Клинок ночи - Райан Кирк

отдых. У нее были игрушки, с которыми она могла играть, а по мере того как она училась читать, ей давали книги. Вечером было больше всего дел, поэтому часы между дневной учебой и вечерней работой по дому стали для Такако самыми ценными. Ей также давали бумагу, чтобы она могла писать, но не слишком много. Бумага дорого стоила, и Такако была благодарна мадам за то, что та разрешала ей заниматься письмом. Она писала письма отцу мелким аккуратным почерком, чтобы уместить на странице как можно больше. Девочка никогда не спрашивала, можно ли ей их отправить, боясь, что мадам откажет. Когда она заполняла лист бумаги вдоль и поперек, то складывала его и относила к остальным своим немногочисленным вещам.

Вечера также проходили в хлопотах и учебе. Иногда она становилась тенью какого-нибудь гостя или одной из женщин. Такако учили быть внимательной наблюдательницей, замечать, как женщины управляют мужчинами, заставляя делать их то, чего они хотят. Женщины мадам были лучшими в городе. Они были образованны и могли говорить о философии, теологии, политике, истории, еде, напитках – обо всем, чем бы ни интересовался гость. Мужчины, которые приходили, знали об этом. Секс в Нью-Хейвене найти было просто. Здесь было множество борделей и еще больше – уличных «ночных бабочек». Мужчины приходили к мадам, потому что хотели чего-то большего и были готовы за это платить. Они желали иллюзии отношений, спокойствия, хотели утешиться тем, что им есть с кем поговорить, побыть с теми, чьей единственной заботой является их удобство. От этого Такако было противно. Многие из гостей были женаты, многие из них были среднего возраста или старше.

Со временем Такако узнала не только секреты женщин, работавших в борделе, но и секреты города. Она поняла, что почти каждый важный человек в Нью-Хейвене поддерживал отношения с мадам. Та виделась с чиновниками, генералами, солдатами и шпионами. Она знала даже настоятеля ближайшего монастыря. Такако была молода, но понимала силу знаний, которые ей передавали женщины мадам.

За три первых цикла жизни в борделе Такако встретила и узнала почти всех важных людей в городе, и порой ей казалось, что почти все знают ее. Хотя в присутствии Такако об этом никогда не говорили, ни один человек не пытался купить ее услуги. Они часто тепло приветствовали ее, а несколько пожилых благородных господинов приносили ей небольшие подарки, словно для внучки. Она была всего лишь служанкой, но ее судьба была известна всем. Уже сейчас она слышала, как шепчутся о ее будущем. Мужчины предлагали невероятные деньги за то, чтобы стать у Такако первыми. Мадам была довольна и разрешила им подождать.

Женщины, работавшие в доме, принимали ее по-разному. Некоторые пытались взять ее под свое крыло, показывая, за какие ниточки можно подергать, чтобы стать более успешной в борделе. Большинству же она была неинтересна. Она оставалась лишь декорацией, которую легко игнорировать. Она еще не была одной из них, поэтому не заслуживала их внимания и времени. Они не относились к ней ни плохо, ни хорошо. Были и те, кому присутствие Такако не нравилось. Те девушки, что были к ней дружелюбны, утверждали, что это потому, что Такако молода, красива и неиспорченна. Другие говорили, что они завидовали ей. Какой бы ни была причина, Такако научилась держаться от недовольных дам на расстоянии. Они поручали ей дополнительную работу по дому и отпускали ехидные замечания, когда думали, что она не слышит.

Но и им нужно было быть осторожнее. В конце концов, бордель принадлежал мадам, и ее слово было законом. Она приняла Такако, и до тех пор, пока та соблюдала правила дома, они должны были относиться к ней с уважением, как и к любой из работниц. Женщины могли прощупывать границы дозволенного, но никто из них не смел их переступить. Их профессия могла быть одной из самых грязных, но все же они находились на вершине нижней ступеньки общества, и никто из них не хотел рисковать своим положением.

Единственным неприятным аспектом жизни Такако было ее общение с генералом Нори. Такако слышала истории, которые следовали за ним как тень. Насколько она могла судить, он был самым могущественным человеком в регионе – генералом Второй армии Южного королевства. И это делало его одним из четырех самых влиятельных людей в королевстве. Он тоже был частым гостем мадам.

Генерал не был похож на остальных. Большинство клиентов приходили, чтобы побыть с кем-то, чтобы притвориться, что они с человеком, который заботится о них. Для Нори поход к мадам ничем не отличался от похода в самый дешевый бордель. Много циклов назад у него была жена, подарившая ему наследника, но она умерла при родах. С тех пор Нори часто посещал дом мадам, когда оказывался неподалеку от Нью-Хейвена.

Ни одной из женщин он не нравился. Независимо от их отношения к Такако, каждая делала все возможное, чтобы держать ее подальше от него. Такако стала приемной дочерью всего борделя, а Нори был груб с женщинами, как никто. Если бы на месте генерала был кто-то другой, мадам приказала бы убить его. Но генерал Южного королевства был неприкасаемым, и он пользовался этим фактом, обращаясь с женщинами мадам так, как пожелает. Нори был единственным человеком, который мог поставить мадам на колени. Она никак не могла от него защититься, и Такако слышала, как некоторые женщины говорили, что он даже не платит ей полную цену.

Самым невыносимым было то, что генерал положил глаз на Такако. Каждый раз, когда он приходил, он подзывал ее, и она не могла ему отказать. Девочка подавала ему напитки, пока он проводил время с другой женщиной. Он не пытался переспать с ней, что было для Такако облегчением, но это смущало ее. Нори приходил не для того, чтобы насладиться обществом одной из работниц борделя, ему нужен был лишь секс. Так зачем он мучает ее?

То, что его интерес к ней не был сексуальным, пугало еще больше. Иногда Такако ловила себя на мысли, что было бы проще, если бы он затащил ее в постель и покончил с этим. Было что-то пугающее в мужчине, который не заинтересован в сексе с тобой, работающей в борделе.

Генерал отличался еще и тем, что регулярно виделся с мадам. Та очень заботилась о своей частной жизни, и лишь немногим мужчинам позволяла видеть свое лицо. Это защищало ее дом и ее женщин, но Нори требовал, чтобы она ему открылась. Он мог бы сжечь бордель дотла, и никто не