Дитя минувшего - Кристина Веда

– Ты знаешь, что я искала.

– Нет.

– Знаешь, – прошипела она, – твой амулет, твою силу.

– Мою силу? Зачем?

– Тебя это уже не касается. Вот тебе мое условие, отдай мне свою силу, в обмен на информацию о старике. Я все расскажу, поверь, мне есть чем поделиться.

Последнюю фразу она произнесла как-то зловеще и посмотрела за мое плечо. Я обернулась, но никого не увидела. Мы были в душевой одни, а за раскрытыми дверями только Касим и Марк расстилали кровати.

– Сила, – повторила Кикимора, – я жду твоей силы.

Я встала и молча вышла из душевой, напоследок закрыв за собой дверь. На всякий случай я повторно начертила руну, которую недавно мне показывал Касим. На душе появилась видимость спокойствия, но мысли в голове набирали скорость, точно огненное колесо. Предложение Кикиморы было и не таким уж отталкивающим. Если я отдам свою силу, откажусь от неё, то стану ненужной для нечисти и тому богу, желавшему мести. Я стану свободной и смогу жить спокойно, как раньше.

Но что будет с моей силой в чужих руках?

Мои мысли прервал голос Касима:

– Что она тебе сказала?

– Мне? Ничего.

Он лишь кивнул, устраиваясь на изголовье кровати. Поверил.

– Тогда ложись спать, а я буду нас охранять, – прокаркал он, – утро вечера мудренее.

***

Ночь овладела миром. Подоткнула небо своим черным одеялом, точно любящая мать. Звезды плясали хоровод на её полотне, то и дело вырисовывая различные узоры вокруг главного светила – Луны. Прекрасная, покрытая серебром, словно огромная жемчужина, она была занята только собой. Недосягаемая. Независимая. Танцы звезд её не трогали, хоть и были посвящены ей, как главной жрице на небосклоне.

Ночью грань между Явью и Навью истончалась, открывая для чуткого взгляда тайные символы и стенания душ в дремучем лесу.

Раньше Марк боялся оставаться один на один с темнотой. Но детство вышвырнуло его из теплого дома в уличный закоулок. Диким котом он бродил по городу, наблюдая как странные люди заходили в одну арку, а выходили из другой, изменившись. Ночью нельзя было ловить взгляды прохожих, неизвестно, встретишься ты с живым человеком или духом Нави. Было страшно, приходилось не только скитаться в поисках крова, но и позорно убегать от Навьих тварей.

Так продолжалось, пока Марка не нашел отец и не обучил своей силе. Он пришел по его нужде, в самую темную ночь, когда Марк лишился желания жить и как в последнем крике мольбы воззвал к своему отцу. К тому, кого он ненавидел и в чьем одобрении при этом нуждался. Морок раскрыл лишь крупицы силы своего сына, но и это помогло Марку давать отпор тварям, что таились во тьме, но всему была своя цена. Боги не помогают за просто так, даже если о помощи просит их дитя.

Теперь Марк любил ночь, наслаждался, находясь во тьме, хоть и не всегда мог её контролировать. Особенно, когда захватывали эмоции.

Подставив лицо лунному свету, он сидел на большом камне, у самого берега озера. Камыши тихо покачивались, повинуясь мотивам природы, пока резкая нота все не оборвала.

Хруст.

Марк тут же выпрямился, собравшись. Где-то сбоку, в стороне леса, мелькнула белая коса и женский силуэт. Он отдалялся, уплывая в лес.

Внутри всколыхнулось раздражение, и Марк спрыгнул с камня, за какое-то мгновение оказавшись рядом с девушкой. На самой границе леса. Их уже отделяла высокая трава. Ночь придавала Марку сил и скорости, потому он даже не заметил, как прозрачна была кожа девушки.

– Ну сколько можно убегать! – возмутился он, уперев руки в бедра, а силуэт замер. – Попробуй для разнообразия сбежать днем, а то с каждый разом получается все хуже и хуже. Миша?

Девушка не отвечала, поэтому Марк шагнул ближе и схватил её за руку. Тут же отпрянул, удивленно посмотрев на свои ладони. А затем на Мишу, которая молча развернулась, словно впервые заметив его.

– Ты холодная и… бестелесная.

Только сказав это, Марк наконец заметил, как светилась кожа Миши серебром, отражая блики луны. Она была в легкой белой рубахе, едва закрывающей колени. Бледная, полупрозрачная. Вся пронизана лунным светом, сплетенная из его лучей.

– Твоя душа опять не спокойна, – догадался Марк, точно заворожённый. Впервые он увидел тень Миши пару дней назад, напуганную, точно призрака, но это был лишь блеклый образ того, что сейчас предстало перед ним, – ты потратила свое колдовства на меня и твое тело потеряло власть. Потому душа покинула его на время сна?

Миша смотрела поверх Марка, затем молча развернулась и пошла в лес. Тьма перед ней рассеивалась, отступая. Ветви деревьев тихо покачивались, приветствуя и наблюдая за незваной гостьей и её спутником, последовавшим за ней в лес. От его шагов хрустели ветки, ночные животные разбежались по норам, с опаской высунув мокрые носы наружу. Миша же плыла словно по воздуху, бесшумно. Она знала куда шла и все глубже тонула в лесу, оставляя за спиной гостиницу и свое тело.

– Ты знаешь, как опасно так бродить по ночам? – нравоучал Марк, плетясь за ней следом. В прошлый раз он отвел заблудшую душу в защитный круг и охранял её покой, но сегодня душа была непреклонна и жаждала чего-то, что таилось в лесу. – Если с твоей душой что-то случится или ты не успеешь вернуться до рассвета, то не сможешь больше проснуться. Куда же ты тогда идешь? Что-то ищешь?

Миша вдруг остановилась и с упреком посмотрела на Марка. На её бледном, почти прозрачном лице появились мимические морщинки. Коса легла на плечо.

– Что? Не нравится моя компания, так убегай днем. Думаешь я рад, что должен за тобой следить? В который раз.

И тут Миша вытянулась, словно по струнке, посмотрела куда-то за спину Марка. Как лесной зверек, учуявший опасность. Во мраке, посреди деревьев, вдруг блеснул тусклый огонек, а затем разгорелся, словно зазывая. Марк также посмотрел на него, а затем на Мишу и вздрогнул. Душа Миши накрыла его вуалью и прошла сквозь него. Обдала холодом, точно ледяной водой окатила.

– Что ты творишь? – испуганно прошептал Марк и схватился за сердце. Оно забилось сильнее от такого невесомого прикосновения.

Но Миша молчала. Она уже двигалась за огоньком, который также не стоял на месте. Сбоку от него вспыхнул второй, затем третий. Вместе они двигались зигзагообразными движениями, петляя меж деревьев и освещая старую, трухлявую кору.

Стоило Мише приблизиться, как огонек растворялся и появлялся в другом месте. Играл с ней, загоняя и изматывая, пока не вытянул все силы петлявшей