Повесть о Роскошной и Манящей Равнине - Уильям Моррис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рек витязь:
– Таковы будут условия битвы. Тот из нас, кто проиграет, или умрет, или двенадцать лун будет служить победителю, повсюду сопутствовать ему, выполнять его поручения, во всем повиноваться. Слышал ли ты это, о вождь?
– Так, – отвечал тот, – и именем Короля, не знающего Смерти, утверждаю, что и ты, и мы выполним эти условия. Посему укрепись, чтобы конек нашей крыши не остался без украшения. Рога, вызывайте витязя-чужестранца.
Снова завыли рога, и не успел умолкнуть их голос, как из-за ширм кладовой во всем блеске, словно воплощение войны, явился чужеземец и встал против воителя моря, лицо его также прикрывала маска.
Увидев его, тонкого, легкого и маленького перед своим бойцом, с Вороном, нарисованным на щите, Опустошители расхохотались и закричали, выражая презрение к этому коротышке. Но тот непринужденно подбросил меч к потолку и, поймав за рукоять падающее оружие, подошел поближе к витязю моря и стал перед ним, так, чтобы достать мечом. Тут вождь на высоком престоле поднес обе руки ко рту и выкрикнул:
– Нападайте же, витязи, нападайте!
Но люди в чертоге уже были в таком раже, что некоторые повскакали на столы и скамьи, заглядывали через плечи соседей, чтобы не пропустить даже мгновения игры рук. В освещенном свечами чертоге блеснули клинки, и рыжеволосый витязь занес свой меч и нанес два могучих удара влево и вправо; однако чужеземец отступил, и все завопили, выражая презрение ему и радость успеху своего витязя, который уже сыпал удары дождем, но вспышкам молний в этой грозе редко вторил удар грома. Так ловок был чужеземец, что стоял он целым и невредимым под этим ливнем, нанося меткие удары противнику; все это он проделывал настолько легко и непринужденно, что, казалось, скорее танцевал, а не сражался. Тут собравшиеся приумолкли и усомнились в том, что родного им витязя ждет победа. Но вот рыжеволосый направил в чужеземца могучий удар, и тот легко отскочил в сторону, перехватил меч в левую руку, обрушив на голову противника. Слишком вытянувшись вперед, тот пошатнулся, и чужестранец вновь ударил, да так, что витязь дома с великим грохотом растянулся на полу, и меч вылетел из его руки. Тут собравшиеся притихли.
Чужак же бросился на витязя моря, склонился над ним и наставил меч, как бы для того, чтобы пронзить поверженного врага. Но тот возопил:
– Придержи руку, ибо я побежден! А теперь даруй мне мир по заключенному между нами уговору, и я буду служить тебе целый год и последую за тобой, куда ни отправишься.
Тут чужеземный витязь поднялся и отступил от лежащего, а муж моря встал на ноги, снял шлем, и все вокруг увидели, что это не кто иной, как Хилый Лис.
После этого победитель обнажил голову, и… о! это был Холблит. Тут крики пошли по всему чертогу – отчасти гневные, отчасти удивленные.
Тогда возопил Хилый Лис:
– Призываю всех присутствующих мужей в свидетели того, что по исходу схватки Холблит из Дома Ворона волен быть и находиться на Острове Искупления и принимать помощь любого мужа, который захочет ему помочь, и оставить остров, когда и как ему будет угодно, взяв при этом меня с собой, если на то будет его воля.
Ответил вождь:
– Да, это правильно и справедливо, и посему так свершится. Ну а теперь, ибо ни один свободный муж – если только он не враг нам в это мгновение – не может оставаться в стороне от нашего стола, иди сюда, Холблит, садись рядом со мной, ешь и пей от лучшего, что у нас есть, ибо Норны не захотели украсить твоей головой конек нашего дома. Но что ты будешь делать со своим трэлом Хилым Лисом, куда ты назначишь ему сесть в чертоге? А может быть, ты хочешь, чтобы сегодня вечером он постился – в темноте, колодках или оковах? Или же мы повеселимся хорошей поркой, подобающей трэлу, которым недоволен господин? Какова будет твоя воля о нем?
Молвил Холблит:
– Хочу я, дабы посадил ты его рядом со мною, будь то высокое или низкое место или на скамье в застенке твоего дома. И чтобы ел он с моего блюда и пил из моей чаши, каковы бы ни были мяса и пития. Потому что завтра мы вместе отправимся под травяное ярмо, и наша кровь сольется, и отселе станем мы побратимами.
Тут Холблит вновь надел шлем, искоса глянув на Хилого Лиса, велел и ему сделать то же самое и молвил:
– Вождь, ты пригласил меня к своему столу, и я благодарен тебе; но я не вкушу твоего мяса, не выйду из твоего дома, не оставлю твою землю, пока не заслужу этого права оружием; да, не попадет капелька лжи в ту чашу любви, что проследует от твоих уст к моим. Посему признаюсь тебе, что хотя получил от меня Хилый Лис один или пару ударов, пусть и крепкими были они, но не был наш поединок истинным и настоящим, но чистым обманом, как и тот, что я видел уже в этом чертоге, когда сраженные насмерть мужи успели восстать из мертвых, чтобы выпить прощальную чашу. Посему мужи Опустошители, и ты, о Хилый Лис, ничто не сдерживает ваши сердца и не связывает вам руки; можете убить меня, если хотите, и убийство или позор не лягут на вас, а голова Холблита еще станет украшением вашего пиршественного чертога. И все же, прежде чем пасть, я еще заберу с собой одного или двоих из вас.
Тут он воздел меч; поднялся великий рев, и оружие было снято со стен, и пламя свечей заиграло на нагой стали. Но Хилый Лис поднялся, и стал возле Холблита и шепнул ему на ухо в общем шуме:
– Ну, побратим, тщетно пытался я научить тебя науке обмана! Худший, чем ты, ученик еще не принимал удара от рук мастера. И вышло из этого то, что я,
