При вечернем и утреннем свете - Дмитрий Сухарев (Сахаров)

«Прости, что я море люблю в окуляр микроскопа…»

Прости, что я море люблю в окуляр микроскопа,Но как он хорош, этот бойкий, веселый планктон!Как взгляд археолога греется прахом раскопа,Так мой в теплой луночке тонет, а бездна — потом.

И мелкая сволочь, с космическим ужасом споря,Врывается весело в светлое поле на миг,И прежде чем море живое исчезнет из поля,Мы что-то друг другу успеем сказать напрямик.

Отчего болит душа

У одного христианского философа,Решавшего свои проблемыЗа двести с лишним годочков до нас с вами,Я нашел замечательное суждениеПо вопросу, который меня давно занимает.

«Отчего болит душа?» —Спрашивает ученый богослов.И ответ дает такой:«Душа болит — от мыслей».

И вправду, мои золотые, и вправду — от мыслей!

И долго листал я труды скородумного старцаВ надежде узнать, ну а мысли-то, мысли откуда,Но не было знака.

Зато мне попалосьЕще одно славное место,Которое, верю, заденет и вас за живое.

«Милостивый государь Иван Иванович! —Пишет мыслитель доверенному корреспонденту.—Бога ради, постарайтесь о шубке ярославской.Зима идет, а старость давно уже пришла.Надобно для нее теплее и легче,Да сия же купля и по нищенскому моему капиталу.

Если ж умру,Тогда приятели не допустят бранить меня, мертвецаЗаплатив за меня должок,Который один только и есть».

И вправду, мои золотые, и впрямь заплатили б!И вот что особенно ценно —Что бог-то помянут по делу,Не то что у праведной прорвы иных скородумов,Которые так раззвонили гипотезу бога,Что срам, да и только.

Звали философа Григорием Саввичем.Старик и вирши пописывал.А как не писать?

Зима идет, а старость давно уже пришла,И просьба о шубенке, ей-богу, не грешна.И все же мы не правы, блатных щедрот взалкав,Еще чего, дубленка!Засунь ее за шкаф.

Пускай в дубленке ходитПо Невскому поэт,Которому подходитДубленый силуэт.

А мы в каком-то смыслеИ в рвани хороши:Душа болит от мысли,А мысли — от души…

Здесь просилось: Была б душа в нирване и т. д.,Но Григорий Саввич подсказкой пренебрегИ закончил достойно:«Боже мой! Коликой я дурак,Забочусь о шубьонке,Будто в ней обитает со вшами блаженство!Так-то мы, любезный приятель, малодушны,В телесных надобностях попечительныИ проворны».

Дату ж проставил предположительно:«Друга половина вересня 1791 р(оку)».

Коневичи

Уж как кореш кореша волокВ Ко́невичи, горный хуторок,Тропочкой, взбирающейся круто,С нитроглицеринчиком в горсти.Думали, вовек не добрести.Добрели. Хорошая минута.

Выбрались и встали в полный рост.Высится над кручею погост.Кто ж это глядит на гостя косо?Коневичи в саблях и усах,Коневичи с трубками в устах —Грозные хранители утеса.

Кореша встречает отчий кров,Коневич-отец кричит, суров:«Как тебе не стыдно, срам те било!Гостя уморил бы, что тогда?»(Тропочкой крутою, вот беда,Гостюшке дыханьишко отбило.)

Коневич восьмидесяти летГостя волочет на табурет —Около печурки поспокойней.Вслушиваясь в Коневичей речь,Гость мечтает: здесь бы и прилечьВ Коневичах, возле колокольни.

Здесь и отдохнуть в конце концовОколо усатых удальцов,Высеченных местным камнеделом;Так, чтоб с высоченной вышиныДолы были свежие видны,Спящие в тумане отверделом.

Коневич-отец несет вина,Посидите, молит, дотемна,Переспите тут, а с утра доле;Добрым сыром хвастает старик;Вслушиваясь в Коневичей крик,Гость соображает: козий, что ли?

«Козий, что ли?» — спрашивает уКореша, а тот ни тпру ни ну;Коневич-отец, сидящий рядом:«Козий, козий»,— гостюшке в ответ.Меркнет за окном небесный свет.Гость глядит на сыр хорошим взглядом.

Мур да мур, мурлычет кот сквозь сон,Все угомонится, спит и он;Горы прикорнули у порога;Даже псы не брешут из конур.Как там у Сережи? — Warte nur.Balde[14]. Скоро. Подожди немного.

Примечания

1

Александр Павлович Лукьянов был многолетним партнером М.И. Бабановой на сцене Театра Революции.

2

Рана темпорариа (Rana Temporaria) — травяная лягушка.

3

Добрый день! (молд.).

4

Бедана (узб.) — перепел; здесь — бойцовый перепел, используемый в перепелиных боях, местом проведения которых служили чайханы.

5

Гойя (венг.) — аист.

6

Примаш (венг.) — первая скрипка и центральная фигура венгерского цыганского ансамбля.

7

Дядя Митя (венг.).

8

В.П. Филатов (1875—1956), глазной хирург.

9

А ежели кто ни за МУ, ни за «ми»,

То пусть почитает хотя б Низами.

10

Биологических (диплом МДТ № 000942 от 17 июня 1974 г.).

11

См., напр., мое предисловие к кн.: X а м о р и Й. Долгий путь к мозгу человека. М., Мир, 1985.

12

То же, что ланцетник.

13

Плавательный бассейн.

14

Подожди немного. Скоро (нем.).

Комментарии

1

См., напр.: Мозг ночью спит, как сад в безветрии.

Клонилась речь на семинаре

К функциональной асимметрии

Его бугристых полушарий…

В пространстве левом — опыт умственный,

Прохладный, дышащий безликостью,

В пространстве правом — вещный, чувственный,

С шероховатостью и выпуклостью!

А. Кушнер

2

Выполнив ряд уникальных исследований по нейробиологии ланцетника и будучи заинтересованным в строгой охране этого уникального представителя отечественной фауны, я наивно полагал, что единственная в стране уникальная популяция ланцетника надежно засекречена; к сожалению, эти надежды не оправдались (см. ниже).

3

Биолог мне ланцетника покажет.

Полупрозрачный, хордовый, морской

Наш предок древний: видишь, как он машет

Хвостом…

и т. д.

(А. Кушнер)

4

Зародышевый лист так плоек, но, желобком

Сворачиваясь, он не сразу, неумело,

Став трубочкой кривой, бог знает чем влеком,

Мужает в тесноте,— так обретают тело.

И, собственно, их три, зачаточных листка,

И каждый для своих стараться должен тканей…

и т. д.

(Тоже А. Кушнер; слова о боге явно

неуместны в данном контексте.)

5

Здесь упоминается знаменитый эксперимент, посредством которого Паскаль, поднявшись на гору с трубкой Торричелли, доказал существование атмосферного давления. Имеется мнение, с которым согласны не все историки науки, что идея эксперимента была подсказана Паскалю Декартом.

6

Пояснение для читателей, далеких от предмета спора: последованность П — Ш — К, заданная в начале строфы («по шкале»), делает указанный здесь способ передвижения единственно возможным, что осознается обоими участниками диалога.

7

Бой под Шегешваром вошел в историю мировой литературы в связи с тем, что в нем в возрасте двадцати шести лет исчез из жизни великий венгерский поэт Шандор Петёфи (1823—1849). Польский офицер Йозеф Бем, участник освободительных движений в нескольких странах Европы, командовал под Шегешваром бойцами венгерской революционной армии. Считают, и, видимо, не без оснований, что Шандора Петёфи, безоружного и носившего штатскую одежду, убили в ходе поголовной расправы донские казаки.