Сто лет одного мифа - Евгений Натанович Рудницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В тот год Готфрид приготовил семье большой сюрприз – явился на фестиваль с молодой женой. Брак с ней он зарегистрировал всего несколькими днями раньше. О своей избраннице Беатрикс, в девичестве Краус, он пишет: «<Она> не испытывала никакого почтения к культу Вагнера и годами игнорировала мою семью. У нее был острый язык, она уверенно чувствовала себя в обществе и могла постоять за себя в нашем змеином логове. За это ее не любили дамы на фестивальном холме». Вполне естественно, что на фестивале они держались особняком и «мало говорили о Рихарде Вагнере». После фестиваля супруги отправились в Тюбинген к почитаемому Готфридом профессору Эрнсту Блоху, от которого готовившийся к получению ученой степени докторант получил важную информацию о музыкальном театре времен Веймарской республики и помощь в установлении контактов с жившей в США вдовой Вайля, певицей Лотте Леньей. Впрочем, до этого Блох оказал своему почитателю и медвежью услугу: «Сказав отцу, что моя работа о Брехте и Вайле – революционное исследование, Блох наступил на его любимую мозоль». И это, разумеется, не улучшило отношений Готфрида с семьей, которые окончательно зашли в тупик.
Глава 31. Документальный телефильм
Возвратившись после фестиваля 1974 года в Вену, Готфрид начал собирать материал для своей диссертации, посвященной творчеству Вайля и Брехта, – к тому времени он уже заручился согласием венских профессоров Отмара Веселы и Гернота Грубера стать его научными руководителями. Одновременно молодой исследователь подолгу рылся в фондах университетской библиотеки, разыскивая материалы по истории Байройтских фестивалей нацистского периода – по-видимому, он хотел получить ответы на вопросы, на которые ему отказывались отвечать бабушка и отец. Он также часто посещал издательство Universal Edition, где студента «авансом» и несколько иронически именовали «господин доктор Вагнер», явно не понимая, почему представитель почтенной семьи интересуется творчеством Вайля. Готфрид подозревал, что многие венцы, хотя и считали себя жертвами аннексии Австрии Гитлером, в глубине души оставались убежденными нацистами и антисемитами. От них ему приходилось слышать «сочувственные» высказывания типа: «Но, господин Вагнер, зачем вы копаетесь в прошлом и занимаетесь Вайлем? Ведь музыка Вагнера куда лучше!» Одновременно докторант принял предложение Ганса Майера, с которым познакомился тем летом на фестивале, написать в соавторстве книгу по истории Байройтских фестивалей: «…меня в то время увлекали работы Майера о Вагнере, к тому же я увидел возможность получить финансовую независимость от отца, и я согласился на это предложение». Тогда же у Готфрида появилась возможность приобрести дополнительный опыт в режиссуре – Иоахим Герц, ставивший Волшебную флейту в Венской опере вместе со знаменитым сценографом и художником по костюмам Комише-опер Рудольфом Генрихом, пригласил его в качестве ассистента, и эта совместная работа оказалась для него весьма полезна: «От ученика Вальтера Фельзенштейна Герца я многое узнал как о теории, так и практике режиссуры. Он мне также разъяснил, насколько сильное влияние оказал Мейербер на музыкальную драматургию Рихарда Вагнера – влияние, которого тот так и не оценил». Участвуя в этой постановке, Готфрид стал свидетелем интриг, затеянных местными работниками театра: «Работавшие в Вене ассистенты постановщиков, чаще всего из окружения влиятельного режиссера Отто Шенка и певца Эберхарда Вехтера, возмущались тем, что саксонец Герц решился осуществить в Вене спорную постановку Волшебной флейты, рискуя таким образом вызвать нежелательную критику. Обычные интриги, без которых в Венской опере дело не обходится, стали вскоре достоянием средств массовой информации». К тому времени прославленный баритон Эберхард Вехтер уже потерял оперную форму, но выступал в оперетте и пользовался авторитетом у местного начальства – в начале 1990-х его назначили директором Венской оперы. Начавшиеся склоки вызвали такое отвращение молодого ассистента, что он решил выступить в поддержку восточногерманского режиссера и сценографа в печати. Однако интервью, которое он дал газете Die Presse, не имело никаких последствий.
В январе 1975 года Готфрид получил от сестры письмо с сообщением, что режиссер-документалист Ганс Юрген Зиберберг собирается снимать многосерийный телефильм о Винифред Вагнер и хотел бы пригласить его в качестве помощника. Этот режиссер был мастером своего дела и отлично знал, как, не раскрывая своих истинных намерений, вести себя с теми, кого он снимал, чтобы они сыграли в его фильмах ту роль, которую он им назначил. Он сразу понял, как спровоцировать Винифред на нужные ему высказывания, используя в качестве раздражающего фактора постоянное присутствие ее внука. Описывая свою первую встречу с режиссером, Готфрид отметил: «<Зиберберг> с очевидным вниманием отнесся к моему интересу к истории взаимоотношений немцев и евреев и к творчеству Курта Вайля, а также восхитился мужеством, с которым я затрагиваю запретные темы – например, тему связи моей семьи с национал-социалистами». В качестве ответной любезности польщенный молодой человек рассказал режиссеру все, что ему известно о нацистском прошлом его семьи, и о результатах собственных изысканий в этом направлении. Готфрид надеялся, что в процессе работы над фильмом он и сам получит интересующие его сведения, а давший согласие на съемки отец предоставит в его распоряжение кое-какие документы, о существовании которых он знал из каталога архива Ванфрида и рассказов бабушки: «В их числе была, например, переписка Гитлера с Винифред, Виландом и Вольфгангом с 1923 по 1944 год, которую бабушка тайком доставала для меня из несгораемого шкафа и давала для беглого просмотра. Эти письма свидетельствовали о в высшей степени доверительных отношениях бабушки, дяди и отца с Гитлером и об их вере в окончательную победу Третьего рейха. Однако на мою просьбу показать письма Гитлера, которые тот писал ему и Виланду, отец ответил уклончиво». Зибербергу удалось быстро заключить договор со своим будущим помощником; Готфрид показал договор отцу, чтобы заручиться его поддержкой. В апреле 1975 года Вольфганг в самом деле дал согласие на съемки фильма, но не торопился с предоставлением материалов, на которые рассчитывал его сын. Он, в частности, отказался показать семейные реликвии, включая книгу Гитлера Моя борьба с золотым тиснением и дарственной надписью «Винни от Вольфа», поскольку был категорически против обнародования свидетельств близости семьи с фюрером, способных повредить либеральном
