Руководство джентльмена по пороку и добродетели - Маккензи Ли

Эрнеста протягивает ладонь:

– Покажи.

Я отдаю ей шкатулку. Она вертит ее в руках и отдает Еве.

– Вы ее украли.

Перси и Фелисити смотрят на меня. Что толку отпираться? Киваю.

– Нужно вернуть.

– Тот, у кого я украл, за нами охотится, – говорю я.

– Не ему, – отмахивается Эрнеста. – Она не его.

– Откуда вы знаете?

– Это шкатулка с секретом Базеджо. Они очень редкие и дорогие. И в них никогда не хранят мирские блага: деньги, драгоценности – то, что может украсть обычный воришка. – Она трогает кончиком пальца один из дисков. Он прокручивается с тихим щелчком, будто колесико часов. – В таких шкатулках перевозили на большие расстояния алхимические снадобья. Даже если шкатулку кто-то украдет, ее так просто не открыть.

Ева постукивает по краю шкатулки и говорит что-то на незнакомом языке.

– Вот тут, по ободку, – переводит Эрнеста, – выгравировано имя владельца. – Она приподнимает шкатулку и показывает пальцем на шарнир: по нему идет тонкая полоска эмали с золотыми буквами, которых я раньше не замечал. – Профессор Матеу Роблес.

– Я его знаю! – подает голос Фелисити. На нее тут же устремляются все взгляды, и она поправляется: – Не лично, конечно. Сходила в Париже на лекцию о его трудах. Он изучает панацеи.

– Что такое панацея? – спрашивает Перси.

– Лекарство от всех болезней, – объясняет Фелисити. – Предмет или состав, который все лечит. В природе это безоар и женьшень.

– Роблес очень известен в Испании, – рассказывает Эрнеста. – Один из величайших придворных алхимиков прошлого императора. Впрочем, в последнее время о нем помнят только то, что он убил собственную жену.

Фелисити тоненько вскрикивает.

– Убил жену? – хрипло переспрашивает Перси.

– Это был неудачный эксперимент, – объясняет Эрнеста. – Произошел несчастный случай, но его жена все равно погибла от его рук.

– Но шкатулка же была не у него! – удивляюсь я. – Я стащил ее у короля Франции.

– У герцога Бурбона ты ее стащил, – поправляет Фелисити. Не такое уж это и важное уточнение, по-моему, ей просто нравится повторять, что я воришка. – И теперь он за нами охотится.

– Что там внутри? – спрашивает Перси. Он сел на кровати, сложив руки на коленях, и наклонился вперед, чтобы получше разглядеть шкатулку, как будто за время его болезни она как-то преобразилась.

– Какой-нибудь ценный алхимический состав, – отвечает Эрнеста. – Или что-нибудь опасное. Или опасное и ценное. – Она подносит шкатулку к уху и осторожно встряхивает, как будто та заговорит и расскажет ей, что внутри. – Не жидкость и не порошок, что-то твердое.

– Неужели ее нельзя просто разбить? – удивляется Фелисити. – На вид не очень прочная.

– В такие шкатулки, как правило, кладут флакон кислоты или другого едкого вещества. Если ее разбить, содержимое будет уничтожено. – Ева говорит что-то на своем языке, Эрнеста кивает. – Говорит, нужно вернуть ее владельцу.

Тут все смотрят на меня.

– Кто будет возвращать? – спрашиваю я. – Мы?

– Вы украли, вам и возвращать.

– Вообще-то украл Монти, – поправляет Фелисити.

– Я украл у вора. Это уже почти и не воровство.

– Полагаю, содержимое этой шкатулки стоит целое состояние. Ее нужно вернуть Матеу Роблесу.

– Давайте мы отдадим ее вам. Вы столько про нее знаете!

Эрнеста качает головой.

– Нам путь в Испанию заказан. Мы практикуем запрещенные королем занятия; если вернемся, нас тут же арестуют.

– Так вы родом из Испании?

Фелисити явно с трудом сдерживается, чтобы не закатить глаза. У нее только что дым из ушей не идет от напряжения. Эрнеста же и не думает удивляться или обижаться.

– Мы из Каталонии, – отвечает она.

Не помню, чем Каталония отличается от Испании, но, если стану уточнять, сестра наверняка меня осмеёт. Я просто делаю вид, что все понял.

– Говорите, этот профессор живет в Испании?

– Роблесы – старинный каталонский род. Они были при дворе тогда же, когда и мы, но потом трон перешел к династии Бурбонов, они впали в немилость и вернулись в Барселону.

– Вы предлагаете нам разыскать их в Барселоне? – спрашиваю я.

– Это невозможно, – вмешивается Фелисити, так яростно мотая головой, что ее коса цепляется за столбик кровати. – Прошу нас извинить, но это совершенно невозможно. Нам нужно найти наших сопровождающих и вернуть шкатулку королю Франции.

– Она ему не принадлежит, – возражает Эрнеста. – Ее нужно вернуть профессору и никому другому.

– Но она же не просто так оказалась у короля, – парирует Фелисити. – Ни в какую Испанию мы не поедем. У нас нет денег, нас ждет провожатый, а Перси болен – мы не можем никуда ехать, пока он не поправится.

Перси опускает взгляд на одеяла, рассеянно дергает за вылезшую из шва между лоскутами нитку. Я жду, что он возразит, но он молчит.

Фелисити открывает рот – видимо, хочет дальше перечислять, почему мы не поедем в Испанию, – но тут в дверь каюты требовательно стучат, и входит Паскаль. Он весь красный и тяжело дышит, как будто бежал.

– Солдаты, – выдыхает он. – Прибежал Марко. Солдаты перевернули вверх дном всю ярмарку и идут сюда.

Сердце так и заходится. Даже гадать не нужно, кого они ищут.

Мне вдруг приходит в голову, что, если это действительно люди короля, они действительно охотятся за нами и во главе них стоит герцог Бурбон, можно просто отдать им шкатулку и жить спокойно. Впрочем, велика вероятность, что нам все равно перережут глотки и сбросят трупы в море, а на это я не готов. Кроме того, мне не дает покоя мысль об алхимии, особенно – о лекарстве от всех болезней. Если кто-то и в силах помочь Перси – возможно, даже исцелить его, чтобы ему не пришлось отправляться в бедлам, – это семья Роблесов с их чудесной шкатулкой. Такой шанс упускать я не собираюсь.

– Ничего я им не отдам! – выпаливаю я.

Фелисити и Перси удивленно на меня смотрят. Бабушки тоже – впрочем, Эрнеста, судя по всему, удивляется, зачем я вообще сказал такую очевидную вещь.

– Они нас, возможно, все равно убьют за кражу, – торопливо объясняю я. – А раз шкатулка принадлежит не королю, а ее содержимое не должно попасть не в те руки… мне кажется, надо выждать.

– Мы вас спрячем, – решает Паскаль.

По берегу уже стучат сапоги солдат.

– Выходите! – кричит знакомый голос. А вот и герцог пожаловал. – Все на берег! Прочь с барж!

– Я согласен с Монти, – подает голос Перси. – Не надо отдавать им шкатулку.

Я смотрю на Фелисити – ей, похоже, все это совсем не нравится, но она только поднимает руки: мол, сдаюсь.

– Делайте что хотите.

Эрнесту с Евой как будто бы совсем не беспокоит, что на баржу вот-вот взойдет целый отряд солдат. Замечательно: я как раз не знаю, что делать, зато моего беспокойства хватит на всех.

11

Королевские гвардейцы уже поднимаются на борт: отсюда слышно, как они выкрикивают приказы, и баржу резко качает каждый раз, когда на ней становится одним человеком больше. Паскаль вышел на палубу и пытается вести переговоры, но, похоже, солдат это особо не волнует. Несколько раз до меня долетают слова «беглецы» и «укрывать» – и, кажется, это они не про одеяло. Вот бы