структура. Здесь нулевая рождаемость, потому что нет ни одного роддома. Временным гражданством являются служители местных церквей и швейцарские гвардейцы, а также их семьи, но надо понимать, что девяносто пять процентов среди них — это мужчины. Гвардейцы редко женятся и если вдруг надумают, невеста должна будет получить величайшее одобрение, а это происходит далеко не всегда. Взамен они получают доступ к местной инфраструктуре, в которой всё на двадцать пять процентов дешевле, чем в среднем по Италии из-за отсутствия налогообложения. Ну и привилегию жить на территории государства, которое целиком внесено в охранный фонд наследия ЮНЕСКО. На этом «плюшки» заканчиваются.
— Какое-то нематериальное это благо, — Мэриэн Уэйнрайт тоже подошла к перилам и с интересом принялась разглядывать лестницу внизу.
— Дела духовные в принципе далеки от материальности, — Тео отодвинул полы пиджака и заложил руки в карманы, опираясь на ту же стену, что и Олив.
— А вы сами католик? — поинтересовался Джаред Уэйнрайт.
— О нет, что вы, — Тео поёжился, — Я придерживаюсь идей агностицизма.
Лицо Мэриэн заметно вытянулось.
— Что ж, Бог вам судья, — процедила она тихо и направилась по лестнице вниз к Глену и Роуз, — пойду, позову их, а то сколько можно.
— Вы её извините, — вполголоса сказал Джаред, грузная фигура которого, будто, уменьшилась в размерах на глазах, — Она ревностная католичка.
— Не берите в голову, — судя по дружелюбной улыбке, Тео действительно остался равнодушен к ситуации.
Пользуясь тем, что он полностью завладел вниманием Джареда Уэйнрайта, Олив осторожно ступила к перилам и заглянула вниз, обнаружив богато украшенную спиралевидную лестницу, уходящую глубоко вниз. Широкие ступени с краем из светлого камня составляли узор, похожий на морскую раковину, а резные перила с богатыми барельефами с такого расстояния напоминали искусно связанное кружево.
— А почему мы не спускаемся вниз? — раздался справа голос поднявшейся к ним Роуз Уэйнрайт.
— Внизу выход из музеев, — пояснил Тео, — Нам нужно будет вернуться обратно через магазин к эскалаторам.
— Чего же мы тогда ждём? — с недоумением спросил Глен, тянущий за руки Саймона и Хелену вверх по лестнице.
— Так вас, — удивлённо вскинув брови, воскликнул Джаред.
— Оу, простите. Роузи всё не нравились ракурсы, — пробурчал Глен, на что был смерен грозными взорами своей жены и матери.
Олив прикусила щеку изнутри, чтобы не подать виду, насколько ей смешно. Оглядывая присутствующих, она встретилась взглядом с Тео, и не без радости обнаружила в его светло-голубых глазах плохо скрываемое веселье. Не сговариваясь, они оба приосанились, и Тео позвал всех в арку длинного торгового коридора.
Пока семейство Уэйнрайт прогуливалось по залам Пинакотеки, Олив надолго задержалась у «Положения во гроб» кисти Караваджо и с удивлением обнаружила выступившие на глазах слёзы, когда ей наконец удалось оторвать от неё взгляд. Опомнившись, она прошла по гулкому мраморному полу через залы насквозь и нашла Тео и Уэйнрайтов перед очередным монументальным полотном.
— Обратите внимание на цветовой и световой контраст двух эпизодов, — Тео указал на верхнюю и нижнюю части картины, — Преображение Господне выполнено в светлых оттенках, в то время как земное изгнание нечистого духа из отрока изобилует тёмными цветами. Роль посредника между зрителем и сюжетом картины выполняет фигура апостола Матфея вот здесь в левом нижнем углу. Видите его жест?
— Да-а, он будто говорит нам стоять на месте, — продолжил его мысль Глен.
— Именно! — Тео изобразил жест с картины, — Он предупреждает нас: держитесь подальше, не подходите.
— А почему тут в брошюре написано что-то про Францию? — спросила Мэриэн, — я плохо знаю итальянский, не понимаю, какое отношение к Франции имеет Рафаэль.
— Судьба полотна во многом связана с Францией. Преображение было последней картиной Рафаэля, которую он писал по заказу кардинала Джулио Медичи для французского собора Святых Юста и Пастора, — не задумавшись ни на секунду, пояснил Тео, — Во времена Наполеоновского вторжения французские войска её конфисковали, но после падения Наполеона, картину вернули обратно в Италию.
— Нда-а, натерпелся Рафаэль, — понимающе протянул Джаред.
— Да уж, — Тео бросил последний взгляд на полотно, и, обойдя группу, указал на проход к следующему залу, — Дальше нас с вами ожидает очень нетипичная для Ватикана работа. Прошу Вас.
Уэйнрайты всей гурьбой направились к высокому проходу с резными наличниками.
— Я уже запереживал, когда потерял тебя из виду, — Тео поравнялся с Олив.
— Прости, — выдохнула она с сожалением, — Зависла перед Караваджо.
— Ох, да, бунтарское достояние итальянского Ренессанса, — понимающе протянул он, — Положение во гроб?
— Ага, очень пронзительный сюжет, и такое реалистичное и в то же время приземленное исполнение.
— Нда, понимаю твоё восхищение. Сам его люблю, точнее его творчество. Тут очень важно отделять гения от произведения.
— Мне явно не хватает знаний, — призналась Олив, чувствуя неловкость, — Что не так с Караваджо?
— Он был страшным дебоширом, к тому же, убийцей, — пояснил Тео буднично, и, понизив голос, добавил, — Есть версия, что его агрессивное поведение было спровоцировано высоким содержанием свинца в красках, но вряд ли этим можно кого-то оправдать.
— Нда, среди гениев редко встречаются приятные люди.
— Но мы постараемся не быть категоричными, — Тео дёрнул бровью и исподлобья взглянул на Олив.
— Да-а, постараемся, — очень убедительным тоном протянула она.
Хмыкнув себе под нос, Тео ускорился и в несколько шагов оказался впереди группы.
Увидев вживую статую Лаокоона и Аполлона Бельведерского во внутреннем дворике Музея Пио-Клементино, группа направилась внутрь прямиком в зал Ротонду со знаменитой порфировой чашей, стоящей на искусно
