Пропавшие наши сердца - Селеста Инг

щекой на асфальте, вздрагивает при каждом ударе, – смотрит, как смотрел бы телевизор. Ждет, когда все закончится и можно будет открыть дверь.

Женщина уже затихла, и нападавший глядит на нее сверху – брезгливо? С чувством выполненного долга? Не поймешь. Собачка заходится в лае от бессильной ярости, сучит лапками по тротуару. Преступник обрушивает на нее свой башмак, давит, как таракана или бумажный стаканчик.

Чиж кричит; нападавший, обернувшись, ловит его взгляд, и Чиж пускается бегом.

Со всех ног, не разбирая дороги. Не смея оглянуться. Школьный рюкзак колотит по спине, мокрая от пота рубашка сначала обжигает, потом холодит. Убили? – гадает про себя Чиж. А собачку? И что теперь? Чиж затылком чувствует взгляд преступника, и его едва не выворачивает наизнанку. Нырнув в проулок, он прячется за мусорный бак и переводит дух; горло саднит.

Он совсем забыл: в стране чудес тоже есть зло. Чудовища и проклятия, скрытые опасности. Демоны, драконы, крысы величиной с быка. Существа, способные убить тебя взглядом. Чиж вспоминает, как его толкнули в общественном саду, как сильные папины руки подняли его с земли. Но папа далеко, в библиотеке, куда не проникает ни звука из внешнего мира. Он знать не знает, где Чиж, и Чижу от этого одиноко как никогда в жизни.

Чиж сидит за баком долго-долго, пытаясь отдышаться, унять дрожь, но руки все дрожат и дрожат. Справившись наконец с собой, он встает и на ватных ногах выходит из-за угла. Оказалось, он сбился с курса, отбежал на несколько кварталов назад. Вернувшись на Парк-авеню, он шагает торопливо, с опаской, обшаривая взглядом улицы. Теперь он чувствует себя уязвимым, видит, что на него обращают внимание. Никогда он не сознавал этого отчетливей. Сюда он шел будто в шапке-невидимке, но чары рассеялись – или он сам их выдумал. Он на виду и чувствует, до чего он мал, как легко его растерзать.

Ближе к вечеру он находит наконец нужный дом – внушительное кирпичное здание с огромной зеленой дверью и цветами на окнах. Дом не многоквартирный, а частный – не ожидал он здесь, в Нью-Йорке, встретить такой. Дворец Герцогини. Чиж смотрит на него с опаской, не решаясь перейти улицу. Не угадаешь, что встретится тебе в сказочном замке: сокровища, колдунья, людоед, готовый тебя проглотить. Но сюда его послала мама, сама написала адрес. Значит, надо доверять, надо сделать прыжок в неизвестность.

Чиж взбирается по мраморным ступеням, трижды стучит медным молоточком в зеленую дверь.

Проходит вечность, а на самом деле минута-другая, и дверь открывает пожилой белый дворецкий. Крепко сбитый, в форме – темно-синей, с блестящими медными пуговицами, как у капитана корабля. Он смотрит на Чижа сурово, и Чиж, помявшись, произносит: мне нужно повидать Герцогиню… И, словно по волшебству, капитан, кивнув, пропускает его.

Вестибюль с солнечно-желтыми стенами, пылающий камин, хоть на дворе всего лишь октябрь. Пол выложен бежевой плиткой с янтарными ромбами. Посреди вестибюля низкий столик на гнутых ножках, с мраморной столешницей, предназначенный для одной лишь вазы с цветами, – никогда в жизни Чиж не видал такой огромной. Всюду лампы, каждая в золотом ореоле.

Мне нужно повидать Герцогиню, повторяет Чиж, пытаясь не выдать робость, и капитан, прищурившись, смотрит на него сверху вниз.

Пойду доложу. Как вас представить?

И оттого что он голоден, устал и хочет пить, оттого что он прошагал несколько миль на пустой желудок, оттого что голова легкая-легкая, вот-вот сорвется с плеч и взмоет ввысь, как воздушный шарик, и все будто понарошку, и этот дом, и город, и Герцогиня, с которой он пришел повидаться, – оттого Чиж и отвечает, как положено в сказке: Чиж Гарднер. Сын Маргарет.

Будьте любезны, подождите здесь.

Чиж топчется возле одного из стульев у камина – обитый песочным бархатом, он смахивает на трон. Чиж проводит пальцами вдоль бороздок на подлокотниках, и всплывают в памяти слова, которым учил его папа: инкрустация, алебастр, филигрань. Он откашливается. На каминной полке небольшие золотые часы с женской фигуркой, застывшей в поклоне. Почти пять. Скоро придет папа и не застанет его дома.

А вот и капитан. Прошу вас, следуйте за мной.

И он устремляется в арку, а оттуда – дальше по коридору, и Чиж идет следом, опасливо, заглядывая во все углы, не притаились ли там чудовища. Но кругом только роскошь, как во дворце. Шелковая ширма с вышитыми кипарисами, журавлями и пагодой вдалеке. Диван, обитый желтым шелком, с подушками, похожими на конфеты; просторная овальная столовая с паркетом, от одного взгляда на который кружится голова. Все здесь словно тронуто позолотой: ручки урн и ваз на каминных полках, витые шнуры портьер, столы и стулья на львиных ножках. И вот они у подножия широкой винтовой лестницы, застеленной пушистым бежевым ковром, уходящей вверх и вверх. Чиж отродясь не видал такой лестницы. На цепи, обвитой бархатом, висит изящная люстра. Чиж считает: первый этаж, второй, третий, четвертый, а наверху, высоко-высоко, – круглое слуховое окно, хрустальный кусочек неба.

Прошу сюда, направляет капитан. И тут Чиж видит: прямо возле лестницы – маленький лифт, обшитый деревом, с паркетным полом. Надо же, частный дом с лифтом! – изумляется он про себя. По знаку капитана Чиж заходит в кабину, похожую на отполированную ореховую скорлупу.

Она вас ждет наверху, говорит капитан. И закрывает медную решетку, и Чиж оказывается в кабине, как в клетке.

Лифт, вздрогнув, устремляется вверх, а у Чижа голова идет кругом от мыслей. Дребезжат медные прутья решетки, будто кто-то ломится в лифт или пытается выбраться. Неизвестно, чего ожидать. Какая она, Герцогиня, добрая или бессердечная? Чиж вспоминает жестоких королев из сказок – зло под маской обаяния. Доверься, говорит он себе, в сказках нужно доверять тем, кто повстречается на пути. Здесь даже лифт и тот украшен, как во дворце. Этюды в тонких золотых рамках – старинные здания, крылатые девы. Маленький белый телефон. На стене напротив решетки кривое зеркало, и в нем его искаженное лицо – не поймешь, то ли великан на него смотрит, то ли карлик.

Наконец лифт останавливается. Гостиная величиной с квартиру, где живут Чиж с папой. Еще один столик, еще одна ваза с цветами. В полированной столешнице его размытое отражение. Под ногами шитый золотом ковер. Сразу видно, жилище аристократов.

И вот открываются стеклянные двери в другом конце комнаты и вплывает она, Герцогиня. Совсем молодая, он даже не ожидал. Высокая статная блондинка с короткой стрижкой, в жемчугах. Вместо вечернего платья – синий брючный костюм свободного кроя, но, так или иначе, ясно, что перед ним влиятельная особа. С минуту Чиж, онемев от изумления,