Русский полицейский рассказ (сборник) - Коллектив авторов

Русский полицейский рассказ

Сост.: Дмитрий Кудрявцев, Робер Очкур

Книга издана в поддержку полицейской реформы России

Душа гражданства

На протяжении двух столетий, вплоть до Февральской революции 1917 года, полиция занимала одно из центральных мест в системе правоохранительных учреждений России.

Созданный державной волей императора Петра Великого полицейский аппарат Российской империи призван был охранять законность и общественный порядок в государстве, защищать права граждан, бороться с преступностью и иными правонарушениями.

Вся многообразность сфер человеческой деятельности, за которую должны были нести ответственность русские полицейские, нашла свое отражение в регламенте, данном Главному Магистрату 16 января 1721 года. Полиция, по словам регламента, «споспешествует в правах и правосудии, рождает добрые порядки и нравоучения; всем подает безопасность от разбойников, воров, насильников и обманщиков и сим подобным; непорядочное и непотребное житие отгоняет и принуждает каждого к трудам и к честному промыслу; чинит добрых домостроителей, тщательных и добрых служителей; города и в них улицы регулярно сочиняет; препятствует дороговизне и приносит довольство во всем потребном в жизни человеческой; предостерегает все приключившиеся болезни; производит чистоту по улицам и в домах; запрещает излишество в домовых расходах и все явные погрешения; призирает нищих, бедных, больных, увечных и прочих неимущих; защищает вдовиц, сирых и чужестранных; по заповедям Божьим воспитывает юных в целомудренной чистоте и честных науках; вкратце же над всеми сими полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков и фундаментальный подпор человеческой безопасности и удобности»[1].

В полицейской службе было мало славы, но много каждодневной, тяжелой работы, проходящей в неблагоприятных условиях с опасными для жизни обстоятельствами.

В книге, которую вы держите в руках, представлена попытка на основе литературных произведений конца XIX – начала XX вв., показать повседневную жизнь и службу русских полицейских во всем ее многообразии.

В сборник вошли как произведения профессиональных писателей, с солидным авторским стажем, так и литературные труды чинов полиции, публиковавшиеся в ведомственных изданиях и отдельными книгами. Возможно, не всегда они отвечают высоким художественным критериям, зато являются ценным историческим документом, помогающим избавиться от устоявшихся стереотипов и идеологических догм.

Каждый из рассказов в представленной книге самостоятелен и оригинален и по проблематике, и по жанровой структуре.

Начинается сборник с краткого отрывка «Дореформенная полиция» из воспоминаний Ивана Дмитриевича Путилина, первого начальника санкт-петербургской сыскной полиции. Они были записаны М. В. Шевляковым со слов Ивана Дмитриевича, когда он в 1889 году вышел в отставку. В этом рассказе он вспоминает о нравах, царивших в столичной полиции до её реформирования в 1866 году. Поступив на службу в хозяйственный департамент Министерства внутренних дел молодым человеком в 1850 году и переведясь в 1854 году в полицию Санкт-Петербурга, он застал обычаи дореформенной полиции. Мздоимство, нерадивое несение службы и грубость к обывателям для большинства чинов были обычным явлением. Характеристика деятельности полиции в то время звучала следующим образом: «В наследие Александру II досталась полиция в более чем жалком состоянии: полицейские команды комплектовались из нижних неспособных чинов, полицмейстерами определялись отставные, получившие увечья на военной службе лица, наконец, предмет компетенции полиции был неясен и представлял широкое поле для догадок и недоразумений, вместе с тем открывавший широкую дорогу для развития коррупции и злоупотреблений»[2].

«Великие реформы» царя-Освободителя коренным образом изменили весь уклад русской общественной и экономической жизни. Старый полицейский аппарат не мог эффективно осуществлять свою деятельность. Развивающаяся экономика вместе с тем способствовала значительному подъему преступности в стране, затронув даже, как казалось, хорошо охраняемую столицу. Необходимость перемен в полиции ощущали все. А. Никитенко оставил в своем дневнике за 7 мая 1866 года такую запись: «Все в городе очень довольны увольнением Суворова от звания генерал-губернатора и сменою обер-полицмейстера (И. В. Анненкова). Оба тем только и были замечательны, что производили страшную инерцию в полицейском управлении и отличались гуманным обращением с ворами и мошенниками. Никогда в Петербурге не было столько беспорядков всякого рода, как в их управление, а мирные граждане не пользовались меньшею безопасностью. Теперь многого ожидают от (Ф. Ф.) Трепова»[3].

Признав положение дел в санкт-петербургской полиции неудовлетворительным, генерал-лейтенант Федор Федорович Трепов, в 1866 году назначенный на должность обер-полицмейстера, в тот же год приступил к преобразованию столичной полиции.

Вот что вспоминает генерал-майор Фома Фердинандович Дубисса-Крачак, с 1870 по 1894 год прошедший все ступени служебного роста в санкт-петербургской полиции, от помощника пристава до полицмейстера: «Дело в том, что до Трепова петербургская полиция получала крайне ограниченное содержание; например, бывший квартальный надзиратель, почти то же, что нынешний пристав, получал что-то около 16 рублей в месяц – не более (а нынешний пристав 200 рублей с лишком)[4], и в дополнение к столь скудному окладу был установлен обычай: на Новый год и на Пасху, принося поздравление, посылать известные денежные подачки: квартальному надзирателю, частному приставу, полицмейстеру и самому обер-полицмейстеру; обычай этот, как бы узаконенный, до того строго и точно соблюдался, что Император Николай I посылал праздничные каждый раз по 100 р. тому квартальному надзирателю, в квартале которого находился Зимний дворец.

Преобразовывая полицию и соображая, что не может полицейский чиновник быть справедливым к своим обывателям, если он зависит всецело от их щедрости, Трепов, установив столь приличное содержание, что на него в то время можно было существовать безбедно, воспретил чинам полиции принимать праздничные деньги, хотя бы таковые и добровольно присылались домовладельцами или разными промышленниками и торговцами, заинтересованными в благорасположении полиции»[5].

Ф. Ф. Трепов тщательно готовился к докладу у Императора, которому представил компетентный, хорошо продуманный план реформирования работы полиции. Он предусмотрел новое административное деление Санкт-Петербурга, улучшение материального положения чинов полиции, в том числе повышение денежного содержания в 10–12 раз!

Изменения в положении полиции находили свое отражение и в произведениях отечественных классиков. Вот какой тип рядового петербургского полицейского второй половины 60-х годов XIX века описывает нам Федор Достоевский: «Раскольников бросился на него с кулаками, не рассчитав даже и того, что плотный господин мог управиться и с двумя такими, как он. Но в эту минуту кто-то крепко схватил его сзади, между ними стал городовой.

– Полно, господа, не извольте драться в публичных местах. Вам чего надо? Кто таков? – строго обратился он к Раскольникову, разглядев его лохмотья.

Раскольников посмотрел на него внимательно. Это было бравое солдатское лицо с седыми усами и бакенами и с толковым взглядом»[6].

Именно такими полицейскими были Алексей Тяпкин и Антип Самсонов, послужившие прототипами рассказа Всеволода Попова «Не достоял на посту». Морозным утром 8 ноября 1868 года городовой 1-го участка Адмиралтейской части Алексей Тяпкин заступил на свой пост, располагавшийся на углу Невского проспекта и Большой Морской улицы. Представители всех сословий столичного общества спешили по своим делам, и к 10 часам утра движение по главной магистрали города становилось все более и более оживленным. Внимание городового привлек какой-то шум, и взору представилась несущаяся во весь опор из-под арки Главного штаба, никем не управляемая тройка лошадей, запряженных в сани. За несколько мгновений до этого она находилась у Зимнего дворца, ожидая дежурного генерал-адъютанта. В момент, когда кучер Яковлев собирался садиться в сани, кони внезапно, чего-то испугавшись, с большой скоростью понесли в направлении арки Главного штаба. Нетрудно было представить, сколь трагические последствия могло вызвать появление на многолюдном проспекте неуправляемой тройки.

Не раздумывая и пренебрегая очевидной опасностью для собственной жизни, Тяпкин бросился к лошадям, успев схватить их под уздцы, однако скорость стремительно мчавшихся лошадей была так велика, что в одно мгновение самоотверженный городовой оказался сшиблен с ног и брошен под копыта коней. Превозмогая острую боль, каким-то отчаянным усилием он сумел вывернуться и вскочить в сани, но лишь только ухватился за вожжи, как упал, лишившись сознания. Столкновение с полицейским чином значительно погасило скорость мчавшихся лошадей. Не представляя опасности для окружающих и двигаясь по инерции, они были вскоре остановлены у Строгановского дворца.