Выученный оптимизм: Как изменить свой образ мыслей при помощи позитивной психологии - Мартин Э. П. Селигман

Что было бы, если бы вся моя жизнь состояла из таких легких удовольствий, не требующих использования сильных сторон и не ставящих перед нами сложных задач? Такая жизнь вгоняет человека в депрессию. Сильные стороны и достоинства могут зачахнуть в условиях жизни, полной коротких путей, а не стремления к удовлетворению.

Одним из основных симптомов депрессии является самопоглощенность. Депрессивный человек много, чрезмерно много думает о том, что он чувствует. Его подавленное настроение – это не факт жизни, а то, что очень заметно для него. Стоит ему почувствовать грусть, как он начинает размышлять о ней, проецировать на будущее и на все свои занятия и, как результат, усиливает ее. «Прислушивайтесь к своим чувствам», – кричат в нашем обществе пропагандисты самооценки. Молодежь впитала это послание, и вера в него породила поколение нарциссов, главной заботой которых, что неудивительно, является самоощущение[108].

В отличие от концентрации на чувствах определяющим критерием удовлетворения является отсутствие чувств, отключение от окружающего и полное погружение. Удовлетворение рассеивает самопоглощенность, и чем больше человек погружается в состояние потока, которое приносит удовлетворение, тем меньше он подвержен депрессии. Вот мощное противоядие от эпидемии депрессии у молодежи: стремитесь к более полному удовлетворению и одновременно избегайте погони за удовольствиями. Удовольствия даются легко, а удовлетворение (которое является результатом реализации сильных сторон личности) достигается тяжелым трудом. Поэтому выявление и развитие сильных сторон превращается в отличное средство против депрессии.

Начать процесс отказа от легких удовольствий и переключения на удовлетворение не так просто. Удовлетворение порождает поток, но для него требуются мастерство и усилия. Еще более отталкивает тот факт, что необходимость преодоления трудностей сопровождается возможностью потерпеть неудачу. Чтобы выдержать три сета в теннис, не ударить в грязь лицом во время умного разговора или прочитать Ричарда Руссо, нужно постараться, по крайней мере для начала. Удовольствия такого не требуют: просмотр сериалов, мастурбация и вдыхание аромата духов не требуют усилий. Чтобы съесть рогалик с маслом или посмотреть футбол по телевизору в понедельник вечером, не нужно ни усилий, ни навыков, и здесь нет опасности потерпеть неудачу. Как сказал мне Михай на Гавайях:

Удовольствие – мощный источник мотивации, однако оно не способствует переменам, это консервативная сила, заставляющая нас удовлетворять существующие потребности, стремиться к комфорту и расслаблению… Удовлетворение, в свою очередь, не всегда приятно и порой может требовать невероятного напряжения. Альпинист, покоряющий вершину, может почти замерзнуть и совершенно вымотаться, рискуя сорваться в бездонную пропасть, и все же не хочет находиться в другом месте. Потягивать коктейль под пальмой на берегу бирюзового океана, конечно, приятно, но это не идет ни в какое сравнение с восторгом, который альпинист испытывает на обледенелой вершине[109].

Ящерица. Вопрос о повышении удовлетворения – это такой же извечный вопрос, как «Что такое хорошая жизнь?». Один из моих учителей, Джулиан Джейнс, держал в своей лаборатории экзотическую амазонскую ящерицу в качестве питомца. В первые несколько недель после приобретения ящерицы Джулиану никак не удавалось заставить ее есть. Он перепробовал все, но ящерица буквально умирала от голода у него на глазах. Ученый предлагал ей салат, затем манго и даже свиной фарш из супермаркета. Он ловил мух и подсовывал их ящерице, пытался кормить живыми насекомыми и китайской едой навынос, смешивал фруктовые соки. Ящерица отвергала все и постепенно впадала в оцепенение.

Однажды Джулиан принес бутерброд с ветчиной и предложил его ящерице. Та не проявила никакого интереса. Занимаясь повседневными делами, ученый взял The New York Times и начал читать. Пробежав новости, он бросил газету на бутерброд с ветчиной. Ящерица, взглянув на эту композицию, незаметно подкралась, запрыгнула на газету, разорвала ее в клочья, а затем проглотила бутерброд. Прежде чем поесть, ей нужно было выследить добычу и разорвать ее.

Ящерицы в процессе эволюции привыкли выслеживать, набрасываться и разрывать добычу. Охота, похоже, находится у них в крови и настолько важна, что аппетит не пробуждается, пока не будет исполнен соответствующий ритуал. Для ящериц не существует короткого пути к счастью. Поведение человеческих существ несравненно сложнее, чем у амазонских ящериц, но эта сложность связана с эмоциональным мозгом, который формировался в течение сотен миллионов лет под влиянием естественного отбора. Наши удовольствия и желания, которые они вызывают, связаны эволюцией с целым репертуаром действий. Эти действия намного сложнее и разнообразнее, чем преследование, набрасывание и разрывание добычи, но игнорировать их можно только ценой значительных усилий. Вера в то, что мы можем полагаться на короткие пути к удовлетворению и обходить стороной проявление своих сильных сторон и достоинств, – это безумие. Она ведет не только к ящерицам, которые умирают от голода, но и к легионам людей, которые впадают в депрессию посреди огромного богатства и духовно голодают.

Такие люди спрашивают: «Как мне стать счастливым?» Это неправильный вопрос, потому что без разграничения удовольствия и удовлетворения он слишком легко приводит к полной зависимости от коротких путей, к жизни, состоящей в получении как можно большего количества легких удовольствий. Я не против удовольствий. Более того, эта глава содержит советы о том, как увеличить количество удовольствий (а также весь спектр положительных эмоций). Я подробно описал подконтрольные вам стратегии, которые помогают поднять уровень положительных эмоций к верхней границе присущего вам диапазона счастья: благодарность, прощение и избавление от тирании детерминизма для усиления положительных эмоций в отношении прошлого; обучение надежде и оптимизму через опровержение для усиления положительных эмоций в отношении будущего; преодоление привыкания, смакование и осознанность для усиления удовольствий в настоящем.

Когда вся жизнь посвящена погоне за положительными эмоциями, становится не до аутентичности и поиска смысла. Правильный вопрос – тот, который задал Аристотель 2500 лет назад: «Что такое хорошая жизнь?» Моя главная цель в призыве разграничивать удовлетворение и удовольствие – заново поставить этот великий вопрос, а затем дать на него свежий и научно обоснованный ответ. Мой ответ связан с выявлением и использованием ваших сильных сторон.

Изложению и обоснованию этого ответа посвящены несколько следующих глав, но все начинается с вопроса о том, как получить больше удовлетворения в жизни. Это значительно сложнее, чем получить больше положительных эмоций. Чиксентмихайи старательно уклоняется от написания книг по «самосовершенствованию», подобных этой. В своих работах о потоке он рассуждает о том, у кого поток есть, а у кого его нет, но нигде прямо не говорит читателям, как увеличить частоту возникновения потока. Такая сдержанность отчасти объясняется его принадлежностью к европейской описательной культуре, а не к американской интервенционистской. Он надеется, что красноречивого описания состояния потока достаточно творческому читателю, чтобы изобрести собственные способы привнесения потока в свою жизнь. Я же, напротив, безоговорочно принадлежу к американской культуре и считаю, что о том, как возникает удовлетворение, известно и без того хорошо и нужно давать советы по повышению его уровня. Моим советам, которые нельзя назвать ни быстрыми, ни легкими, посвящена оставшаяся часть книги.

ЧАСТЬ II

Сильные стороны и достоинства

Мы не враги, а друзья. Нельзя допускать, чтобы мы стали врагами. Даже когда страсти накаляются, узы привязанности должны сохраняться. Струны памяти, связывающие поля сражений и могилы патриотов с каждым живым сердцем и очагом на всей этой необъятной земле, вновь заставят звучать хор Единства, когда их коснутся, а это непременно случится, лучшие ангелы нашей природы.

АВРААМ ЛИНКОЛЬН, ПЕРВАЯ ИНАУГУРАЦИОННАЯ РЕЧЬ,

4 МАРТА 1861 Г.

8

Возрождение сильных сторон и достоинств

В то время, когда Север и Юг стояли на грани самой жестокой войны в американской истории, Авраам Линкольн взывал к «лучшим ангелам нашей природы» в тщетной надежде, что эта сила еще может отвести людей от края пропасти. Можно не сомневаться в том, что заключительные слова первой инаугурационной речи величайшего президента и оратора Америки были выбраны не случайно. Они отражают фундаментальные предположения, которых придерживалось большинство образованных умов Америки середины XIX в.:

● о том, что существует человеческая «природа»;

● о том, что поступки определяются характером;

● и о том, что характер бывает двух одинаково фундаментальных видов: дурным и добродетельным («ангельским»).

Поскольку эти