Повесть о Роскошной и Манящей Равнине - Уильям Моррис

от кого другого, доколе не обрету дар даров – мою нареченную. Не будет мне счастья, пока не возрадуюсь я вместе с ней.

Тут рассмеялся Орлан, и Хилый Лис ухмыльнулся всем широким лицом, а Холблит, глядя то на того, то на другого, удивлялся причинам такого веселья, но они только заходились все радостней. Наконец Орлан молвил:

– Тем не менее ты увидишь дар, который я даю тебе, а потом можешь принять его или оставить – как захочешь. Эй вы! Принести сюда Престол Восточных Земель со всем, что принадлежит ему!

После этих слов несколько мужей оставили чертог и скоро вернулись с престолом, самым красивым образом покрытым слоновой костью, отчасти позолоченным и усыпанным самоцветами и украшенным самой тонкой работой; поставив его посреди чертога, все вернулись на свои места, а Орлан сел и благосклонно улыбнулся своему народу и Холблиту. Тут заиграли волынки, запели малые арфы, и двери в перегородке раскрылись, и внутрь вступили прекрасные девицы, числом не менее двадцатерицы; и у каждой на груди была роза; и, входя, они останавливались чередой позади Престола Восточных Земель и бросали розы на землю перед собой. Когда цепочка завершилась, девы запели.

Скудеет ныне весна,

Но птахам еще не до сна,

И южного ветра дыханье

Несет первой розе страданье;

Пусть и не суховей,

Он колышет ее у дверей.

Цветочные ароматы

Повсюду свежи и богаты.

Трава путь ручьям преградила,

Густая, как плотная сеть.

И дрозд порхает,

Не имея времени сесть.

Быстрые крылья уносят

Его из куста на пень,

Как если его просят

Трудиться весь день.

И… О! Наконец печали

Окончились, миновали.

Ныне ночлег мне готов

Под ветвями серых дубов.

И, восстав ото сна,

Я увижу, как проходит весна.

По саду и бурелому,

По родимому дому

О, ноги мои снова ступят

На знакомый порог,

За который увел их

Зов войны и тревог.

Вот-вот подошвы мои коснутся

Солнечного пятна,

Спелые травы еще не гнутся –

Не пришла их пора.

И… О! Ветер несет мороз

Нежным сердцам роз,

Корабль изготовлен в путь,

Гавани не забудь.

Истинно, небеса,

Ровен киль и дивны паруса.

И вот чужеземное марево

Тает в закатном зареве.

Ветер волне рад,

Гонит ее по морям,

А парусный град

Плывет вперед по волнам,

И корабельщики у кормила

Направляют его на путь,

И попутный ветер-ветрило

Дует во всю благосклонную грудь.

Соленой тропою

Идти нам с тобою.

Но что это там

Открылось вдруг нам?

Какой чертог

Ждет наших ног?

Что за символ живой

Ведет нас домой?

Это Роза, Роза сада, что не знает ветерка,

Там, где крыша, и ограда, и надежная рука.

Это Роза украшает дубом строенный чертог,

Эта Роза обещает волю и конец тревог.

Выслушав песню, Холблит уже почти подумал, что она кое-что обещает ему; но был он в таком смущении и смятении, что не знал, радоваться ему или нет.

Наконец Морской Орел молвил:

– Ну примешь ли ты это кресло вместе с чудесными певчими пташками, которые стоят возле него? Многое богатство посетит твой чертог, если ты доставишь их за море богатым людям, у которых нет родичей или дома, откуда принято брать жен, и которые тем не менее любят женщин, как и всякий муж.

Ответил Холблит:

– Если бы я вдруг оказался дома, мне бы хватило богатства. Что касается дев, то, судя по внешности, они не принадлежат к Дому Розы, как то следует из песни. Тем не менее я возьму с собой любую, которая своей волей отправится со мной, чтобы стать сестрою моих сестер и быть выданной за воителя из Дома Розы. Если же у них есть родичи и мечтают они сесть в родном доме, мы отошлем их за море домой, и воины Ворона проводят их, охраняя от всех бед. Благодарю тебя за сей дар. Ну а о Престоле скажу: сохрани его до того дня, пока за ним не придет судно из наших земель – с прекрасными дарами для тебя и твоих ближних. Ведь и мы не бедны.

Сидевшие поблизости слышали его слова и воздали хвалу им, но Орлан молвил:

– Все это возможно для тебя, и ты вправе как хочешь поступить с полученными дарами. И все же ты возьмешь Престол; я придумал способ, как заставить тебя сделать это. А что скажешь ты, Хилый Лис?

Ответил Лис:

– Ты волен и вправе сделать это, но я не думал, что ты захочешь этого. Теперь все хорошо.

Тут Холблит принялся разглядывать обоих, не понимая, о чем идет речь.

Но Орлан воскликнул:

– Приведите теперь ту, что будет сидеть на троне.

Тут двери в перегородке снова раскрылись, и внутрь вступили два вооруженных мужа, а между ними шла женщина в золотых одеждах, украшенная гирляндой роз. Столь прекрасной была она и лицом, и всем телом, что явлением своим словно бы преобразила чертог, как если бы в нем вдруг вспыхнуло солнце. Уверенным шагом прошла она посреди чертога и уселась на слоновую кость. Но еще до того, как села она, понял Холблит, что это Полоняночка вступила под сей кров и идет к нему. Тут сердце в его груди возвысилось и затрепетало, и всем существом устремился он к деве из Дома Розы, своей избранной собеседнице. Тут до слуха Холблита донесся голос Орлана:

– Ну, Сын Ворона, примешь ли трон вместе с сидящей или же вновь будешь противоречить мне?

После же этих слов заговорил Холблит, и был странен для него звук собственного голоса и незнаком:

– Вождь, я не стану противоречить тебе, но приму твой подарок, а с ним твою дружбу, что бы ни случилось потом. И все же я бы хотел сказать слово-другое женщине, сидящей на кресле. Ибо я странствовал среди личин и козней… что, если и она превратится в сон ночной или дневное мечтанье?

Тут он встал от стола и неторопливо направился вдоль по чертогу, почти что рыдая, ибо не мог он себе позволить этого перед лицом чужестранцев, настолько полным было его сердце.

Потом он остановился перед Полоняночкой, и взгляды их соединились. Какое-то время оба не могли молвить и слова.