Да – тогда и сейчас - Мэри Бет Кин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты промокнешь, – говорил Фрэнсис.
– Ну и пусть, – отвечала Лина.
– Почему не разденешься совсем?
– Не знаю. – Она пожимала плечами.
Со временем Лина разрешила мужу мыться самому, но все равно стояла рядом. Оттого что она была одета, Фрэнсис чувствовал себя голым вдвойне. Потом Лина стала садиться на опущенную крышку унитаза и ждать, пока он вымоется. Вскоре Фрэнсис смог передвигаться без посторонней помощи, и она стала ненадолго отлучаться по делам. Стоя в очереди, потея в теплом пальто и отчаянно желая поскорее вернуться домой, Лина подчас задумывалась, удастся ли ей когда-нибудь побывать еще хоть где-нибудь кроме магазина, аптеки или банка. Она часто проезжала мимо парикмахерской, в которой раньше стриглась, – словно мимо реликта прежней жизни.
Девочкам смотреть на Фрэнсиса было тяжело. Нэт и Сара, говоря с ним, старались не отводить взгляд совсем, но и не задерживали его на отцовском лице. Кейт была храбрее. Бледная, серьезная, она, похоже, специально разглядывала не только его глаз, но медленно, скрупулезно изучала каждый рубец – на лбу, на щеке, на шее. Визиты девочек в больницу проходили одинаково. Нэт и Сара заводили банальные разговоры о соседях и школе, старательно подражая материнскому бодрому тону, а Кейт внимательно рассматривала отца, не слушая их болтовню.
Однажды, когда Фрэнсиса уже собирались выписывать, Кейт вклинилась посреди рассказа Сары о кастинге для школьного спектакля и ни с того ни с сего заявила:
– По этому углу можно вычислить, где она стояла.
– Что? – выдохнула Лина.
Кейт подсела к отцу и принялась изучать след от пули у него над челюстью:
– Ты, как я понимаю, повернул голову направо и подставил левую щеку. Могу предположить, что ты пытался отклониться. Значит, она стояла… – Кейт пересекла маленькую палату и остановилась под висящим на стене телевизором. – Здесь!
– Господи, Кейт! – простонала Нэт.
Сара явно нервничала.
– А что? – удивилась Кейт. – Об этом нельзя говорить? Интересно, почему?
Все молчали.
– Кстати, где был мистер Стенхоуп? Об этом почему-то никто не говорит.
– Довольно, Кейт, – приказала Лина.
Все посмотрели на Фрэнсиса.
– Ничего страшного, – сказал он.
Все-то ей надо было знать. Одну Кейт не устраивала история, поданная в общих чертах. В него стреляли. Энн Стенхоуп арестовали. Но что произошло между двумя этими событиями? Кейт стала выспрашивать с самого начала. Что делала Энн после выстрела? Пыталась ли остановить кровь? Где был Брайан Стенхоуп? Где Энн теперь? Они пытались защитить детей, скрывали от них подробности дела, прятали газеты, и, очень может быть, зря.
– Да, примерно там она и стояла, – согласился Фрэнсис. – Плюс-минус фут.
И было видно: получив в свое распоряжение пусть крошечную, но подтвержденную частицу истории, Кейт немного успокоилась. Она дослушала Сару, а потом все стали смотреть телевизор.
Въезжая в бывший дом Стенхоупов, новые владельцы едва ли знали, что за драма в нем разыгралась, но, заселившись, услышали злополучную историю ото всех соседей. У них была десятилетняя дочка Дана. Кейт не обращала на нее внимания, пока не сообразила, что девчонка может что-нибудь знать о Питере. Пришлось порисовать с ней мелками на тротуаре. Дана согласилась поделиться только белым, потому что он самый неинтересный, и зеленым, потому что он ей не нравился. Когда Кейт «дутыми» буквами вывела на асфальте свое имя, соседка потребовала, чтобы она написала и ее имя тоже, и Кейт пришлось писать его снова и снова, пока слово «Дана» не заполонило всю площадку перед домом. Решив, что знакомство состоялось, Кейт спросила, не встречала ли Дана мальчика, который жил в их доме раньше, например, когда бывшие хозяева передавали новым ключи.
– Нет, – покачала головой Дана, – но я нашла его вещи.
– Какие вещи? – продолжала расспросы Кейт.
– Всякие. Бейсбольные карточки. Солдатиков. Машинки. Ерунда всякая, в обувной коробке лежит.
– А коробку ты где нашла?
– В своей комнате, в шкафу.
Кейт показала на окно Питера:
– Это та комната?
Дана кивнула.
– Можно посмотреть на коробку?
Соседка пожала плечами:
– Пожалуйста.
Поднимаясь на крыльцо, Кейт изнемогала от страха, словно в прихожей ее могла встретить миссис Стенхоуп. Дана распахнула дверь, сбросила кроссовки. Кейт мельком взглянула на черно-белые фотографии на стене, на кожаный диван с двумя рядами пуговиц на спинке. В доме пахло ванилью. Мать Даны оторвалась от готовки и вытерла руки кухонным полотенцем.
– О, привет! Ты ведь Кейт? Проходи.
Кейт застыла у входной двери, будто приклеилась к коврику. Ей расхотелось подниматься на второй этаж. Ей вообще расхотелось двигаться с места.
– Дана сказала, что вы нашли вещи Питера.
– Вот как? Это мальчик, который жил здесь раньше?
Дана сердито покосилась на Кейт.
– Там была всякая ерунда, – заявила она.
– Я хочу передать вещи Питеру.
– Нет! – всполошилась Дана. – Это моя коробка. Она была в моей комнате.
– Это коробка Питера, – возразила Кейт. – И ты это знаешь.
Она наклонилась вперед, чтобы оказаться вровень с девочкой:
– Отдавай!
– Дана, солнышко, принеси коробку, – велела мать.
– Еще чего! – воскликнула Дана.
– Дана!
Девочка, громко топая, отправилась наверх, а ее мать повернулась к гостье:
– Я слышала, вы с ним дружили.
Кейт сделала каменное лицо.
– Бедный парень, – протянула соседка и проникновенно посмотрела на Кейт, надеясь, что та разговорится. Кейт ничего не ответила, и мать Даны рассмеялась. – Конечно, риелтор нам почти ничего не рассказывал. Сказал только, что произошел несчастный случай и той семье пришлось срочно уехать.
Кейт стало ясно, что новые соседи знают о Стенхоупах еще меньше, чем она. Расспрашивать их не имело смысла.
– На! – Дана сунула ей в руки коробку.
– Дана, – вздохнула ее мать. – Можно и поласковей.
Кейт взяла коробку под мышку, наклонилась к девочке и отчеканила:
– Ты жуткая вредина, Дана, так и знай.
И скрылась за дверью.
Когда стало ясно, что Фрэнсис поправится – пусть не сразу, пусть после долгого восстановления, – девочки Глисонов вернулись в школу, чтобы завершить учебный год. Кейт не могла припомнить, чтобы за тот месяц хоть раз
