Линии Леи - Евгений Луковцев

Тем временем, старикашка с жидким пучком седых волос вместо бороды прошёл к другой арке. Почти в самый конец, к скульптурам с детьми. Приложив ладонь к ноге малыша, отполированной до блеска тысячами прикосновений, он кивнул, благодаря, и поплелся обратно в нашу сторону.

— Ну надо же! Семейный туризм!

— А что он сделал? Что в том офисе?

— Эти скульптуры — наша регистратура. Они рассматривают заявки на выход в город. Вон там — бизнес, студенты — образование, дети с глобусом — это развлечения и культурная программа, ну и так далее. Наш старичок указал цель поездки и получил разрешение. Ребятам решать, конечно, но по-моему у них мозги окончательно забронзовели. Я бы ему разрешения не давал. Я бы ему вообще визу аннулировал.

Дед, пройдя к середине станции, злобно посмотрел в нашу сторону. Сфинкс с улыбкой помахал ему рукой и увлёк меня к лестнице перехода.

— А почему не дал бы? Занятный дед. Даже немного жалко его.

— Жалко? Когда такой занятный дед в последний раз пробрался в Москву без досмотра, его финансовая пирамида разорила полстраны. Скажешь тоже, жалеть лепреконов! Они своего никогда не упустят.

— Лепрекон? Это что, настоящий лепрекон?

— А ты не понял что ли? Да их же за километр по одежде узнать можно. Такого фасона, мне кажется, никто во всей вселенной больше не носит. А они всё никак в толк не возьмут, почему мы их всегда ловим. Ну, почти всегда.

Сфинкс задумался и достал коммуникатор. Включил, быстро набрал и отправил несколько фраз.

— Тебе ничего не показалось странным?

— Да вроде бы нет. Собаку погладил, ребенка за ножку подержал, всё как тысячи других туристов каждый день.

— А потом? — настаивал Сфинкс.

— Потом пошёл, взял свой чемодан и двинул по своим делам. В город, наверное.

— Точно!

— Что точно? В город?

— Нет, чемодан. Почему он оставил чемодан, когда проходил таможню?

Я пожал плечами Сфинкс фыркнул.

— Эх ты, опер! Ну-ка, спрячься!

Мы укрылись за поворотом и осторожно стали выглядывать из-за угла. Долго ждать не пришлось. Старикан, шаркая подошвами, еле запёр на лестницу свой тяжёлый портфель. Зонта у него теперь не было, он превратился в массивную позолоченную трость.

Отойдя подальше от скульптур и решив, что никто не смотрит, дед расстегнул пряжку и сунул нос под клапан портфеля. Но доставать ничего не стал. Закрыл, надёжно застегнул, разогнулся в полный рост. Легко, одним пальцем, подхватил свой багаж и быстро зашагал, прижимая портфель к борту яркого новенького пиджака, потряхивая на ходу копной чёрных, элегантно уложенных волос.

— Это что сейчас было? — обалденно спросил я.

— Это, брат, мы с тобой едва не пролопушили большую беду, — ответил Сфинкс. — Но к счастью, вовремя исправились.

Он указал мне на коммуникатор. Я не понял. Тогда он указал на коридор, в конце которого вот-вот должен был исчезнуть высокий импозантный путешественник.

От стены к нему шагнул музыкант. От противоположной — крупный мужчина, в котором я сразу же узнал полковника Затяжного. Лепрекон дернулся, вздрогнул от услышанных слов и разом скис. "Вы задержаны по обвинению в контрабанде", — прочитал я по губам начальника.

Сфинкс вскинул ладонь, приветствуя. Затяжной махнул в ответ.

— Всё, пошли, дальше без нас обойдется.

— Подожди! — я не мог не спросить. — Эти, бронзовые. Таможенники. Они не люди?

— Разумеется. Люди почти невосприимчивы к силам Леи. Среди вас за всю историю Земли наберётся от силы десяток человек, кто умел бы так напрямую общаться с путешественниками и так лихо управляться с энергией линий.

— Тогда кто они?

— Вряд ли можно узнать наверняка. Я, например, думаю, что это грибы.

— Бронзовые разумные грибы?

— Нееет, — рассмеялся напарник. — Бронзовые там только контейнеры. А внутри живут самые древние из путешественников, прибывших на Землю по линиям Леи. Возможно, старше них вообще никого нет во всех мирах.

— И что они забыли в нашем захолустье?

— Как и существенная часть других, они беженцы. Спасались от вымирания. Когда их собственный мир стал слишком суров, они что-то придумали. То ли заставили местных животных перенести себя. То ли отправили по линиям споры и проросли здесь новой колонией. В общем, есть разные версии. По одной из них, эти ребята и есть создатели транспортных маршрутов, соединители линий. Так это или нет, они не признаются, а заставить их нереально.

— Скажи ещё, что они, а не мы управляем этим миром.

— Нет, что ты! Им это не интересно. Они хотят только расти спокойно в свете линий, не подвергаясь никаким угрозам.

— Поэтому мы закатали их в металл?

— Да. Элегантное решение, правда? Всегда на виду, работать можно в открытую, никакой маскировки не надо. Была во время войны попытка выкрасть их, пришлось разобрать скульптуры и вывезти в Казахстан. Потом вернули, собрали заново и возобновили работу.

Меня вдруг осенило.

— Погоди, так все эти тысячи туристов, что каждый день приезжают на Площадь Революции и трут собаке нос…

— Не-не, не все. Примерно каждый четвертый. Остальные — настоящие туристы. Просто в какой-то момент трогать статуи стало модно, вот и началось…

Звякнул коммуникатор. В ту же секунду второй, в моём кармане. На обоих экранах светились одинаковые надписи: "Кольцевая — Киевская. Срочно," — и три восклицательных знака.

Мы побежали. На ходу Сфинкс умудрялся набирать и отправлять сообщения. Уже выпрыгивая в вагон, он сообщил мне:

— Это опять гипножаба. Кажется, нашли второго попутчика. Его сейчас гонят в нашу сторону, надо встречать.

— А успеем?

— Должны успеть. Иначе такая будет катавасия…

— Может, переправишь нас?

— Нельзя, — мотнул он головой. — Нет хороших путей. Помнишь, мы за лепреконом только шагнули, а он уже успел в поезд сесть? Сейчас потратим минут сорок, не меньше. Быстрее обычным способом.

Мы почти успели. Жаба пыталась уйти от оперов с кольцевой на синюю ветку. В переходе мы почти столкнулись, Сфинкс вовремя почуял нелегала и сиганул через ограждение, заступая ему дорогу.

Жаба была слабая, неопытная. Она смогла захватить всего одного раба. Грузную женщину средних лет, растрепанную, одетую как-то неловко, почти в домашнее. Жаба даже не распознала во мне угрозу, сразу попыталась ворваться в разум Сфинкса — и получила жёсткий отлуп. Тогда она стала отступать обратно к перрону, но снизу коридор уже блокировали другие опера.

Внизу, под переходным мостиком, к платформе подходил поезд. "Зажигалку! Чиркай, Женя!" — кричал Сфинкс, да я и сам уже видел, что дело дрянь. Чиркнул, только ничего не произошло. Возможно, я в те секунды видел, как женщина боролась с захватчиком в своём теле. А может и нет, я мог вообразить на эмоциях. Потом эксперт