Письма - Винсент Ван Гог

Сделал два новых этюда – мост и обочину главной дороги. Многие здешние сюжеты по своему характеру точно такие же, как в Голландии, разница только в цвете. Все, куда попадает солнце, окрашено в цвет желтой серы.

Помнишь, мы видели великолепный розовый сад Ренуара? Я представлял себе, что найду здесь что-то подобное, и действительно нашел, когда зацвели сады. Теперь все вокруг изменилось и приняло более суровый вид. Но все же какая зелень и какой синий! Должен сказать, пейзажи Сезанна предельно точно воспроизводят все это, и я сожалею о том, что мало видел их. В один из дней я обнаружил вид, в точности напоминающий прекрасный пейзаж с тополями Монтичелли, который мы видели у Рида.

Нужно отправиться в Ниццу, чтобы найти еще больше садов, как у Ренуара. Я видел здесь мало роз, хотя они и здесь есть, включая большие красные розы, известные как розы Прованса.

20 мая 1888

489

На этой неделе выполнил два натюрморта.

Синий эмалированный кофейник, чашка (слева) королевского синего с золотом, бледный, бело-голубой в клетку молочник, чашка (справа) белая с голубым и оранжевым декором на серо-желтом глиняном блюдце; голубой с красными, зелеными и коричневыми разводами кувшин из керамики или майолики и, наконец, два апельсина и три лимона. Стол покрыт голубой скатертью, фон желто-зеленый. Таким образом, шесть различных оттенков синего и четыре-пять желтого и оранжевого.

Второй натюрморт – майоликовый кувшин с полевыми цветами.

20 мая 1888

Эмилю Бернару Б5

Сделал натюрморт с синим металлическим эмалированным кофейником, чашкой королевского синего цвета, блюдцем и молочником в клетку из бледного кобальта и белого, чашкой с оранжевым и синим рисунком на белом фоне, синим майоликовым кувшином с зелеными, коричневыми и розовыми цветами и листьями. Все это – на синей скатерти и желтом фоне, с двумя апельсинами и тремя лимонами.

Таким образом, это вариации синего цвета, оживленного оттенками от желтого до оранжевого.

У меня есть еще один натюрморт – лимоны в корзине на желтом фоне.

Затем вид Арля. Все, что можно увидеть, – это несколько красных крыш и башен, все остальное находится далеко на заднем плане и полностью скрыто в листве фиговых деревьев, сверху узенькая полоска синего неба. Город окружен бескрайними лугами, сплошь покрытыми лютиками – море желтого. На переднем плане эти луга перерезает канава, заросшая фиолетовыми ирисами. Траву скосили, пока я писал, так что это всего лишь этюд, а не законченная картина, которую я собирался сделать. Но какой сюжет! Желтое море с островками фиолетовых ирисов и вдалеке очаровательный городок с хорошенькими женщинами! Затем два этюда окрестностей дороги, сделанных позже, когда дул сильный мистраль.

26 мая 1888

490

Сегодня я выслал тебе несколько рисунков, к которым добавил два новых. Все это виды окрестностей с гор, куда мы взбирались с тобой тогда, когда ты был здесь в прошлый раз. Отсюда видны Кро (долина с виноградниками, где делают отличное вино), Арль и Фонтвилль. Это удивительное зрелище – контраст между безлюдным и романтичным передним планом и горизонтальными линиями широкой и величественной перспективы, уходящей вглубь Альпийских гор, прославленных героическими восхождениями Тартарена.

Я добавил два рисунка, идея которых возникла у меня позднее – на них я запечатлел развалины на вершинах скал.

Что неизменно важно, так это потребность рисовать – кистью или используя что-либо иное, как например, ручку – одной всегда недостаточно.

Сейчас я пробую несколько преувеличить то, что вижу вокруг, и придать некой таинственности самым обычным предметам и явлениям.

28 мая 1888

492

Я хотел бы, чтобы каждый, подобно мне, смог приехать сюда, на юг.

Недавно, в один из вечеров, я увидел на Монмажуре необычную картину: красное солнце клонилось к горизонту, его лучи проникали сквозь ветви и стволы сосен, растущих на скалах, среди каменных глыб. Ветви и стволы, залитые солнцем, окрасились в огненно-оранжевый цвет, а другие деревья, стоящие в тени, были словно бы выкрашены в прусский синий, контрастирующий с лазурным, зелено-голубым небом. Эффект тот же самый, что у Моне, и это было прекрасно! Белый песок и ряды белых скал были слегка подтонированы голубым. Что я намереваюсь сделать, так это написать этюд окрестностей, которые я уже несколько раз зарисовал. Это будет широкая панорама не выцветшая, не серая, а зеленая на всем протяжении до линии горизонта, с линией голубых холмов.

4 июня 1888

499

Наконец-то пишу тебе из Сен-Мари, что на берегу Средиземного моря. Вода здесь цвета макрели, и ее цвета и оттенки находятся в постоянном движении. Не могу сказать тебе даже, что она голубая, потому как голубой цвет здесь под воздействием палящего солнца принимает то розовый, то серый оттенок.

Однажды поздно вечером я отправился прогуляться вдоль берега по пустынному пляжу. Море не было ни радостным, ни грустным, оно было прекрасным! Небо глубокого синего цвета было затянуто еще более темными кобальтовыми облаками, другие облака более светлого оттенка напоминали голубоватую белизну Млечного Пути. В синей бесконечности небесного пространства сияли звезды – зеленоватые, желтые, белые, розовые. Эти звезды были не такие, как дома, и даже не такие, как в Париже. Они были ярче, блестели сильнее и переливались, словно драгоценные камни – опалы, изумруды, лазуриты, рубины и сапфиры.

Море глубокого ультрамаринового цвета, а берег, как мне казалось, был фиолетовым и местами бледно-рыжим, а на дюнах (они здесь около пяти метров в высоту) – кустарники, окрашенные в прусский синий.

5 июня 1888

500

Теперь, когда я увидел здесь море, я понимаю, как важно оставаться здесь, на юге, и преувеличивать колорит еще более – Африка недалеко отсюда.

Я хотел бы, чтоб ты смог провести какое-то время здесь. Ты бы вскоре почувствовал, как и я, что здесь начинаешь видеть вещи по-другому: ты смотришь на вещи все более глазами японца и совсем по-другому чувствуешь цвет.

Фактически я убежден, что мне необходимо остаться здесь на какое-то время, чтобы понять собственную индивидуальность.

Японские художники работают быстро, очень быстро, как молния, потому что они более тонко устроены, а чувства их проще.

Я здесь всего несколько месяцев, но, как ты думаешь, разве в Париже я мог бы сделать рисунок с лодками всего за час? Даже не воспользовавшись моей перспективной рамкой, потому как я делал это без каких-либо измерений, а просто дал волю моему перу.

21 июня 1888

501

Неделю я интенсивно работал в пшеничных полях под раскаленным солнцем. Итог этого – несколько этюдов пшеничных полей, пейзажи и набросок человека, засевающего поле.

На вспаханном поле, с большими