Слепой цирюльник - Джон Диксон Карр

более интеллектуальный вид, она надела свои очки в черепаховой оправе и не пожалела косметики. На ней было платье, напоминавшее Моргану батик. Она с воодушевлением втолковывала что-то миссис Перригор, вооруженной моноклем, которая, похоже, внимала nuances, отвечая едва заметными безмолвными движениями брови и губы. Морган ожидал, что у подножия лестницы Пегги умолкнет и направится к их столику, однако ничего подобного она не сделала. Она подала Моргану какой-то почти неуловимый сигнал, только он не понял, насчет чего. А затем направилась вместе с Перригорами к их столу.

Уоррен изумленно буркнул что-то невнятное, после чего они увидели кое-что еще. По лестнице, на небольшом расстоянии от предыдущей компании, шаркал вниз огромный и добродушный капитан Вальвик, рыжеватые волосы расчесаны на прямой пробор, обветренное лицо сморщено, как будто он старательно прислушивается к чему-то. И он в самом деле прислушивался – к мистеру Чарльзу Вудкоку. Мистер Вудкок, который сам себя величал запросто Клопомором, казался взволнованным. А когда он волновался, то его тощая фигура неизменно начинала подскакивать и подергиваться, в то время как он не сводил взгляда с вашего лица, изливая доверительным негромким голосом стремительный поток слов.

– Что это затеял Вальвик? – спросил Уоррен. – Похоже, все наши сподвижники заняты делом, кроме нас. А ты заметил, что наш скандинав все время старался держаться подальше от Вудкока, поскольку оба они те еще трепачи и могут просто-напросто подавить друг друга, словно встречный лесной пожар? Так вот, обрати внимание, какой он сейчас молчаливый, и объясни мне, что он задумал.

Морган этого не знал и предположил лишь, что мистер Вудкок излагает свою версию ночных событий. Если уж даже столь консервативный пресвитерианец, как доктор Оливер Харрисон Кайл, говорил об изнасиловании, страшно подумать, какой окрас примут события, пропущенные через живое воображение Клопомора. Ресторан стремительно заполнялся людьми, отовсюду неслась радостная болтовня и возгласы выпущенных на волю узников, однако они расслышали радушный голос мистера Вудкока. Он произнес:

– Отлично, старина. Не забудьте рассказать своим приятелям. – И он хлопнул капитана Вальвика по спине, направляясь к своему столу.

Вальвик с озадаченным выражением лица затопал в их сторону. Он радостно пожелал им доброго утра, отодвинул свой стул и произнес одно лишь слово:

– Русалка!

Морган захлопал глазами.

– Не надо, – взмолился он. – Ради всего святого! Хватит уже. Если кто-нибудь расскажет мне, что капитан Уистлер вчера ночью гонялся по палубе С за русалкой, я лишусь остатков ума. Не говорите ничего! Я больше не в силах слушать!

– А? – капитан Вальвик поглядел на него с изумлением. – Что такое? Ничего подобного, хотя у меня в кают-компании служийт вестовой, так вот он видел однажды русалку. Это мистер Вудкок рассказайт о своем изобретении, йа вам потом рассказайт, но мне пришлось долго его слушать, потому что он много знает об этом мошеннике…

Вальвик сел за стол:

– Послушайте! У меня новостей полные трюмы. Йа вам все пересказайт, но сначала самое важное. Капитан Уистлер хочет, чтобы после завтрака мы все пришли к нему в каюту, он – шёрт! – как ему кажется, вычислил преступника.

Глава десятая

Действующие лица

Когда капитан заказал себе овсянку и стюард, обслуживавший их стол, отошел, Уоррен, заметно разволновавшись, отодвинул от себя кофейную чашку:

– Вычислил преступника? У него, случайно, не зародились никакие интересные идеи? На наш счет, я имею в виду.

Вальвик, посмеиваясь, широко развел руками:

– Шёрт, нет! Ничего подобного. Это не про то. Йа точно не знаю, однако он отправил ко мне в каюту Спаркса – передать, чтобы мы все пришли после столовки. Спаркс говорит, капитан получил радиограмму, только он мне не говорийт о чем, пока мы не ходийт к старому крабу.

– Интересно, – протянул Морган.

– И это напомнило мне, и йа спросил Спаркса – это радист, все радисты – Спарксы, если не знаете, – йа спросил: «Спаркс, ты ведь дежурил вчера после обеда?» И он сказал: «Да». И тогда йа спросил: «Спаркс, помнишь, как наш старикан получил то сообщение насчет преступника и разругался с тобой? Были тогда в рубке другие люди?» Он сказал «да», и тогда йа описал ему девушку, которую мы нашли со стукнутой головой прошлой ночью, и йа спросил: «Спаркс, она там была?» (Все Спарксы просто помешаны на дамочках, потому йа знал: он вспомнит, если она там была.) И еще – отправляла ли она какое-нибудь сообщение, ведь тогда он знал бы, как ее зовут, правда?

– Точняк! – выпалил Уоррен. – Шикарно! И кто же она?

– А-а-а, то-то и беда. Он ее помнит, но ничего не знает. Там было несколько человек и еще кузен Спаркса, который едет пассажиром. Она вошла и увидела очередь, он решил, она не захотела ждать, развернулась и ушла, он говорийт, у нее была целая кипа бумаг в руках. Но не важно! Мы узнавайт, кто она, когда находийт пропажу. А вот теперь то, о чем йа хотел вам рассказать…

Принесли овсянку. Капитан Вальвик вылил в нее все сливки из сливочника, сгорбил широкие плечи, расставив локти, словно коршун – крылья, и заговорил, одновременно расправляясь с кашей:

– Так вот, мы с ним разговорились, как понимаете, и йа дал ему глотнуть «Старого Роб Роя», и он сказал: «Шёрт! Вот бы моему кузену Алику пригодился вчера ночью глоточек виски, капитан». Потом он сказал, что его кузен Алик маялся от ужасной зубной боли, судовой доктор дал ему что-то, только оно не помогло. И тогда йа сказал: «Всего-то? – Йа так сказал. – Да пусть тогда приходийт ко мне, потому что йа знаю такое средство, которое его лечийт мигом». Оно состоит из…

– Не хочу вас перебивать, шкипер, – произнес Морган, который уже устал следить за столом Перригоров, дожидаясь от Пегги сигнала, – но вы уверены, что это обязательно…

– Йа уверен, будьте покойны! – ответил капитан и взволнованно фыркнул. – Слушайте. Он говорит: «В таком случае не могли бы вы его навестить, – говорит Спаркс, – он тут рядом, в С47…»

– Минуточку, – перебил Морган, вскинув голову. – С47, значит? И что же?

– И мы идем в С47, которая рядом с трапом, как раз напротив каюты доктора Кайла. А? И его кузен там расхаживает кругами с грелкой, а время от времени подскакивает и бьется головой о переборку, приговаривая: «Шёрт! Чтоб мне сдохнуть!» И мне стало ужасно жаль несчастного парня. И потому йа написал, что взять у доктора, и отправил к нему Спаркса. Через пять минут боль прошла, и несчастный парень не мог поверить, он благодарил меня со слезами на глазах. Да,