Холодные сумерки - Валерий Георгиевич Шарапов

ее окликнуть. Гоша говорил, что ее тянуло поговорить под химкой? Идеально. К тому же, если говорить из-за забора, она не испугается. Она ведь не знает, что я заранее сложил вон там пирамидку из трех ящиков, с которых куда проще перелезть стену, если понадобится.

А можно дойти до пустого проема ворот. Он дальше, но удобнее: не надо прыгать, рискуя подвернуть ногу. Притаиться там, шагнуть из-за угла, одно резкое движение – и всё. Жертва никак не успеет отреагировать, даже если не одурманена. И слышно ее издали.

«Но, по правде говоря, я бы не стал совершать резких движений. Это нерационально, и из-за забора не видно, не идет ли еще кто в отдалении. Так что я бы действовал тише, аккуратнее. Привлек чем-то ее внимание, просто потому, что так интереснее. Устроил бы представление, одновременно оглядывая пустырь. А то и завел бы разговор, а потом попятился за забор, заставляя девушку невольно идти следом. Да, так лучше всего. Привлечь внимание. Скажем…»

Сбоку что-то грохнуло, и Дмитрий крутанулся на месте, выхватывая пистолет. Взгляд влево, вправо, ничего, только валяющийся на земле железный лист. Наконец движение у самой земли. Дмитрий выбрал слабину спускового крючка, но тут же опустил оружие: у стены съежился черный кот. Или кошка.

– Черт, – выдохнул Дмитрий, убирая пистолет обратно в кобуру. Присел, чтобы не пугать животину еще сильнее. – Жаль, тебя в свидетели не привлечь. Небось столько всего бы рассказал. Или рассказала. Ведь рассказала бы? По морде вижу, что да. Ну давай, говори: человек, значит, то есть дылда здоровая прямоходящая, крался вдоль стены, а потом ка-ак прыгнет! Не прыгнул? Покашлял немного?

Кот молчал. Поганец. А мог бы и ответить. Дмитрий снова повернулся к стене.

Вообще, будь он на месте убийцы, сделал бы еще кое-что. До ворот далеко, а контроль – штука важная. И вот эти ящики из-под фруктов – и правда, зачем они здесь поставлены один на другой посреди стены? До ворот не настолько уж далеко, чтобы тут хотелось прыгать, по другую сторону ничего интересного нет, чтобы надо было срезать. Разве что с другой стороны тоже лесенка, и тогда это просто еще одна тропа, которой пользуются.

Дмитрий схватился за верх забора, подтянулся и хмыкнул: с той стороны никаких лестниц не было. Кому-то хотелось иметь возможность выглянуть именно здесь. Выглянуть, оценить обстановку… опять же, если кто смотрит с другой стороны, его будет слепить закатное солнце.

«Надо, чтобы эксперты поглядели на предмет следов, – сам себе заметил Дмитрий. – Вдруг да найдутся. На отпечатки не надеюсь, хотя… стал бы я нападать в перчатках? Летом? Внимание-то привлекает, как ни крути. Значит, можно и верх стены проверить, хотя небось для того и ящики стоят. Крепкие, падлы, не качаются. Можно подняться как по лесенке, не придерживаясь за стену. Но проверить – проверить надо. В конце концов, если бы убийцы были настолько умными и предусмотрительными, черта с два мы бы их ловили. Впрочем, этот и правда уже начинает казаться каким-то гением. Но нет. Умный, предусмотрительный, а по сути все одно – просто чертов псих».

Сзади раздалось мяуканье, и Дмитрий обернулся. Кот – или кошка – был не весь черный, на груди у него виднелся белый треугольник. Сидело животное, обернув хвостом передние лапы, и смотрело так, словно Дмитрий был ему что-то должен, но платить упорно отказывался, а заставить было никак.

– Эк ты жалобно мяукаешь. Талоны на молоко с минтаем не выдали? Так это потому, что без прописки, – заметил Дмитрий, снова усаживаясь на корточки. – Вот и не выдают. Твое счастье, знал, куда иду и на сколько, запасся бутербродами. Не с минтаем, конечно, но от докторской, думаю, не откажешься?

Кот отнесся к колбасе более чем благосклонно: сожрал так, словно ее и не было. Подошел, потерся о колено Дмитрия и взглянул так, будто спрашивал: что дальше? Этого Дмитрий не знал и сам. Впрочем, нет, знал. Поднявшись, он в компании лезущего под ноги кота вышел за ворота, по сантиметру изучая асфальт. По отчету патологоанатома получалось, что Алена рассадила колено о твердую каменистую землю. У ворот следов крови Дмитрий не нашел, да и разбитый асфальт, даже грязный, на землю не тянул. Получалось, что убийца сначала увел ее куда-то, а уже там обездвижил. В руины общежития? Нет. Слишком близко к долинке, где отдыхали после химки подростки. По этой же причине не назад.

Значит, или вдоль забора дальше, или по одной из троп, или вовсе напрямик, через пустыри. Напрямик – это через высокую траву и кусты, тут девушка точно сопротивлялась бы. По дороге убийца вряд ли рискнул бы идти, там его могли увидеть. Оставались пересекающие пустырь тропы. Но как далеко они прошли по дороге прежде, чем свернуть?.. И в какую сторону?

Дмитрий снова попробовал поставить себя на место психа. Допустим, он смог заболтать девушку… нет, не допустим, точно смог. Это кредит доверия, который тает при резком изменении привычного маршрута. Значит, пока что пойдем как обычно.

«Значит, Алена доходила порой даже до шоссе. Что ж, это дает направление. Но слишком далеко я не пойду».

Кот, казалось, готов был идти с ним куда угодно.

Итак, повел вдоль забора, а потом вывел на тропинку, которая шла в сторону шоссе, но на самом деле нет. На закате, когда здесь лежала длинная тень от сопки, идти наверняка было неудобно: бурьян порой почти смыкался над головой. Если Дмитрий не ошибся с направлением, то это подтверждало, что Алена пока что шла сама: пронести или протащить тут девушку в бессознательном состоянии было бы трудно даже тяжелоатлету, а маньяк вряд ли был таким. Огромному мышцатому мужику тяжело втереться в доверие к девушке, а то и не к одной. Да и не помнился тот силуэт особенно широкоплечим. Вероятно, убийца и не слишком молод, такое тоже чаще вызвало бы опаску.

«Впрочем, я могу и ошибаться, а на самом деле они ушли еще куда-то. Или он дал девушке по голове, спрятал до ночи в общаге, а потом уже унес. Всю ту территорию надо обшарить по кирпичику…»

Он уже готов был сдаться, когда тропа вывела к заросшей травой старой разбитой дороге. Ничего особенного, на промке таких вот дорог, ведущих в никуда, построенных по незаконченным планам, хватало.

Только вот здесь, на самом краю тропы, где она переходила в дорогу, Дмитрий заметил сломанный хвощ, а рядом небольшое округлое углубление в земле, словно кто-то упал на колено всем весом. Кот принюхался, чихнул. Отошел в сторону и принялся умываться.

«Где дорога – там и машина. Где машина – там и следы шин. Теплее, господин маньяк, теплее».

Дорога уходила дальше между высоченным заводским забором и пустырем с развалинами, если, конечно, развалинами можно было назвать то, что так и не было построено. На свидетелей тут надеяться не приходилось, но порой и асфальт – свидетель. Особенно если эксперты успеют сюда до дождя.

Только вот ближайший телефон был на заводе, а ближайшие ворота на завод находились далеко.

Дмитрий опасливо бросил взгляд на небо, но внезапного ливня ничто не предвещало: в голубизне лениво плыли только отдельные пушистые облачка. И то хлеб. То есть кот. Кстати.

– Если ты решил, что у меня есть еще колбаса – увы, нету, – не без сожаления поведал Дмитрий коту. – Она есть только в холодильнике. Так что для колбасы придется ехать ко мне.

Кот вроде бы не возражал. По крайней мере, не поворачивался задницей и не уходил, гордо задрав хвост. Наоборот, подошел, снова мяукнул и потерся о джинсы, явно предлагая почесать за ушами, что Дмитрий и сделал. Он почесал его, кот замурлыкал, и майор принял решение.

– Значит, едешь со мной домой. Только сначала мне все равно нужно позвонить экспертам, а то погода у нас – сам небось лучше меня знаешь. То солнце, то ливень. А потом у тебя будет постоянная крыша над мохнатой башкой, миска… наверное, две миски? И еще…

Тут Дмитрий понял, что не знает, что нужно делать с котами дома. Наверное, нужен ветеринар? Мало ли, кот чем-то болеет, хотя выглядит здоровым. Кормить чем-то надо… хотя колбаса, наверное,