Желание на любовь (СИ) - Колоскова Галина

— Мы с Брюсом поспорили, кто первым опьянеет. — Вуд взглянул в глаза родного человека. — Райт в середине вечера ушла переодеться. Я решил, что прошло достаточно времени, она, должно быть, уже вернулась, и поднялся наверх. Не обнаружив Лесси в своей спальне, я отправился на поиски и забрёл в гостевую комнату. Она ждала меня там… Мы заранее обговорили, что в первый раз это будет без света: Лесси слишком стеснялась. Свет в спальне не горел.

Агент снова надолго замолк.

— Я обещал не перебивать, но если ты будешь рассказывать всё такими темпами, то одного часа для разговора нам не хватит. Ты хочешь объясняться с матерью?

— Я не знаю, что объяснить! Всё было чудесно, вернее, должно было быть…

Харрис прочёл в глазах сына растерянность и понял причину молчания.

— Ты не помнишь, как лишил невинности девушку? — Он не мог в это поверить.

— Представь себе, нет! — Вуд-младший подошёл к окну.

— Какая же ты свинья… — Доктор говорил всё тем же громким шёпотом.

— Хуже! Намного хуже! Думаешь, я сам не понимаю этого? — Мэттью запустил пальцы в волосы. — Я многого не рассказывал тебе, не решался обратиться к специалисту.

— Обратиться за чем?

— Сейчас сам всё поймёшь, — обернулся к отцу агент. — У тебя есть сигареты?

Теперь уже Харрис с растерянностью смотрел на сына. Не верить ему не было причин, но поверить в полный провал памяти очень сложно.

— Я не курю, впрочем, так же как и ты. — Старший Вуд глядел на поникшие плечи давно повзрослевшего ребёнка, смотревшего сквозь стекло в ночь. — Это не поможет… Говорить всё равно придётся.

— Знаю! — Мэтт выпрямил спину. — Хочется как-то расслабиться, но я даже выпить не могу — за рулём…

Он помолчал с минуту. Воспоминания — одно за другим — бомбардировали мозг. Сначала размытые контуры, потом всё начало складываться в какую-то серую картинку, и внезапно вспышка яркого света пронзила Мэттью. Он вспомнил растерянный взгляд Кэтлин. Всё как во сне…

Чёрные с каштановым отливом волосы размётаны по смятой подушке. Припухшие от поцелуев розовые губы дрожат на побледневшем лице. Карие глаза с удивлением и болью смотрят прямо в душу. В них столько любви, надежды и… разочарования.

— Назвал её Лесси… — буквально почувствовав боль Кэт, задохнулся агент; так остро, так ужасающе пронзительно.

Он опустил голову и пробормотал:

— Испортил жизнь всем и в первую очередь себе…

— Ничего не понимаю. Кого ты назвал Лесси? Где в это время она сама была? Ты можешь говорить яснее?

— Я перепутал Кэтлин с Райт, и она не оттолкнула меня, а отдалась. И после всего… Это был не сон, это то, что сохранила моя память… — Мэтт застонал. — «Яснее» о чём? О том, что мне было настолько хорошо, что, несмотря на провал в памяти, я вижу нашу с Паркер ночь на протяжении шестнадцати лет? Рассказать о том, что я и предположить не мог, будто в постели со мной находится подруга младшей сестры, что, перед тем как окончательно вырубиться, назвал её Лесси?

Вуд-младший развернулся и взглянул на отца.

— Знаешь, что самое поганое в этой истории? — Он криво усмехнулся. — Я почувствовал чужой запах, не тот, что принадлежал моей девушке, другой. Будь я настойчивее, возможно, смог бы докопаться до истины, но предпочёл не заморачиваться на этом.

Мне было слишком хорошо, настолько, что забыл обо всём! Только податливое тело и страстная любовница в моих объятиях, совсем не такая холодная, как зацикленная на собственных чувствах Райт! — Мэттью снова ухмыльнулся. — Да у нас и в лучшие дни никогда не было такого яркого секса, как с Кэт в тот первый раз! Это ты хотел услышать?

Харрис выдержал гневный взор рассерженного сына.

— Я хотел узнать, почему ты бросил соблазнённую в ту ночь девушку, к которой с такой любовью в нашей семье относились все, кроме, как оказалось, тебя. Тебе же было известно, что она давно и безнадёжно влюблена! Мы все это знали, но молчали и не принимали никаких мер. Как теперь выяснилось, зря! Её надо было оградить от тебя. Впрочем, как можно уберечь того, кто подобно мотыльку готов лететь на обжигающий свет?

Агент внимательно смотрел на отца, пытаясь увидеть хоть толику понимания.

— Ты хоть понял, о чём я сейчас говорил? Я не насиловал Кэтлин! Просто не знал, что не Лесси, а она находилась в тот самый момент со мной в постели! Не осознавал и после ничего не помнил, потому как напился до чёртиков, до провала в памяти! Не знал и не помнил! — повторил он это несколько раз, пытаясь достучаться до Харриса. Казалось, самый близкий и родной человек не желает ему верить, не хочет, вернее, отказывается принимать его объяснения.

Старший Вуд встал, подошёл к сыну и положил руку ему на плечо.

— Успокойся, нервами ничего не исправить, — слегка похлопал он Мэттью по спине. — Я верю тебе, но утром-то ты должен был всё понять, обязан был объясниться с девушкой…

На этот раз агент перебил отца и почти перешёл на крик:

— Проснувшись, я ничего не мог объяснить! Как ты не понимаешь этого?! Утром рядом со мной лежала Райт! — Он говорил сейчас не Харрису, а себе, пытаясь впервые понять и проанализировать произошедшее много лет назад.

Теперь уже брови доктора полезли вверх; он с недоумением поглядел на сына:

— Как это?

— Вот так! Ноги вымазаны в крови, так же как и простыня, синяки под глазами от бессонной ночи, следы от пальцев на бледной коже… Даже сперма, смывать которую она отправилась в душ. Я был с Лесси — девушкой, которую очень любил и обещал назвать своей невестой, что я и сделал после этой ночи.

Мэтт помнил то утро.

Глава 8.3

Он проснулся от легкой боли в плече; Райт попеременно целовала и покусывала его. Страшно болела голова. Казалось, виски и сидящие в них барабанщики жили самостоятельной жизнью. Ему понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить, где он и почему они с Лесси совершенно голые. Сознание постепенно возвращалось в больную голову.

— Как всё прошло? Я не сделал тебе больно? — улыбаясь, спросил Вуд.

Заметив на мгновение промелькнувший в глазах любимой страх, он огорчился:

— Я причинил тебе вред? Всё плохо?

Она лишь покачала головой.

Не понимая, почему ничего не помнит об этой ночи (совершенно ничего, разве что аромат тела), Мэттью втянул воздух. В ноздри ударил стойкий запах перегара, секса, слабый оттенок духов Лесси и что-то ещё — чужое, сладкое.

Он попытался сосредоточиться, но голову пронзил новый приступ боли. Что-то уплывало от внимания. Почему ему вспомнился запах клубники и зелёных яблок? Откуда? Райт не любила фруктовые нотки и никогда не пользовалась косметикой с такими ароматами.

— Ты сменила шампунь? — Мэтт поднёс к носу прядь белых шелковистых волос и понюхал. Всё те же любимые блондинкой фиалки.

— Нет. Почему ты спрашиваешь об этом? — Взгляд Лесси был несколько настороженным.

— Мне кажется, ты пахла клубникой и яблоками… Я плохо помню, что было ночью. — Вуд снова попытался сосредоточиться, но это ему не удавалось. — Почему мы в гостевой комнате?

— Ты не помнишь, как я пряталась от тебя? Ты оказался слишком нетерпеливым, чтобы вернуться в спальню. Всё было просто чудесно! Мы пили шампанское, заедали фруктами.

Мэттью обвёл глазами комнату, но не нашёл посуды. Райт поняла, что он ищет, и успокоила:

— Я унесла остатки шампанского и клубники на кухню. Ты хочешь выпить?

— Нет, я хочу всё вспомнить.

Лесси с какой-то радостью смотрела в его глаза.

— Ты совсем ничего не помнишь? Даже этого? — она откинула одеяло и повернулась на бок, соблазнительно выпятив голую попку.

Он успел заметить пятна крови на простыне и бедре блондинки, прежде чем она, пошевелив ногой, дотронулась тёплыми пальчиками до его лодыжки. Горячее желание охватило болеющее с похмелья тело. «Голова болит, а член хочет…»

Мэтт прекратил терзать себя воспоминаниями и полностью отдался чувствам. Райт со стонами удовольствия принимала предварительные ласки, но в последний момент нашла силы оттолкнуть любовника.