#заяц_прозаек - Лариса Валентиновна Кириллина

в Нинино окошко сколько угодно и видеть не одно только ухо, но и глаза, и рот, и нос, и вообще… и никто бы ничего не понял. Если бы, конечно, учитель запретил отключать видео и прятаться за аватарками, — но это редко кто запрещал. Только физик и злобная старорежимная горгона по менталитету ХХ — XXI веков.

Он поднялся в кабинет и пошел на свое место, стараясь смотреть строго себе под ноги и больше никуда. Привет! — Привет! — Привет!

Проходя мимо Нининого стола, он краем глаза увидел длинный шнурованный темно-зеленый «гоблин», плотно облегающий ногу, и пружинящую мшистую подошву, — и к своему ужасу почувствовал, как краснеет.

К счастью, в этот момент заиграла спасительная соната № 14 до-диез минор — и дала старт первому уроку.

2.

Он не знал, как высидел все эти восемь часов и не убился об стену (бабушкино выражение, тоже устаревшее, почти как «задавака», — и очень точное).

Нина постоянно перешептывалась с этой своей Алией. Они хихикали и, такое ощущение, что косились за спину. Иногда Луису начинало казаться, что косятся — прямо на него, и что шепчутся тоже о нем… Но это бред, конечно. Так не бывает!

Преподавателей он не слушал, хотя, кажется, весь превратился в одно большое, пульсирующее от напряжения и горящее от стыда ухо. Ему надо было знать сегодня только одно: какой гендер выбрала Нина?

Из класса он выходил последним, нарочно долго возился со всеми своими электронками, сворачивал и разворачивал планшетку, перекладывал из кармана в карман… сегодня ему совершенно не хотелось ни с кем говорить. В верхнем кармане куртки, у самого сердца, лежала (и, похоже, уже начинала подтаивать) маленькая сибирская шоколадка ручной работы, с настоящими кедровыми орехами. Он принес ее Нине в подарок и совершенно не представлял, как ее отдать… К тому же девочки за шоколадку вообще прибить могут, там же больше пятисот калорий на сто граммов…

Он вышел на парковку. Вокруг того места, где стояли «тянитолкаи» — его и Нинин — собралась довольно большая компания, и все бурно что-то обсуждали.

— Вот, смотрите! Не едет! — говорила Нина и, кажется, едва не плакала. — Да что с ним такое?!

Слышались разные предположения.

— Мозги слетели! — говорили одни.

— Блокировку скорости проглючило! — говорили другие.

Но нет. Всё вроде включалось. Рули и педали спокойно выходили с обеих сторон, «тянитолкай» заводился, ворчал и дрожал — и никуда не ехал.

— Ну-ка, Луис, давай, свой попробуй! — крикнул кто-то из парней.

— Зачем? — растерялся Луис.

— Ну, стоит же рядом!

— А, ну да… — Луис логики так и не понял, но вынул из кармана магнитный ключ, запустил мотор.

Руль вылез без проблем. Педали выдвинулись. Получается, теперь надо было уезжать? Иначе как-то глупо… Луис вздохнул, оседлал своего «тянитолкая», зажмурился, нажал на газ и… не сдвинулся с места. Совсем. «Тянитолкай» ворчал, дрожал — и никуда не ехал.

Со всех сторон послышались многозначительные смешки и шепот. Даже кто-то гаденько присвистнул — хотя за такой свист вообще-то штрафовали.

— Мне кажется, это судьба! — отчеканил высокий насмешливый голос.

Алия? А ведь правда, Алия…

— Что вы ржете, идиоты! — с досадой сказала Нина.

Щеки у нее сделались ярко розовые — и это очень-очень шло к ее светлым волосам. Луис только подумал об этом, как почувствовал, что и его щеки сделались горячими, вот черт!

Со ступенек уже сбегал охранник Ксений Алексеевич и кричал про «больше трех не собираться» и «сейчас полицию позову, будете тогда знать!» Поэтому нехотя все начали расползаться, попрыгали на свои «тянитолкаи» и уехали — даже Алия. И за пару минут на парковке осталось трое: Луис, Нина и Ксений Алексеевич.

— Что у вас тут? — спросил он подозрительно. — Эвакуатор звать?

— Не надо, спасибо! — выпалила Нина. — Нормально всё.

Луис стоял как сурикат и только глазами хлопал.

Ксений Алексеевич, посчитав свою миссию выполненной, удалился кряхтя, и они остались вдвоем. Вообще вдвоем! (Младшие на другом конце парковки не в счет.) Сердце у Луиса бухало так, что, наверное, за воротами слышали. Пульс отдавался в ушах.

Он поднял глаза на Нину. Та смотрела прямо на него — и улыбалась.

— Пойдем сегодня вечером погуляем? — спросила она весело.

Что-о-о?! ПОГУЛЯЕМ?!

Сказать Луис ничего не смог, а только невнятно кивнул. Сначала Нине в ответ, а потом — на «тянитолкаи», напоминая, что как же они будут гулять, если не могут даже отсюда уехать.

— А, это… — Нина опять улыбнулась. — Это такой магнит специальный… я сама не очень понимаю, как он работает, мне брат сделал… Вот, смори.

Она полезла в карман и вытащила маленькую плоскую штуковину вроде пуговицы. Штуковина пикнула.

— Всё, можно ехать! — сказала Нина. — А знаешь, я тебя видела, когда ты… Ну, по утрам. Когда ты все время ехал за нами… Мог бы и подойти. Я же не кусаюсь.

Луис заставил себя посмотреть Нине прямо в глаза. И она на него посмотрела. Стояли, смотрели. Лет примерно сто. И еще сто могли бы простоять, только зачем?

— Ну что, едем? — спросила Нина.

И они поехали. Медленно-медленно, снизив скорость до минимально допустимых ста десяти в час, чтобы получилось подольше.

Про сибирскую шоколадку Луис вспомнил только у самого дома, когда уже попрощался и за Ниной закрылись ворота. А отдал ее и вовсе вечером.

Лариса Романовская. Кабинет ведьмы

Кабинет ведьмы расположен на втором этаже, между кабинетом музыки и медсестрой. На нем номерок «202» и наклейка с баб-ягой в ступе. На двери кабинета музыки наклейка с нотами, на медкабинете — доктор Айболит. Первоклассники ходят на музыку по вторникам, на последнем уроке, мимо медсестры и ведьмы.

В медкабинете Майя была, когда на лестнице упала. Медкабинет белый, стеклянный, очень холодный. В кабинете музыки коричневое пианино и портреты на стенах. В кабинете ведьмы точно есть красный диван, чучело настоящей белки, скелет, пальма и черные занавески. Так Катина сестра сказала Кате, а Катя — им всем. Катина сестра Вера учится в седьмом, Вера была здесь уже сто раз. Каждый раз, когда они идут с музыки, Катя рассказывает, какая у нее смелая сестра. Сейчас тоже сказала!

Никто из первоклассников еще не был в кабинете школьной ведьмы.

— Давай сегодня после обеда к ведьме пойдем? — Катя говорит это Дине, они идут в предпоследней паре.

Майя идет за ними, без пары, как будто почти третья. И всё прекрасно слышит, и ждет, что