Посвященная. Как я стала ведьмой - Аманда Йейтс Гарсиа

я хотела, чтобы они мне нравились, но они всегда нагоняли на меня страх. Айла прикалывала картины к стене, и цветы наблюдали за нами из своего сада ужаса и разочарования.

Когда мы не писали собственные песни и не занимались рисованием, мы проводили дни, слушая музыку и занимаясь любовью. Мятежница по жизни, в постели Айла была консервативна. Невинная, почти ребячливая и покладистая. Очень застенчивая. Когда она смотрела на меня, ее глаза казались широко раскрытыми и голодными, словно я представала чем-то ярким и переменчивым, в чье присутствие она никак не могла поверить, словно это я была феей, а она – охотником.

* * *

Однажды вечером Айла привела меня на вечеринку возле Русской реки в Себастополе, городке на побережье в часе езды в северном направлении от Сан-Франциско. Мы ехали по однополосной дороге, фары танцевали в клубах тумана среди силуэтов черных сосен. Мы припарковались у дороги и услышали пульсацию трансовой музыки, исходящую от деревянного дома с застекленным крыльцом, украшенным ярко расцвеченными японскими фонариками. Айла протопала по ступенькам своими тяжелыми ботинками и распахнула дверь, не удосужившись постучать. Толпа гуляк восторженно загудела, увидев ее лицо: теперь вечеринка действительно началась.

Внутри дом был сплошь из деревянных стен и балок, повсюду стояли винтажные лампы с пятнами на стеклах и собранные отовсюду предметы искусства: ярко разрисованные драконы Бали висели над античными берберскими коврами с геометрическими узорами клюквенного, охряного и синего цветов. Все люди там, обоих полов, носили длинные волосы со вплетенными латунными кольцами, неокрашенные льняные блузы и шали с бахромой; глаза сонные, юбки спущены до бедер, обнажая натренированные йогой животы с пирсингом. Казалось, никто из окружавших Айлу людей нигде не работал. Все оказались путешественниками, только вернувшимися из Испании, Токио или поездки по Перуанской Амазонии. Я же последний раз покидала пределы Калифорнии, когда мне было двенадцать: мы тогда отправились с отцом в поход с палатками в Гранд-Каньон.

– Вот, попробуй это, – предложила Айла, оттащив меня в сторону и запихивая солидный кусок меда мне в рот. Битком набитый маленькими кусочками чего-то загадочного, он на вкус был таким, словно его соскребли с корней старого вонючего дерева.

– Что это? – спросила я подозрительно. Мы еще даже не вошли толком в комнату.

– Просто подожди, – проворковала она, гладя меня по лицу. – Мы с тобой отлично повеселимся.

Группка улыбчивых женщин в больших широкополых шляпах и в тяжелых ожерельях из бисера окружила Айлу, представившись как Луна и Лорелей. Я наблюдала, стоя в углу, как они тащат ее в другую комнату.

Музыка продолжала психоделический водоворот. Я начала ощущать грызущее чувство в животе. Вскоре все стало живым. Деревья вокруг дома, растения, кристаллы на полках библиотеки, – все вибрировало и шевелилось. Я обыскала дом, но Айлы нигде не было видно. Когда я спрашивала всех этих прекрасных людей о том, где она, они мне в ответ блаженно улыбались, иногда жестом указывая в сторону той или иной двери, а затем пожимали плечами и отворачивались – моя тревожность нарушала их атмосферу. В конце концов я обнаружила, что меня окликает снаружи высокое, как башня, древнее мамонтовое дерево[71].

Вздымаясь верх, оно росло сразу за помостом на заднем дворе, с одной стороны которого была горячая ванна, а сразу за ней начинался таинственный темный лес. Я услышала хихиканье, и внезапно две детские ручонки закрыли мои глаза.

– Где ты была? – спросила я у Айлы. Но едва я открыла рот, чтобы это сказать, она засунула в него круглую таблетку, которая по вкусу напоминала детский аспирин.

– Глотай, – велела она и затем скомандовала: – Вперед!

Она радостно выскочила из своих мальчишечьих нарядов и плюхнулась голышом в аквамариновое сияние. Мы целовались в пузырьках, поднимающихся кверху из самого центра Земли. Вода струилась по плечам, наши ноги сплелись в бело-розово-красный леденец. Этот мир я и искала. Все в нем было прекрасно, особенно с этим волшебным созданием возле меня, которое гладило мое лицо и говорило мне, что мы могли бы жить в Летних землях и никогда их не покидать.

– Я знаю такое место в Испании, – сказала Айла, – где можно жить прямо на пляже в гротах. Люди приносят туда одеяла, ковры и фонари и едят рыбу, выловленную прямо из океана. Мы можем отправиться туда пожить, а потом, у меня есть друг-граф, на которого можно рассчитывать. Он живет в замке Экс-Ан-Прованс. Это место, где обитают все самые красивые люди Франции. Туда мы тоже можем поехать.

Я сказала ей, что слышала о средневековых склепах в Италии, куда можно отправиться в полнолуние и увидеть голубые блуждающие огоньки, исчезающие в мраморных склепах.

– Поедем туда! Мы будем там жить на вилле, пить вино и есть дыни! – воскликнула она.

– А ночью проберемся в плащах на кладбище, увешав шеи чесноком и взывая к силе Арадии, итальянской богини необузданности и ведьм, – согласилась я.

Айла вскарабкалась на выступ, мокрая, и схватила лежащее поблизости полотенце.

– Я пойду принесу нам стакан воды, – сказала она. Я положила руки на край ванны, медленно болтая ногами в воде позади себя, и спросила ее:

– Это будет вода из источника, который охраняют нимфы и окружают кусты ирисов?

– Да, – прошептала она, беря в свои ладони мое лицо. Затем она залезла к себе в карман, достала оттуда белую бумажную пластинку и положила ее своими детскими пальцами мне под язык. – Это будет самая волшебная вода, которая существует, и я собираюсь добыть ее для тебя.

Я ждала в горячей ванне, пока внезапно не почувствовала, что сейчас потеряю сознание. Годами раньше таким образом скончался один из моих дядей – лишился чувств под воздействием наркотиков и утонул в горячей ванне. Я буквально заставила себя вылезти на помост, дезориентированная и слабая, едва способная натянуть одежду на все еще мокрое тело. В доме вопила сирена воздушной тревоги из какого-то отрывка техно-музыки. Я не хотела туда заходить, но мне нужно было найти Айлу.

Дом казался бесконечным, каким-то ненастоящим. Он пытался играть со мной, спрятать ее, а я никак не могла ее найти. И я начала паниковать, что она оставила меня там, что я никогда не смогу вернуться домой. Люди вокруг начали приходить в себя. Это бросалось в глаза: они уже не улыбались, их глаза были широко раскрытыми и черными, а губы превратились в тонкие прямые линии на изможденных лицах.

Я вышла из дома, босыми ногами чувствуя лестницу, ведущую вниз к лесу, и последовала за жужжащими насекомыми и пением сосен. Вскоре я потеряла всякую ориентацию. Деревья хлестали меня ветвями и шумели, как во вьетнамских фильмах, когда вертолет опускается на поляну в джунглях. Это был Ангел Смерти. Наконец-то. Я знала это. Мой