Да – тогда и сейчас - Мэри Бет Кин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лина Глисон оставила мужа на целый день, чтобы пойти на выпускной к Нэт, а потом свозить дочерей в ресторан, но средняя школа – не старшая, и на следующий день, когда наступил выпускной Кейт, мать поцеловала ее, поздравила и отправилась в больницу. Вместо нее на праздник пришли тетя и дядя Кейт, они сильно выделялись среди других родителей тем, что одеты были по-городскому и держались особняком. Сестра Мишель, напевая что-то себе под нос, вытащила из прически Кейт коричневые заколки, которыми та прикрепила свою шапочку выпускника, и заменила их белыми, которые держала во рту. Золотых медалистов в том году не было. Питер уверенно шел к медали с шестого класса, но бросил школу за месяц до выпуска – такого в Святом Варфоломее еще не случалось, и никто не знал, что делать. Не исключено, что мистер Бэскер придерживал награду, чтобы вручить ее Питеру, если он появится на празднике. В глубине души Кейт надеялась на это. Но Питер не пришел, и сказать речь попросили Винсента О’Грэйди. Оценки у Винсента были так себе, но он был скаутом и алтарником, исполнителем главной партии в рождественском мюзикле и вообще любимчиком. Никто из учителей или школьной администрации никогда не говорил с учениками о том, что случилось в доме Стенхоупов, разве что призывали детей молиться за них и за семью Глисон, но поднявшись на сцену, Винсент наговорил кучу ерунды про карты, которые всем раздает жизнь, про то, что взрослеть – означает учиться встречать невзгоды, и про то, что, вооруженные верой в Господа и полученными в школе Святого Варфоломея знаниями, все они достигнут высот и восславят главный дар Господень – жизнь. Лишь когда Мелисса Романо обернулась к ней и спросила: «Ты как, нормально?» – Кейт осознала, насколько ее взбесили поучения Винсента О’Грэйди, парня, которому мамочка до сих пор чистила апельсины для школьного завтрака.
Лето выдалось рекордно жарким. Нэт устроилась на работу в кафе-мороженое, Сара иногда сидела с соседскими малышами, но в основном сестры с утра до вечера торчали дома, предоставленные самим себе. Вместо того чтобы пуститься во все тяжкие и закатывать вечеринки, как им мечталось когда-то, они готовили нехитрую еду, смотрели телевизор и засыпали прямо перед ним, на диване. Вернувшись из больницы, мать прогоняла девочек в спальни.
В субботу Натали отправилась в колледж. Мистер Мальдонадо подогнал к дому свой «универсал» и погрузил в багажник ее пожитки. В тот день Фрэнсиса переводили в реабилитационный центр, и сосед вызвался отвезти Нэт в Сиракузы, заявив, что ему так и так нечем заняться в выходные. Нэт стеснялась четыре часа сидеть в машине наедине с соседом и, когда дети Мальдонадо отказались составить ей компанию, бросилась за помощью к сестрам. Машина была забита битком, так что Кейт пришлось втиснуться между Нэт и мистером Мальдонадо, а Сара притулилась сзади, погребенная под мусорным мешком с простынями, подушками и полотенцами. Уже на приличном расстоянии от дома Сара и Кейт осознали, что им еще ехать обратно, без старшей сестры. Все бы ничего, но водитель через каждые пять минут справлялся у пассажирок, не надо ли им «по-маленькому». На обратном пути Кейт поняла, что, если он спросит еще раз, она либо начнет хохотать как ненормальная, либо разрыдается. Сара, судя по всему, думала то же. Сестры старались не смотреть друг на друга, чтобы не хихикать. Когда они сделали привал у «Макдоналдса», мистер Мальдонадо заставил девочек есть на свежем воздухе, а сам устроил себе разминку прямо на лужайке перед парковкой. Сара вежливо ждала, пока он закончит, а Кейт бомбардировала соседа вопросами. А вы каждый день тренируетесь? А упражнения вы сами придумали? А вы в молодости были спортсменом? А любимые кассеты с видеоуроками у вас есть? А миссис Мальдонадо тоже занимается? А вам нравится тренироваться вместе?
Поняв, что больше вопросов ей уже не придумать, Кейт проговорила со вздохом:
– Вот бы папа поскорее вернулся.
Сара бросила на сестру уничтожающий взгляд: как можно быть такой невоспитанной.
Фрэнсис вернулся в октябре. С ним прибыла целая команда медиков. Сара и Кейт старались не путаться у них под ногами, но иногда выбирались на кухню, делали сэндвичи и прислушивались к происходящему за стеной. «Глубже! – бодро командовал инструктор ЛФК. – Так, еще глубже». На самом деле отец просто-напросто делал упражнение: с глубоким вдохом тянулся к потолку, а потом наклонялся, стараясь дотронуться до пальцев на ногах. Сам инструктор в тесных спортивных штанах, туго обтягивающих похожий на два крепких кулака зад, так и напрашивался, чтобы над ним поприкалывались, но теперь семья Глисон жила по новым правилам и делала вид, что даже в смешном нет ничего смешного.
И все-таки Кейт верила, что Питер позвонит. Сестры никогда о нем не говорили, никто в доме не упоминал его имя, и она чувствовала, что тоже не должна. Она очень боялась, что, когда раздастся заветный звонок, трубку возьмет кто-то другой, и старалась всегда подходить к телефону сама. Иногда, бросаясь к аппарату, Кейт замечала, как сестры многозначительно переглядываются. В день рождения она, полная тревоги и надежды, долго не решалась открыть почтовый ящик, но внутри оказался только флаерc от магазина «Калдор» и поздравление из школы.
Как же ей его не хватало! Не хватало даже простой надежды, что они снова встретятся. Не хватало ожидания и счастливого трепета, который овладевал ею, когда она замечала издалека, как он поднимается к себе на крыльцо. Она представляла, как он поигрывает молнией своей зеленой толстовки, бредя по улицам Куинса. Он наверняка в Куинсе, ведь именно туда собирался перебраться его отец. Но Куинс большой. Кейт смотрела на карте. Питер не сказал, на какой улице живет его дядя. А возможно, это был вовсе не Куинс, просто ей так запомнилось. Если подумать, может, он вообще говорил не про Куинс, а про Бруклин. Или про Бронкс. Иногда ей казалось, что он вовсе не у дяди, а где-то еще. Он же говорил, что у него есть родственники в Патерсоне? Кейт пыталась вообразить Патерсон, в котором никогда не бывала, прикинуть, подходит ли это место Питеру. Она верила, что сердце непременно подскажет ей ответ, и тогда она успокоится и сможет наконец
