Акума, или Солнце мертвых - Александр Евгеньевич Белых

я хочу записать все переживания за 1941 год с начала войны. И если, мой дорогой Рудик, тебе придется читать этот дневник нашей жизни, то сохрани его, как документ, посвященный тебе, и вспоминай свою маму. Начинаю писать его с сегодняшнего дня. Сегодня я тебя отдала в д/сад. Возможно, этот день, день твоего спасения от голодной смерти, на которую обречен наш город и народ. С того дня, как объявили войну, то есть 22 июня 41 г., тебе, вероятно, запомнятся все наши мытарства и переживания, поэтому я не буду много описывать все наши переживания подробно до Нового года. Сегодня я одна в комнате. Кажется, как-то пусто без тебя и холодно, спать не хочется, в голове сумбур, долго плакала, старалась сама себя успокоить, выпила валерьянки и вот беру тетрадь и решила с сегодняшней ночи писать сюда каждый пережитый день, делиться и советоваться с этим дорогим дневником. Если мы переживём эти ужасные для нас дни войны, то когда-нибудь вместе его почитаем.

31 декабря 1941 . Утро, морозный день. Я проснулась рано, хотелось очень кушать, но в комнате кроме кофея ничего не найти, хлеб мы уже съели с Рудькой вчера, ломаю голову, как пережить этот день. Денег тоже нет ни гроша, проснулся Рудик, жмется ко мне, хочет есть, сердце сжимается от боли, какой он стал худой и жалкий. Быстро встаю, улыбаюсь весело и говорю: «Ну, Рудька, ничего, как-нибудь переживём, давай вставать, ты убирай в комнате, а я побегу в магазин, авось для Нового года что-нибудь и дадут». Рудик весело мне отвечает: «Конечно, мамуля, дадут, и мы встретим Новый год. Хорошо бы мне ёлочку, я бы её украшал и забыл, что кушать у нас нечего. Если увидишь, где продают, то купи, ладно?» Я ему обещаю и быстро ухожу в магазин, где получать ничего не оказалось, нет товара. Люди ждут с утра, жалкие и голодные. Душа болит, как быть, что будем кушать. Иду домой, замёрзшая… Рудик открывает дверь.

«Ну, что мамуля, ничего нет?» И я вижу на его лице равнодушное разочарование, ведь уже целую третью декаду мы голодаем, в магазине всё ничего нет. В комнату входит соседка Е. В. И весело говорит: «Ну, давайте обедать, вот я сварила овёс с кониной!» И она ставит на стол кастрюльку, где дымится горячий суп. Мы все сели и покушали, сразу стало как-то весело. Рудик с аппетитом глодал конскую кость и весело говорил: «Ну, вот и Новый год!» Вечером, может, ещё что получишь, тогда запируем в 12 часов ночи, как полагается. Но вот уже и вечер. Получила 1 кг. пшена. Какое счастье! Теперь я наварю каши. Настроение поднимается, быстро растапливаем буржуйку, ставлю варить пшено, одновременно топлю ванну, идём мыться и в 12 часов мы, чистые, садимся кушать кашку, наливаю по рюмке красного вина и со словами «С Новым годом! Слава богу, дожили!» мы принимаемся за ужин. На душе как-то спокойно, ещё завтра получим хлеб по новым карточкам. Ложимся спать с надеждой на новый день и новый год.

1 января 1942. День прошёл обычно, но нового ничего не принёс. Норму на хлеб не прибавили, в магазине тоже нет ничего, кушали суп из пшена, и этим очень довольны.

2 января 1942. Так же день прошел, без особых изменений, никто не приходил к нам, самочувствие такое же, была у врача, бюллетень еще продлили до 7 января.

3 января 1942. Такой же холодный день, и также проходит, пшено кончилось … Сидим на воде и 500 гр. хлеба

4 января 1942. Утром нас разбудила Капа. «Рудик, пойдём на ёлку в школу, там будут кормить». Рудька и я быстро встаём, время 11 часов, идём с Капой в школу. Но каково разочарование эта ёлка для старших классов… наших ребят не впустили. У Рудьки навернулись слёзы, ему очень хотелось попасть на ёлку, бедный мальчик… Я его успокаиваю, говорю, ничего Рудинька, пойдём со мной в детсад, где я раньше работала, к Кузьминишне, может быть там будет ёлка. И мы собираемся, быстро оделись и пошли пешком на Охту (трамваи не ходят, нет тока). В д/с нас встретила Н. К. очень хорошо, угостила обедом, показала Рудику ёлку, дала ему целую коробку игрушек. Я очень рада за Рудика и слёзы душат от благодарности к Наташе, за её чуткую натуру. Вышли из д/с в 7.30. На улице темно и ветрено, но настроение ещё горело только что созданным впечатлением. В голове все смешалось, даже я забыла, что война, Рудик очень устал и ему будет не дойти… В магазине выкупили свой хлеб. Клара нас встретила осторожно. Видимо, у неё мелькнула мысль, что мы идём покушать, но я её сразу же в этом разубедила, рассказывая, где мы были и, в довершении всего, достала 350 гр. выкупленного хлеба. Остались там ночевать.

5 января 1942. Утро. Идем домой. Сильный мороз. В магазине за хлебом большие очереди, люди ждут с вёдрами воду, замерзли трубы. Нет воды. Дома нас ожидала Е.В. Мы согрелись у буржуйки, выпили по чашке кофе с хлебом. Спать вечером легли голодные.

6 января 1942. Пошла к врачу вместе с Рудиком, на душе пусто, хочется есть. Идём в магазин. Там как обычно ни черта нет, Рудик замёрз, пошли снова домой. Дома ждала сестра Полина. Стало как-то веселее, внесло что-то новое, рассказала все новости. А лицо у неё сильно распухло от голода. Решили как-нибудь встретить вместе Рождество, сходили на рынок, достали Рудьке ёлочку… Вечером сходили на Охту. Наташа устроила Рудьку в детский сад. Настроение хорошее.

7 января 1942. Утро. Проснулись рано. Я сбегала за хлебом. Полина и Рудик украшали ёлку. Пили кофе с хлебом. Обеда нет. Вечером проводила Полину на поезд. Ночью же стирала при свете лампадки, принялась чинить Рудьке бельё, он очень рад, что будет снова в д/саде. Смотрю на его личико и мне кажется, что он как-то воскрес духом, и глазёнки блестят надеждой на новую жизнь.

8/9 января 1942. Целый день сегодня приготовляли с Рудькой одежду, чтобы пойти в д/сад. Я перешивала ему старые рубашки, ведь стали уже малы, надставила рукава у свитера. В общем, день прошел на сборы и этим духом жили весь день. Ночь почти не спала. Утром в 8 часов разбудила Рудьку, стали собираться в д/сад. Вышли в 9. 30 , на улице был сильный мороз. Мы оба без