Письма - Винсент Ван Гог

Случается и такое, когда я ощущаю себя старым и сломленным, не только недостаточно влюбленным, но даже недостаточно одержимым работой. Чтобы преуспеть в чем-либо, нужны амбиции, а их у меня нет. Чем это все закончится, мне неведомо, но прежде всего я хотел бы перестать быть тебе обузой. И в будущем мне не кажется это совершенно невозможным – я все же надеюсь продвинуться до той точки, когда ты сможешь показать людям то, что я делаю, не ставя при этом себя в неловкое положение. И тогда я уеду куда-нибудь на юг, чтобы быть подальше от всех этих художников, которые как люди так чужды мне.

Лето-осень 1886

сестре В1

Что я думаю о моей работе, так это то, что полотно с крестьянами, едящими картофель, которых я написал в Нюэнене, – лучшее из того, что я сделал до сих пор. После этого у меня не было возможности найти моделей, но, с другой стороны, я использовал их отсутствие как благоприятную возможность для изучения законов цвета.

И если когда-нибудь позднее я снова смогу найти подходящие модели для моих фигур, надеюсь показать, что я по-прежнему способен на нечто большее, чем зеленые пейзажи и цветы. И если в прошлом году я едва писал что-либо, за исключением цветов, то только для того, чтоб научиться работать иными красками, кроме серой, а именно: розовой, мягкой и яркой зеленой, светло-голубой, фиолетовой, желтой, оранжевой, очень красивой красной.

Часть V. 1888

В конце 1887 года Винсент, уставший от шумной парижской действительности и трений с Тео, которые все возрастали в условиях совместной жизни, начал задумываться о переезде на юг Франции. В конце февраля 1888 года он поселился в Арле, небольшом городке в Провансе. Красочные пейзажи, буквально растворяющиеся в лучах яркого солнца, произвели столь сильное впечатление на Ван Гога, что он немедленно принялся агитировать своих приятелей-художников Эмиля Бернара и Поля Гогена присоединиться к нему.

Несмотря на мистраль, который доставлял ему дискомфорт, а временами по-настоящему терзал его, Винсент погрузился в работу. Как всегда, вдохновленный сельской жизнью, художник начал необычайно плодотворный период, который продлился, с некоторыми перерывами, вплоть до его смерти.

Этой весной он написал серию изображений цветущих деревьев, используя для этого яркую палитру, от которой отказался, работая в Париже. В июне он провел некоторое время на побережье Средиземного моря, создавая марины и виды рыбацких деревушек. У него даже появлялись друзья из числа местных жителей, портреты которых он часто писал: семья почтальона, владелец кафе и зуав по имени Мелье.

Этим летом большую оформленность обрела художественная манера Ван Гога, которую сам художник определил так: «грубая, даже кричащая». И он продолжил поиски в работе над композицией и цветом: в его палитре летом 1888 года преобладал желтый, а в произведениях прочитываются мотивы японских гравюр, которыми Ван Гог увлекался в этот период. Картина Милле «Сеятель» не покидала воображения Ван Гога и стала прообразом его картины «Звездная ночь».

Неистовство в работе чередовалось с нервным истощением. По-прежнему пишущий только с натуры, Ван Гог, извлекая пользу из своего вынужденного отдыха, работал лежа в постели. В конце октября Поль Гоген, который сам испытывал проблемы со здоровьем, поддавшись уговорам Винсента и других своих знакомых, приехал в Арль.

Гоген жил и работал в Арле всего лишь девять недель. Несмотря на приятельские отношения, два живописца спорили по любому поводу. Их последний конфликт, произошедший накануне Рождества, привел к окончательному разрыву. Результатом этой ссоры стало то, что Ван Гог в припадке безумия отрезал себе мочку уха, а шокированный Гоген спешно покинул Арль.

21 февраля 1888

463

Итак, начну с того, что здесь все занесено снегом высотою примерно на два фута, и снегопад продолжается. Арль – маленький городок, не больше Бреды или Монса.

Незадолго до приезда в Тараскон я обнаружил великолепный вид с частично обрушившимися, гигантскими желтыми скалами самой что ни на есть выразительной формы.

В расщелинах между ними рядами росли небольшие круглые деревца с оливково-зеленой и серо-зеленой листвой, это, возможно, лимонные деревья.

Но здесь, в окрестностях Арля, повсюду плоская земля, я нашел здесь несколько великолепных мест с виноградниками на фоне гор нежнейшего лилового цвета.

Здешний зимний пейзаж с горными вершинами, покрытыми снегом, сияющем на ярком солнце, напоминают пейзажи, написанные японцами.

9 марта 1888

467

Наконец этим утром погода изменилась и стала чуть мягче – у меня уже была возможность узнать, что такое мистраль.

Я вышел из номера на прогулку, но ветер был таким сильным, что невозможно было что-либо делать на улице.

Небо было пронзительно голубого цвета, под ярким солнцем снег почти растаял, но ветер был такой силы, что моя кожа вмиг покрылась мурашками и стала напоминать гусиную.

И снова я обнаружил несколько прекрасных объектов – руины аббатства на холме, сплошь покрытом падубом, соснами и серыми оливами.

Надеюсь, что скоро побываю там.

Только что закончил этюд наподобие того, что я делал ранее и который хранится у Люсьена Писсарро, но на этот раз с апельсиновыми деревьями.

У меня в работе до сих пор восемь этюдов, и они пока не закончены; причина этого проста: у меня все еще нет возможности работать в комфортабельных условиях, к тому же пока все еще очень холодно.

30 марта 1888

472

Я был занят работой над холстом размером в 20. Работал непосредственно на месте: это фруктовый сад с куском возделанной земли лилового цвета, тростниковым забором и двумя розовыми персиковыми деревьями на фоне голубого неба, местами покрытого белыми перистыми облаками. Возможно, это лучший пейзаж из тех, что я сделал.

Из-за ветра мне сложно писать на воздухе, но я закрепил мой мольберт с помощью колышек, вбив их в землю, и теперь работается довольно-таки сносно. Здесь слишком красиво, чтобы не делать этого.

14 марта 1888

469

Что касается работы, то сегодня я вернулся домой с холстом размером в 15 – это этюд подъемного моста с проезжающей по нему маленькой повозкой на фоне голубого неба. Вода в реке тоже голубая; берега оранжевые, покрытые зеленой растительностью; у воды группа женщин в корсажах и ярких чепцах, стирающих белье.

Вот другой пейзаж – с небольшим деревенским мостиком и женщинами, занятыми стиркой.

И, наконец, аллея ровно подстриженных деревьев у городского вокзала. Всего я написал двенадцать этюдов с того дня, как приехал сюда.

Погода здесь постоянно меняется, часто дует ветер и небо затянуто облаками, но то тут, то там уже