Дитя минувшего - Кристина Веда

– Оживила? Разве она была мертва?

– Да, Миша. Ты поделилась с ней своей силой и повернула время вспять. Но ты было крохотное существо, а здесь полубог. Тебе потребуется куда больше сил.

– А сколько их во мне?

Касим бросил на меня короткий взгляд, затем повернулся на побледневшего Марка:

– Сейчас и проверим.

Благодаря вареву из фляги я ощущала, как струилась сила и энергия в крови, а потому была готова рискнуть. Касим отдавал команды, а я выполняла, изредка посматривая на Марка, что с трудом следил за мной, все чаще уходя в бред и теряя связь с реальностью.

– Сосредоточься. Представь перед собой поле с высокой травой. Ветер гуляет среди неё, превращая траву в волны, также раскачивая и подталкивая. Этот ветер – это время. Постарайся ощутить его поток. Вот так, молодец. А теперь постарайся потянуть его на себя, заставь его дуть в другую сторону.

Я напряглась. Сначала ничего, кроме шипения в голове не было, затем кровь во мне забурлила, тело наполнилось светящейся силой. Я вдруг ощутила свободу и силу, ветер стал осязаем, и я схватила его в своем сознании за хвост. Потянула.

В реальности же я накрыла рану Марка рукой и пальцами потянула на себя воздух, словно снимая пенку с варившегося молока. Раз за разом я тянула, и сила моя бурлила все сильнее, ударяя в голову. Дыхание перехватило от мощи, что струилась во мне, комната вдруг озарилась бледным сиянием, исходящим от плеча Марка. Я ощутила себя бабочкой, на которую резко обрушился шквалистый ветер. Но сила, впервые возникшая во мне, не подводила.

Касим каркнул, подбадривая:

– Еще чуть-чуть, не отпускай нить!

А я и не могла её выпустить, тянула на себя, словно пряха, пока плечо Марка не исцелилось. Варево Касима придавало мне сил, а эта сила давала власть над временем и опьяняла.

– Останавливайся, Миша, – каркнул где-то вдалеке Касим. – Иначе заберешь его время.

Но я не могла остановиться. Сила лилась точно из опрокинутой чаши. Мне было мало и я тянула её, уже поглощая время Марка и насыщаясь.

– Останавливайся!

Нить времени сама тянула меня, командуя рукой.

Раздалось болезненное мычание Марка. Он накрыл здоровой рукой моё колено и силу вышибло из моей груди. Вниманием завладели его руки, а не сладостная власть над временем.

Я остановилась, отпустив такую осязаемую нить. А она потянула за собой, точно прицепленный к ногам трос. Наводнение спало. Сила уронила меня, залегла на дно сознания, возвращая в реальность резким толчком. Кончики пальцев покалывало от напряжения, и я встряхнулась.

Марк выпрямился. Испарина на лбу прошла, а цвет кожи больше не смахивал на недозревший кабачок. Я мягко провела по его плечу.

– Ты как? – спросила и осмотрела полностью затянувшуюся кожу. Даже кровь исчезла, словно впитавшись обратно.

– Лучше. Намного.

И повисла тишина. Моя рука так и осталась на плече Марка, а его на моем колене. Мышцы его напряглись, а взгляды наши встретились. Я вдруг осознала, как близко мы сидели друг к другу. И больше я не смотрела на него как на пациента, вернулся вредный и малознакомый мне парень. Наши лица были в нескольких сантиметрах, теплое дыхание Марка касалось моей щеки.

Он был выше, смотрел на меня изучающе, с какой-то надеждой. А глаза его стали прорубью, глубокой и темной.

Что же в ней таилось?

Неожиданно перед глазами выплыл черный клюв. Словно корабль, оборвав тросы. Бусинки глаз подозрительно уставились сначала на меня, затем на Марка, заставив тут же отпрянуть и отсесть на другую сторону дивана.

– Что это вы уставились друг на друга, полубоги?

Я прокашлялась, сначала для виду, а затем и вправду подавившись. Марк тут же потянулся ко мне, но я выставила ладонь.

– Все хорошо, – прохрипела, сама постучав себя по спине, – я в порядке.

– Я тоже, благодаря тебе, – сказал он с необычной мягкостью в голосе, так, что даже Касим удивился. А я покраснела, отмахнувшись:

– Ты первый спас меня.

– Я пообещал. А вот ты была не обязана спасать меня.

– Но я хотела, – прошептала я, удивившись своему ласковому голосу и вновь прокашлялась, произнося уже серьезнее, – все-таки мы движемся вместе. Не мы с тобой вместе. А все вместе. У нас один путь. Но опять же, не у нас с тобой, мы то можем и по разным дорогам пойти, но хотелось бы одной…

Я не договорила, ведь громко открылись двери. На пороге появился Вихрь, держа в руках коробку с красным крестом.

Как вовремя, мой спаситель.

Когда пришло время обеда, Касим показал мне несколько знаков, и попросил один из них нарисовать на двери. Это были линии, похожие на обуглившееся дерево с тремя голыми ветвям, а также черточки, расположенные по кругу, словно лучи солнца.

– Это руны защиты и охраны, – пояснил Касим, следя за моими движениями, – тебе достаточно вложить в них толику силы, чтобы они отпечаталась на поверхности, даже карандаш не нужен. Чем больше сил вкладываешь, тем сильнее руна. Для человеческого взгляда она не видна, её скрывает морок.

С каждым словом Касима руны обретали видимость. Они блекло светили, отливая серебром, но, чтобы их увидеть, нужно было смотреть под определенным углом.

– Не переживай, ты влила много сил в рану Марка, потому твои руны сейчас блеклые, – словно прочитав мои мысли, каркнул Касим, а затем добавил, – со временем твои силы восстановятся, нужно лишь поспать, чтобы луна напитала тебя. Поэтому до утра силы не используй, сейчас ты слаба, и граница между Явью и Навью для тебя истончилась. Того и глядишь, увидишь Навь раньше, чем мы туда доберемся, а там и до блуждающих огней недалеко.

Я закончила рисовать последнюю руну и закрыла за собой двери, заперев тем самым Кикимору в комнате. Нужно было спуститься на первый этаж, где Марк и Вихрь уже заняли нам место для обеда.

– Что это за блуждающие огни? – спросила, спускаясь по лестнице, мимо покрытых пылью картин на срезе дерева. Перед нами также спускались постояльцы гостиницы.

– Это души погибших, которые отказались уходить на ту сторону. Часто они появляются ночью и дразнят путников, показывают им неверный путь и губят. Иногда они и помочь могут, вывести на верный путь, но это если путник увидит родственный огонек. Тогда он может и судьбу свою услышать.

Я тут же представила огни, мерцающие в ночи, словно маяк для корабля. Такой же мы видели в лесу после Полуденницы, не удивительно, что Касим отказывался на него идти. Но вместо вредного и блуждающего огонька, способного запутать в