Солнце против правил - Анна Витальевна Литвинова

Таинственного дядю она видела дважды — в трехлетнем возрасте в Геленджике и уже школьницей в Санкт-Петербурге. Оба раза он показался ей большим, грубо слепленным, похожим на медведя. Наверно, и в школе был крупным?

Может быть, вот этот пухлый Иван Ковалев?

Или Анатолий Барбашев, весь в прыщах и с брезгливым лицом?

Но лично ей отдаленно знакомым показался только Виктор Осокин. Хотя уж он — совсем не толстый. Щеки впалые, уши оттопыриваются. Мог, интересно, до серьезных габаритов раскормиться — с тех пор как бизнесом занялся?

Отец фамилии одноклассника не знал.

Может, Борька в курсе?

С братом — после хамской его эсэмэски несколько дней назад — больше не общались. Хотя Лия пару раз пыталась ему позвонить. Хотела сказать, что отец выжил и бояться нечего. И сообщение отправила, сразу как приехала в Москву.

Пока жизнь вокруг нее кипела-бурлила, как-то не до того было, что Борька не отвечает. А когда наконец оказалась одна — в тишине пустой квартиры, — затревожилась: почему брат молчит упорно? Может, что-то случилось с ним?

* * *

Когда Борей начинал, на улице бесилась пурга. Сейчас ночь ясная, звездная. На улице елки с гирляндами появились, витрины мерцают празднично, а он — баран — даже не знает, какой сейчас год. Предыдущий или уже следующий наступил?

Прав отец: если склонен к зависимостям, карма на всю жизнь.

Наркотики (через ломки дикие, с помощью врачей дорогущих) в свое время смог побороть. И алкоголь научился потреблять умеренно. По рюмке-другой после трудного дня.

Но когда жизнь совсем уж щетинилась, летел контроль к черту, и накрывало его конкретно. Пил без просыпа. Иногда справлялся за неделю, бывало, дольше тянулось. А сейчас что-то совсем его увело. Как начал еще в ноябре, в Домодедове, пока ждал самолет до Минеральных Вод, так и длился запой до сих пор. С суточным перерывом на спецоперацию — когда требовалось вести машину и иметь холодную голову.

А как покончил с ненавистным папашей, еще хуже стало. Наплел сестре, что едет в Москву дела решать. Но по факту просто хотел отдаться страсти без помех.

Оказавшись дома, повел себя с предусмотрительностью опытного запойного алкоголика. На работе оповестил, что захворал (когда на сдельной оплате сидишь, больничных не требуют). Заранее произвел закупки — спиртное, немудрящая еда, парацетамол, огурцы соленые в банке. И загудел, засвистел!

Все ждал, что за ним явятся. Позвонят в дверь. Предъявят ордеры на арест и обыск. Но никто не приходил. Только соседи стучали по батарее — когда он засыпал и забывал выключить на ночь телевизор.

Изредка выныривал из тумана, просматривал сообщения в телефоне. На послание сеструхи, что тело отца пока не нашли, ответил гадостью. Потом еще два неотвеченных вызова от нее видел. Решил было перезвонить, а потом подумал: ну что он ей скажет? Я подставил тебя, сестренка? Как подставлял уже много раз?

Борис сам не ведал, что конкретно встряхнуло ему мозги. Но как-то внезапно осознал, до какой степени он ничтожество.

Прежде только себя жалел — бедного, несправедливо осужденного молодого зэка. А нынче снизошло озарение: мама-то из-за него погибла. Лийка в интернате оказалась — тоже. Из-за его поступка идиотского. И не надо пенять на друга — ключи от соседской квартиры сам присвоил. И праздновать Новый год в чужом жилье его тоже никто на аркане не тянул.

Но сестра — ангел. Все равно хотела спасать, из трясины вытаскивать, когда из колонии вышел. А он тогда, в дурмане, просто послал ее.

И сейчас хотя собирался явиться перед Лией прекрасным принцем, но в итоге снова ее подвел. Втянул в уголовку. Конечно, всю вину возьмет на себя. Но вдруг сестренка уже в тюрьме — она-то там, на месте преступления, в Целебноводске? А он малодушно не хочет ничего знать.

Тело отца давно должны были найти. Установить факт насильственной смерти. Любой даже самый ленивый следователь легко выяснит: у погибшего Федора Буянова имеются дети. Причем сын — за несколько дней до его гибели — прилетел в Целебноводск и заселился в санаторий «Исток совершенства». А его дочь — там работает. И как раз в субботу брат с сестрой вместе ездили в горы…

Но дни шли, бутылки пустели. Лийка звонить перестала. Борей несколько раз давал себе слово, что завтрашнее утро начнет с таблеток от головной боли и рассола, но сдержать его пока ни разу не получилось.

И вдруг в мессенджер ему упала фотография.

Тюбик. Его старая, из давних-давних времен игрушка. Мама когда-то подарила Лийке набор «Сшей сам». Он обидно хохотал, а маленькая сестра старательно, все пальцы исколов, изготовила некоего зверя и вручила ему на двенадцатый день рождения. В инструкции значилось, что это зайчик, но в исполнении крохи Лии получился он больше похожим на монстра из фильма ужасов.

Сестрица очень гордилась своим рукотворным подарком, и Борей, чтобы ее порадовать, даже иногда брал Тюбика с собой в постель. Потом, когда оказался в воспитательной колонии, рука часто сама собой тянулась обнять уродца, но утыкалась в пустоту.

Был уверен: Тюбик давным-давно сгнил на помойке. Но нет: сообщение от десятого декабря сего года (получается, он пьет без просыху уже вторую неделю). Зверь вполне себе цел и даже, кажется, свежевыстиран. Сидит на клетчатом, ветхом одеяле. Вроде бы том самом, каким он в детстве заправлял, под суровым отцовским взглядом, свою постель.

От кого сообщение-то? Буквы расплывались, еле смог прочесть: «сеструха».

Но откуда у нее Тюбик? И старое его одеяло?!

Казалось бы, что может быть проще? Набери номер да спроси.

Но мозг пьющего человека живет совсем по другим законам. Борис зачем-то максимально увеличил изображение зайца-уродца на телефоне. Налил очередную. Полную. Чокнулся с экраном. И залпом выпил.

* * *

Борька видел ее сообщение с Тюбиком — мессенджер отчитался двумя синими галочками. Но не отозвался.

И тогда Лия решила беднягу больше не мучить.

Отец, по ее просьбе, прислал из деревни селфи. Сидят на крыльце вместе с Поршем. Собака-то и раньше улыбаться умела, но папаню с довольным лицом дочь видела впервые.

Эту фотографию брату и переправила. Написала: «Отец жив. Мы с ним помирились. Я в Москве».

Борька перезвонил мгновенно.

— Л-лия. Т-ты из-здеваешься?

Она сразу поняла, что он пьян.

Выдохнула:

— Какой ты козел!

— К-как он м-может быть жив?

— Да вот так! А как ты мог просто бросить меня?! Врал про дела, а сам бухаешь!

— Л-лия. П-прости. За все п-прости.

Просто фу.

Хотелось послать. Но вместо этого вытребовала у