Выживший во тьме - Владимир Анатольевич Вольный

заполнена растительным маслом, которое вряд ли могло считаться съедобным – скорее всего, это были использованные остатки от предыдущей жарки. (Похоже, что в здании располагался не только супермаркет, но и кафе или фастфуд.) Мне показалось неправильным такое распределение крайне необходимой тары, так как среди множества предметов никаких емкостей я не обнаружил. Одну бочку я планировал использовать как бак для мытья – наподобие японской ванны. Вторая будет служить хранилищем для питьевой воды… Пришлось перелить все масло в бутылки – я собирал их очень долго, по всему периметру холма. Так же муторно и долго пришлось их отмывать – в моем распоряжении больше не имелось крана, который достаточно повернуть… Зато теперь я смог использовать освободившуюся бочку по предназначению. Проблема с ее отмыванием не оказалась неразрешимой – достаток всяческих средств делал это возможным. Когда придумал, как греть воду, – стал устраивать что-то вроде ванны и парной одновременно.

Вторая бочка оказалась пустой, и я сразу определил ее под хранение питьевой воды. Даже не очень очищенная, вода могла хотя бы отстояться в бочке – и впоследствии я мог брать ее с собой, чтобы не пить первую попавшуюся из луж. Вопрос с наполнением разрешился, к моему облегчению, довольно просто. Само собой, чистой воды в городе просто не имелось. Возможно, где-то и били какие-то родники или текли ручьи – но мне они до сих пор не попадались. И тут мне опять очень повезло: примерно в двухстах метрах от места, где я поселился, нашлось небольшое озеро. Прямо посередине фонтанировал гейзер. Довольно необычное явление… Я рискнул попробовать. Вода оказалась слегка тепловатой и довольно чистой (наверное, гейзер бил откуда-то из большой глубины), она не успевала засориться всем, что лежало на берегах. Я пробирался прямо к центру и, дождавшись, пока начнется очередной выброс, подставлял ведро. Разумеется, эту воду я натаскал только для питья – на уборку, стирку и прочие вещи брал прямо из озера.

Когда подсохли кирпичи у очага, испытал его – и, к моей радости, глина не растрескалась, а застыла, как литая. Положив на боковые стены несколько стальных прутьев, я получил жаровню. Найти подходящую посуду среди обломков и руин не составляло особенного труда. Правда, практически вся она была помята или расколота, но и среди мусора попались несколько приличных кастрюль да тарелок. Заодно подобрал пару подходящих сковородок, несколько чашек и чайник. Ложки вырезал из дерева – это оказалось совсем не сложно, если не учитывать, сколько времени заняло.

После всех забот пришло время привести в порядок себя. Вопрос ванны отпал сразу – ее просто не имелось в наличии. Но зато теперь я мог наполнить горячей водой отмытую бочку! Конечно, не очень удобно, но все лучше, чем в тазике. Нагрев воду в ведрах на очаге, я наполнил ею свободную бочку и стал мыться, не жалея ни мыла, ни шампуня. Пена лезла из бочки во все стороны, а я, подвернув ноги под себя, нежился в горячей воде с блаженством бегемота, попавшего в родную стихию. При неверном свете светильников найденной бритвой соскоблил многодневную щетину. Как ни странно, умудрился ни разу не порезаться – хотя опасной бритвой брился в первый раз в жизни. Привычных одноразовых станков в хранилище, увы, не оказалось… Постепенно, по мере удаления бороды, все больше убеждался, что на меня из обломка зеркала смотрело совершенно чужое лицо… Пара шрамов, полученных неизвестно где, складки под глазами и несколько новых морщин. А более всего впечатлили волосы – лохмы, уже лежавшие на плечах, оказались какого-то ненормально светлого, вовсе не присущего мне цвета. Они вообще перестали быть моими – обычными, русыми. При неверном освещении вначале решил, что полностью поседел. Но зажег еще несколько светильников – и убедился в своей ошибке. Волосы стали светло-серыми, или скорее стальными, и даже отливали металлическим блеском. Этого нельзя было объяснить ничем. Более того – на теле рельефно выпятились невесть откуда взявшиеся бугры мышц, грудная клетка вроде как даже раздалась, а руки стали способны сплести два куска арматуры… При всем этом на перекачавшегося культуриста я вовсе не походил.

Я покачал головой – перемена разительная. Что бы там со мной ни происходило, изменения оценивались только к лучшему. Оставалось пожелать, чтобы на этом они закончились, не уподобив меня увиденному не так давно оборотню…

После купания и натирания болячек целебными мазями все шрамы и раны стали очень быстро сходить. Хватило пары дней, чтобы мучительная ссадина на руке – я обварил ее кипятком – прошла, не оставив и следа. Вернее, следов-то хватало – и руки, и все тело были изукрашены шрамами в достатке.

Подходила к концу вторая неделя с тех пор, как я нашел склад. Уже была изготовлена грубая мебель из обломков досок и древесно-стружечных плит. Пара скамеек – чтобы не таскаться с одной по всем углам. Два табурета – они не особенно требовались, но я, увлекшись мебелью, заодно сделал и их. Мебель из подсобки тоже пошла в ход – особенно стол, на котором я все время что-нибудь мастерил. Обновил и свое ложе. Я решил, что уж его-то следует соорудить как можно тщательнее, чтобы не так болела спина на жесткой постели. Вновь перебрал все ящики и расставил их плотнее, потом сбил гвоздями. Среди инструмента не нашлось не только ножовки, но и молотка. И то и другое заменял маленький топорик. Им приходилось так часто орудовать, что я стал в итоге засовывать его за пояс. Иногда практиковался, метая его в дерево (оно так и превратилось в своеобразную мишень). Как бы ни были скромны мои потуги попасть в цель, но я стал замечать, что раз за разом это удается все лучше. На ящики положил доски плашмя, на них – ковры и одеяла. Не жалел ни того ни другого, в итоге постель стала выше чуть ли не вдвое. Зато я все-таки выиграл в мягкости. Увы, о матрасах или о какой-то их замене мечтать не приходилось. Я подумал, что было бы неплохо положить на кровать пару шкур какого-нибудь крупного зверя – еще не знал, насколько я недалек от истины…

Следующим шагом стала одежда. Хоть я и сидел практически все время внутри подвала, но не забывал о том, что буду много времени проводить вне его стен. Подвал дал возможность отдохнуть и отмыться от многодневной грязи, а самое главное – полностью ликвидировал угрозу голода. То, в чем я ходил, уже невозможно было надевать. Все в клочьях, дырах, пропахшее потом и в грязных разводах…

В том месте,