Стиратели памяти - Даррен Симпсон

– Но не забывай: ты же приехал сюда как раз затем, чтобы сбежать, – отозвалась Руби. – Сбежать от того, что причиняло тебе боль. Ты сам этого захотел. Вспомни клятву. Возьми медальон и посмотри её ещё раз.

Она достала медальон из кармана юбки и подняла его, покачав на цепочке.

– Мы все записали свои клятвы, Циан. Мы пришли сюда, чтобы убежать от плохих вещей, которые с нами случились.

Циан посмотрел на медальон Руби. На эмблему Убежища на крышке – перевёрнутый якорь в верёвочном кольце. Он вспоминал свою собственную клятву. Видео, которое он так хорошо знал, снова прокручивалось у него в голове. Вот он сидит – черноволосый, с покрасневшими глазами; ему плохо, он умоляет, чтобы ему позволили забыть…

Циан встряхнул головой, прогоняя видение.

– А как насчёт хороших вещей, Руби? Не может быть, чтобы всё было так уж плохо. Как насчёт того хорошего, которое мы оставили позади?

– Это, например, что?

– Ну… – Циан открыл рот, собираясь ответить. Потом медленно закрыл его и плюхнулся на сиденье квадроцикла. У него опять начало щипать глаза. – Я… Я не помню.

Сморгнув жжение, он снова поднялся.

– Но в этом-то и проблема. Огромная часть нашей жизни просто пропала. Мы в каком-то подвешенном состоянии. Всегда вот это – «когда-нибудь-где-нибудь». Неужели кто-то действительно хочет так жить? Ты можешь представить, как состаришься в Убежище? Как останешься тут навсегда?

Руби пожала плечами.

– Я никогда об этом не думала.

– Я тоже не думал. По крайней мере, пока не перестал пить таблетки. И когда ты бросишь их пить, полагаю, ты тоже задумаешься.

Циан спрыгнул на песок и развернул квадроцикл к северу. Не говоря ни слова, Руби сделала то же самое. Теперь обе машины смотрели в сторону Убежища в Нигде.

Забравшись обратно на сиденье, Циан снова заговорил:

– И знаешь что? Дело не только в вопросах, которые возникают, если перестаёшь пить лекарства. Это далеко не всё.

– А что ещё?

– Я тебе не рассказывал, но когда мы осматривали этаж персонала, я стал искать досье жителей.

– Да? – Руби нахмурила лоб, влажный от дождевых капель. – Ты говорил, что они хранятся возле комнаты с белой плиткой, так?

– Это не только для того, чтобы во всём разобраться. А ещё и потому, что я хочу помнить. Перед тем как доктор Хейвен меня вырубил, он упомянул моих родителей. И с тех пор – когда я перестал принимать лекарства – я начал вроде как… чувствовать их.

– Ты их вспомнил?

– Нет. – Циан сглотнул. У него всё ещё болело горло. – Я не знаю, кто они и как выглядят. Ничего такого. Это, скорее, ощущение их… отсутствия. Что-то вроде. Я думаю о том, что у меня их нет. И это становится все сильнее. Я звал их сегодня утром, когда проснулся. Это просто вылетело у меня изо рта. Я скучаю по ним, Руби. Но я их не знаю. Это кажется таким… неправильным.

Настала очередь Руби положить ладонь на руку Циана. Он увидел, какое печальное у неё лицо, и почувствовал тёплую боль, пульсирующую под веками. Дрогнувшим голосом Циан продолжал:

– Я как будто понял, сколько всего мне не хватает. И сколько всего я даже не знаю. Думаю, именно поэтому меня так встревожили китовые кости и послание Рут. Все эти попытки удержаться… борьба вместо забвения. Наверное, это повлияло на то чувство потери, которое я испытывал, но никогда не осознавал.

– Мне так жаль, Циан, – тихо сказала Руби. Её слова были едва слышны за шумом дождя. – Мне очень жаль.

В голове возникла неприятная тяжесть, и Циан поморщился. Он сердито потёр лицо.

– Но знаешь что? Пусть лучше будет больно, чем вот так.

– Как так?

– Когда не больно. Я хочу чувствовать. Я хочу… – Циан вздрогнул и втянул воздух сквозь зубы. Давление в голове стало горячим и переместилось прямо за глазные яблоки.

Рука Руби скользнула вверх по его предплечью.

– Циан?..

Сдвинув очки на лоб, он нажал на глаза большим и указательным пальцами.

– Когда я выберусь с этого острова, – сказал Циан, – я найду своих родителей, несмотря ни на что. Я собираюсь быть где-нибудь. Мне так надоело жить… в нигде.

– У тебя что-то болит?

– Это пройдёт. – Циан взялся за ключ зажигания. – Ладно. Давай вернёмся в Убежище. Нужно найти Жонкиль и остальных.

Руби покачала головой и медленно пожала плечами.

– Но как, Циан? Нельзя опять соваться на этаж для персонала. Ты сам сказал: они будут настороже после того, что случилось прошлой ночью.

– Я не уверен, что Жонкиль там.

– Тогда где же она? Мы знаем все остальные этажи.

Циан поджал губы.

– Что-то не сходится. На этаже персонала не было комнаты с белой плиткой. И теперь я вспоминаю…

Он закрыл глаза, представляя картинку.

– Я мельком увидел коридор за дверью той комнаты, когда доктор Хейвен пошёл за мистером Бантером. Всё было грязное и замызганное. Совсем не похоже на этаж персонала. Вдобавок мы не нашли досье жителей, хотя проверили все комнаты, где они могли быть.

– А как насчёт тех листов, которые ты видел на стене?

Циан покачал головой.

– Это не досье. На моём листе не было ничего о прошлом или родителях. Это, скорее, профайлы. Резюме для санитаров.

– И что думаешь?

– Думаю, нам нужно выяснить – аккуратно и без риска, – где именно находятся досье. Спрятаны ли они на этаже персонала или в каком-то месте, о котором мы ничего не знаем. И где бы они ни были, Жонкиль держат там поблизости. Так сказал доктор Хейвен.

– И как же нам выяснить это аккуратно и без риска? – спросила Руби, скептично вскинув бровь.

Циан поднял палец.

– Я пока не знаю. У тебя есть какие-нибудь идеи?

Руби покачала головой.

– Тогда придётся придумать, – сказал Циан. – По крайней мере, нам есть к чему стремиться. Надо как-то сузить круг поисков.

Руби застонала.

– Да мы просто везунчики!

Доза двадцать четвёртая.

Тишина

Циан и Руби пронеслись мимо маяка с заколоченными окнами, мимо каменных волноломов; их квадроциклы с рёвом взлетели по пандусу.

Не успели они оставить машины в ангаре, как раздались приглушённые гудки.

– Это мой, – сказал Циан.

– И мой тоже.

Они достали медальоны, открыли их и одновременно нахмурились.

– Дай угадаю, – сказал Циан. – Добрый доктор хочет видеть тебя в своём кабинете?

– Да. И тебя тоже?

– Ага.

Руби нахмурилась пуще прежнего.

– Думаешь, это как-то связано с нашей поездкой?

– Очень надеюсь. Пусть лучше речь будет об этом, а не о прошлой ночи.

– О, боже.

Циан снял очки и протёр их полой блейзера.

– Пойдём. Будет подозрительно, если мы задержимся.

Снова надев очки, Циан увидел, что Руби беспокойно покусывает губу. Он коснулся кончиков её пальцев, изо всех сил стараясь улыбнуться.

– Если речь о нашей поездке, то ведь мы не сделали ничего плохого. Никакое правило не запрещает ездить по пескам, верно? Всё будет хорошо, просто веди себя естественно.

– Легче лёгкого, – буркнула Руби.

И они двинулись к лестнице в Убежище.

Хлюпая промокшими шлёпанцами и оставляя за собой капли воды, стекающей с одежды, Циан и Руби вошли в фойе.