Дембель неизбежен! Армейские были. О службе с юмором и без прикрас - Петр Павлович Васюков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В классе стояла гробовая тишина. Ни глупых, ни умных вопросов не последовало. Ребята сидели как зачарованные. И Валентин Константинович даже усомнился: а слушали ли его вообще в этом классе? Но после того как Юлия Викторовна встала из-за стола, поблагодарила гостя, и ребята дружно захлопали в ладоши, Валентин сообразил, что он был всё-таки всеми понят, что ребятам всё услышанное было интересным и урок мужества удался. Тем более что внук от имени класса тоже поблагодарил деда и вручил три гвоздики и коробку конфет.
На выходе из школы Валентин попытался отказаться от подарка и вернуть коробку конфет учительнице. Но та была приветливо строга и конфеты не взяла.
«Ладно, оставлю подарки дома у Витьки», – подумал Валентин и весело зашагал к дому родственников. Тем более, он заранее спланировал у них поменять военную форму на гражданский костюм и убыть на работу. День только начинался, и начинался торжественно и светло.
Так, в хорошем настроении, мысленно вспоминая встречу, только что завершившуюся в школе, и представляя дорогу по пробкам на работу, Валентин вошел в подъезд дома, где его должна ждать невестка. Ключей от квартиры у него не было и надо бы поскорее освободить родственницу от необходимого ожидания. Ей тоже нужно было уходить на работу.
Когда он поднялся на второй этаж и подошел к входной двери, ничего необычного ему не показалось. Только в прихожей он обратил внимание на некоторые перемены в квартире. Во-первых, в прихожей отсутствовала высокая стойка для бутылей с питьевой водой, которые периодически менялись. Во-вторых, кухонный стол выглядел несколько непривычно. В-третьих, заглянув в спальную комнату детей, Валентин не увидел двухъярусной кровати.
Подумалось, что давно не был в гостях и здесь произошли разные изменения. Подумалось, что «так незаметно мы теряем друг друга». Встречаться надо чаще.
«Лена!» – Валентин негромко позвал невестку. Никто не откликался.
«Не может быть, чтобы не дождалась и оставила квартиру открытой. А, впрочем, почему бы и нет? Не могла же она ждать его до бесконечности», – такие мысли роились в голове Валентина, когда из дальней комнаты появилась какая-то заспанная женщина в бордовом халате. Явно это была не Лена и не невестка.
Валентин стоял в расстёгнутом пальто с цветами и коробкой конфет в откинутой в сторону руке. Первый парень на деревне. Красавец! Почти гусар! Приоткрытые полы пальто демонстрировали его «иконостас» – комплект правительственных наград, которыми он недавно восхищал школьников. Сейчас он никого не восхищал. Он даже не мог вспомнить номер квартиры сына, чтобы более-менее правдоподобно поинтересоваться адресом своего пребывания.
Жалкие бормотания типа «а где Лена», «что вы здесь делаете», «чья это квартира» не могли восприниматься никем всерьёз. Тем более мужиком, который высунулся из той же дальней комнаты. Тот с удивлением уставился на утреннего гостя, соображая, кто и к кому в их квартиру мог прийти с коробкой конфет и с цветами так нежданно-негаданно.
Валентин же, наконец, справился с неловкостью и как настоящий гусар откланялся и покинул обескураженных хозяев, перейдя в соседний подъезд, до которого не дошел по рассеянности. Потом ему стало очень смешно. Он представил всю эту картину со стороны и предположил, что происходило в той квартире после его ухода.
Там должен был начинаться свой «урок мужества». Однако Валентин Константинович к нему уже никакого отношения не имел. Предстоял трудовой день, насыщенный своими проблемами и мероприятиями, но для их решения заряд бодрости был получен солидный.
Псовая охота
Внучке Валентина Константиновича задали по русской литературе необычное задание: написать за Александра Сергеевича Пушкина седьмую повесть Белкина. Во-первых, Дашка, как и все её одноклассники, была удивлена таким заданием. Потом удивился ему и Дед. Во-вторых, у Пушкина всей семьёй повестей Белкина насчитали только пять. И возник вопрос: почему не шестую повесть писать? Куда делась шестая? Ну, и, в-третьих, чтобы писать что-то за Пушкина, нужно иметь определённую смелость, подготовку и навыки, по крайней мере, в анализе и сравнении текстов. Ничего подобного в благородном семействе Валентина Константиновича не наблюдалось. Поэтому он сам вошел в роль классика, и вместе с внучкой Дашей засел за словари, литературу по истории нравов того периода и сочинили они седьмую повесть Белкина. Работа была прочитана всей семье и сдана учителю. Вот так выглядела эта повесть.
По словам неизвестного соседа покойного Ивана Петровича Белкина, у его ключницы, глупой и безграмотной старухи, хранилось множество рукописей барина. Часть из них была опубликована А. С. Пушкиным в виде повестей Белкина, а именно: «Выстрел», «Метель», «Гробовщик», «Станционный смотритель» и «Барышня-крестьянка». Но при более позднем обращении к бумагам, небрежно хранившимся у ключницы, была обнаружена ещё одна повесть, подписанная инициалами тверского помещика А. Т. Краткое содержание повести «Псовая охота» сводится к следующему:
В русской глубинке исстари была любима такая барская забава, как псовая охота. И занимались ею и богатые помещики, и баре средней руки. Самые дельные из них, нагрузив объемистые фуры скарбом, провиантом и собаками, прихватив имеющуюся в наличии челядь, степенно отправлялись в отъезжее поле месяца эдак на полтора-два. Иногда с заездом в соседние и более отдаленные губернии, всегда и везде пользуясь традиционным в этой среде радушным приемом.
В лесной массив или иное урочище расторопные помощники набрасывали стаю гончих. Та, подбадриваемая наставниками, натекала на след и с неистовой яростью, ревом, визгом, оглушительным завыванием выгоняла зверя на открытое место. А уж здесь, на укромных опушках, на вершинах оврагов его поджидали притаившиеся до поры верховые со сворами борзых. Вот он – зверь! Мгновение – и борзая, спущенная со сворки, устремляется в погоню. Не бежит – летит, не разбирая дороги и не видя ничего, кроме добычи. Тем временем охотник, лихо скачущий через канавы, плетни, буераки и кусты, всецело поглощен азартом этой травли. Попался заяц – хорошо, лисица-плутовка – ещё лучше, а уж если волк… Прямо с лошади валится подоспевший всадник в стаю борющихся и хрипящих зверей, тотчас выхватывает из ножен кинжал и принимает волка. Закалывает его коротким и верным ударом.
Высшей доблестью и шиком считалось умение сострунить волка – взять его живым, вставить ему в пасть рукоять арапника и связать ноги сыромятным ремнем. Неописуемый восторг и невероятное блаженство – взвалив на всхрапывающего коня серого разбойника с налитыми кровью злобными, вытаращенными глазами, проехать по деревенской улице, запруженной восхищенной ребятней и благодарными крестьянами (уж больно
