Повесть о Роскошной и Манящей Равнине - Уильям Моррис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Молвил Холблит:
– Пусть будет, как будет! Тебя я люблю при всех твоих лжах и обманах, но все это не для меня. О вы! Злое и великое будет побоище. И не падем без отмщения.
Рек Хилый Лис:
– Внемли! Ибо они не торопятся. Похоже, что это я навлек эту смерть на тебя и меня. Моя последняя выдумка оказалась дурацкой, и из-за нее мы погибнем, ибо что стал бы ты делать, если бы знал, что твоя возлюбленная, Полоняночка из Дома Розы…
Лису пришлось умолкнуть, ибо Холблит поглядывал направо и налево, сжимал в руке меч и не слышал его, поелику от обеих стен чертога к ним обоим приближалась толпа с оружием. Тут Холблит заметил впереди всех рослого мужа с тяжелым и коротким мечом в руке и подумал, что сразит хотя бы его. Но прежде, чем успел он ударить, как пропел рог, заглушая все вопли, и, сделав еще один шаг, мужи замолкли.
Тут расслышали они голос вождя, громкий и ясный, и веселье в нем мешалось с гневом:
– Почему эти дураки Опустошители топчутся по полу пиршественного чертога и размахивают оружием, когда врага нет рядом? Или они уже пьяны и видят всякие сказки, не пригубив вина? Почему бы им не усесться по местам и не подождать, пока принесут мясо? А вы, женщины, куда вы девались, почему не торопитесь с едой, хотя вам превосходно известно, как мы проголодалисъ? Разве не все было свершено как положено, разве не сразились витязи, разве не получил победитель награду? Долго ли, о люди, еще голодать вашим вождям?
Тут по чертогу раскатился великий хохот, и люди отступили от обоих будущих побратимов, и отошли прочь, и расселись по местам.
Тогда вождь молвил:
– Иди же сюда, о Холблит, говорю тебе снова, и веди своего взятого боем трэла. Но не медли, разве что не испытываешь ты голода или жажды; хорошо, если так, ибо говорят люди, что ворона трудно насытить! Иди сюда, и будем веселиться!
Тут Холблит бросил меч в ножны, и Хилый Лис поступил точно так же, и вместе поднялись они на возвышенье чертога. И Холблит сел возле вождя по правую руку, а рядом с ним Хилый Лис, а вождь Орлан молвил:
– О Холблит, неужели доспех нужен тебе за столом? Неужели тебе удобней есть мясо в кольчуге, с мечом у пояса?
В ответ расхохотался Холблит:
– Похоже, сегодня вечером оружие мне более не понадобится.
И встал он и, сняв доспехи, отдал все вместе с мечом в руки женщин, которые унесли их, а куда – он не смотрел. Тут, поглядев на него, Орлан заметил:
– Добро это есть! Теперь я вижу, что ты красивый молодец, и нечего удивляться тому, что девы желают тебя.
Тут и явились девицы со съестным, и все возгласили здравицу, и сердце Холблита возвысилось.
Но когда, как и прежде, провозглашены были здравицы и после того мужи выпили чашу-другую, восстал с одной из нижних скамей воитель, муж рослый и молодой, черный волосами и бородою и краснолицый, и заговорил голосом грубым и мощным:
– О Орлан и прочие вожди наши, здесь за нашим столом мы говорили о твоем госте, который обманул нас, и не совсем согласны с тобой в том, как надлежит с ним поступить. Истинно то, что муж этот насытился нашим мясом и что подобает ему оставить нас с целой шкурой, если только он сам не захочет бросить вызов еще кому-нибудь. Тем не менее некоторые из нас полагают, что он не настолько друг нам, чтобы мы помогли ему собственным килем добраться до дома, к тем, кто нас ненавидит. Мы говорим, что будет не против закона, если мы позволим этому мужу остаться на острове, а через половину луны объявим его волком. Что скажешь ты?
Рек Орлан:
– Прежде моего слова выслушай речь другого! В чертоге ли Серый Гусь из племени Опустошителей? Пусть скажет, что думает об этом деле.
Тут от близкого к возвышению стола поднялся седоголовый кметь в черных одеждах, сверкавших золотом. Невзирая на возраст, лицо его оставалось красивым и гладким. Прямоносый, прямоустый, сверкнув ясными серыми очами, он молвил:
– О люди, я нахожу, что Орлан правильно поступил, приветствовав этого гостя. Во-первых, если он и обманул нас, то не стал длить ложь нашего родича; посему, если и должен кто-нибудь умереть за обман, пусть это будет Хилый Лис. Во-вторых, следует признать, что тяжкая нужда заставила этого мужа прибегнуть к сей лжи. Скажу еще, что с достоинством вступил он в этот чертог и провел нас и что сыграл свою роль с мудрой хитростью воина. В-третьих, он доказал свое мужество, а добившись успеха, отрекся от обмана, преобразившись в нашего врага и пленника, хотя мог бы как гость свободно сидеть между нами и принимать все почести. И сделал он это, не укоряя Хилого Лиса во лжи и причудливых выдумках, ибо рек, что любит его, но так, чтобы тот мог проявить истинное мужество. Более того, не следует забывать, что он восстал против Короля, не знающего Смерти, нашего хозяина и властелина; посему, оказав ему честь, мы являем великодушие, которое не вызовет гнева нашего господина. Посему скажу Варбранду[4] – нет, мы не должны объявлять волком этого мужа, чтобы не уронить себя рядом с ним. Голова его на коньке нашего дома станет укором, знаком нашего позора. Посему, советую тебе, о Орлан, возвысь этого человека; добро будет нам, если он получит богатые дары, подобающие воителям, чтобы было что показать ему в Доме Ворона. И да послужат они началом мира между нами и его благородными родичами. Таково мое слово, и нечего более прибавить к нему.
Сказав сие, он сел, а в чертоге заговорили и зашевелились; и многие говорили, что Серый Гусь рассудил правильно и добро быть в мире со столь мужественными людьми, как этот гость.
Только Орлан добавил:
– К сему прибавлю одно слово: тот, кто посмеет преградить путь Холблиту из Дома Ворона, будет моим врагом.
И он велел наполнить чаши и выпить за здравие Холблита; так все и поступили со многого радостью и весельем.
Но когда ночь почти миновала, Орлан повернулся к Холблиту и молвил:
– Доброе слово сказал Серый Гусь о дареньи даров. Сын Ворона, примешь ли ты от меня дар и будешь ли моим другом?
– Буду другом тебе, – ответил Холблит, – но не приму дара ни от тебя, ни
