Желание на любовь (СИ) - Колоскова Галина

Агент внимательно выслушал всё, что пыталась сообщить ему неугомонная сестрица на протяжении последнего часа, и, судя по улыбке, остался доволен проделанной ею работой.

— Ты лучший в мире организатор! Я говорил, как сильно тебя люблю?

Он улыбался, но после просьбы Занозы покачал головой.

— Нет, нет и нет, сегодня услышать эти слова вживую ты не сможешь! — Мэтт снова отодвинул айфон. — Одри, я сам ещё с ней не говорил. Подождут все твои претензии до завтра. И помнишь наш уговор? Я жду вас не раньше часа!

Он усмехнулся.

— А вот это не твоё дело! Брэндону огромный привет и самые лучшие пожелания! Подарок за мной! — агент не стал выслушивать упрёки и нажал на отбой, открыл дверь машины и бросил телефон на панель.

Стряхнув с одежды снег, Вуд сел в автомобиль, подъехал к стеклянному входу и несколько раз моргнул фарами. Из дверей вышли его спутники.

Мэттью так и не успел за это время ни о чём толком подумать, но знал одно: сегодня он всё-таки попытается сделать Паркер предложение, а для этого необходимо купить кольцо. Мэтт припомнил, где находится ближайший магазин «Тиффани». Дождавшись, когда все устроятся на местах, он вырулил на дорогу и повернул налево, чем вызвал обеспокоенный взгляд Кэтлин.

— Мы заезжали с другой стороны. — Она с тревогой смотрела в окно.

— Успокойся, милая, я не маньяк-похититель. Мой дом расположен в другой от клиники части города. — Вуд заметил, как напряглась брюнетка при слове «милая».

«А может, отец прав: я слишком тороплю события? — подумал он и тут же возразил сам себе: — Прав или нет, узнаем вечером, но запастись перстнем не помешает». Агент подождал, пока на светофоре загорится разрешающий свет, и ещё раз свернул налево, подсчитав, что меньше чем через пятнадцать минут будет у цели.

Кэтлин поняла, что повела себя как ребёнок, позволив душившим её страхам вырваться наружу, и попыталась обернуть всё в шутку:

— Мало ли что у тебя на уме! С такими, как ты, всегда нужно быть начеку.

— Нет, слишком уж добрый вид у этого «психопата». Я бы не стала его остерегаться, — тут же среагировала на слова Кэт, но приняла сторону отца Лилибет.

— Вот поэтому девочки и должны обо всём рассказывать мамам! Не верь картинке, за красивым фасадом человека нередко скрываются грязные поступки.

Мэттью посмотрел в зеркало заднего вида и поймал взгляд Паркер. «Вот так меня ещё никто не называл. Ну и мысли в твоей голове, Кэтлин… Чего ты навыдумывала себе о той ночи? Из-за чего я стал шизиком в твоих глазах?..»

Вуд ещё раз убедился в правоте слов отца: он ничего не знает о новой Кэт, но от этого ему только сильнее захотелось узнать её поближе. Им просто необходим разговор. Мэтт даже стал немного побаиваться, не сделал ли шестнадцать лет назад того, за что заслужил ненависть, лишающую всякого прощения?

Чайтон тоже глядел в зеркало, и от него не укрылось, кому мать Лилит только что адресовала свои слова.

— Теперь, как я поняла, список тех, кому я могу рассказывать обо всём, что меня беспокоит, сильно расширился? — Девочке не понравилось, что отца назвали грязным.

Разглядев в глазах мамы раздражение, она с удивлением посмотрела на неё, а от последующей реакции самого родного человека просто растерялась, не зная, что ответить.

— Конечно, это твоё право, но не думаю, что кто-то из новых родственников поймёт тебя лучше меня. — Голос Кэтлин дрожал от обиды.

Она не ожидала таких слов от дочери, не вот так, всего после часа знакомства с папой и дедом. Кэт не успела обдумать последствия обретения родни, считая, что им было очень хорошо вчетвером в Финиксе. Заметив улыбку Лилибет, предназначенную обернувшемуся назад Риджу, она добавила про себя: «Кажется, и с этим теперь придётся считаться…»

Мэттью видел растерянность дочери и решил в свою очередь поддержать не понимающую разногласий родителей девочку:

— Лилибет, поверь, ты можешь доверять свалившимся на голову родственникам. Я постараюсь стать хорошим отцом. Твоя бабушка — психолог, Харриса ты видела, а уж Одри, — имя сестры невольно вызвало на его лице улыбку, — этот Тайфун, уверен, станет твоей подругой!

Брюнетка промолчала; из всех перечисленных людей она не доверяла лишь одному.

Вуд припарковался возле сверкающего витринами магазина.

— Приглашаю за покупками! — Он с улыбкой смотрел на растерявшихся девушек. — Хочу подарить вам что-нибудь на Рождество. Выходите, отказ не принимается!

Сложив руки на груди, Кэтлин с вызовом в голосе заявила:

— На сегодня с меня ювелирных магазинов хватит. Я не принимаю презентов от посторонних, тем более что мне нечего дать в ответ. И к тому же в Рождество их принято класть под ёлку.

Специальный агент одарил бунтовщицу обворожительной улыбкой и, отлично владея собой, ответил:

— Кэт, прошу, не принимай каждое моё слово в штыки! Ваше появление — самый дорогой подарок, других мне не нужно. Пусть это будет презентом за встречу. Не думаешь же ты, что я оставлю без него дочь, которую не видел столько лет, заметь, не по своей вине.

Мэттью продолжал улыбаться, но Паркер уловила в его голосе обиду, сожаление, просьбу, надежду и даже капельку обвинения. Если бы в этом коктейле была угроза, Кэтлин могла бы отказать, но вот так… Она посмотрела на Лилибет и увидела, каким восторгом горят глаза девочки, которой впервые что-то купит отец, причём украшение от «Тиффани», и не смогла отказать.

— Хорошо. Надеюсь, это не войдёт в привычку. Не нужно сводить на нет усилия моего воспитания. Я против дорогих подарков!

— Приму это к сведению! — благодарно улыбнулся Вуд.

Открыв дверь со стороны Кэт, он помог ей выйти из машины, с недовольством наблюдая за тем, как то же самое делает Чайтон для Лилибет.

Мэтт обратился к дочери:

— Можешь выб

и

рать всё, что захочешь. Я хорошо сэкономил на покупке автомобиля и могу позволить себе отплатить украшения любимым женщинам.

Он краем глаза заметил, что и слово «любимая» из его уст вызвало недовольную ухмылку у брюнетки. «„Милая“ не нравится, „любимая“ тоже. Уж не коллегой ли по воспитанию ребёнка отныне мне тебя называть?»

Агент почувствовал, как в нём просыпается мужской азарт, и решил, что пришло время «включать» обаятельного Мэттью. Кэтлин не станет падать к его ногам, и, как ни странно, ему это нравилось. В жизни Вуда было достаточно «лёгких» женщин, и лишь одна Лесси прежде будила в нём охотника.

Мэтт распахнул дверь магазина перед спутницами и, выдавив Риджа, шагнул следом.

В восхищённых глазах Лилибет отражался блеск роскошных витрин. Вошедший за Мэттью стажёр взял девушку за руку и сразу же подвёл к изделиям с бриллиантами. Ревнивый отец хотел, чтобы дочь именно у него просила совета, что выбрать, но оставить Паркер одну он не мог: ему нужно было узнать размер её пальца.

Кэт прошла к другому стеклянному стеллажу. Вуд хмыкнул. Кажется, мать его ребёнка не интересовали дорогие камни. Она ходила между витринами, с безразличным выражением лица разглядывая сверкающие украшения.

Продавщица решила, что прошло достаточно времени для ознакомления, и предложила свои услуги. На вопрос, что бы Кэтлин хотела посмотреть или примерить, та ответила, что сегодня ничего — она выбирает для дочери.

Мэтта такой ответ брюнетки не устраивал, и он шёпотом обратился к ней с просьбой:

— Это будет моим первым подарком Лилибет. Вдруг она последует твоему примеру и тоже откажется? Не лишай меня удовольствия, согласись на любое, даже скромное колечко.

Агент не увидел ни малейшего желания Паркер пойти навстречу и прибегнул к грязному приёму:

— Тем более что отец попросил купить тебе подарок от его имени. Не откажешь же ты Харрису? — Он был уверен, что старший Вуд простит ему эту ложь.

Кэтлин вернулась к первой витрине и попросила показать перстень из белого золота с небольшим сапфиром. Кольцо пришлось впору, и продавщица упаковала его в повязанную серебристой лентой голубую коробочку.