Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

город» (1969): «Так что ж мне — пустым возвращаться назад? / Но вот я набрел на товары». А в 1975 году он повторится еще раз: «Не люблю порожняком — / Только с полным грузом!» («Я груз растряс и растерял…»), — то есть он любит жить полноценной, насыщенной жизнью, а не вполсилы.

Через год после «Марша шахтеров» пишется песня «Зарыты в нашу память на века…», в которой также содержатся родственные мотивы: «Вгрызаясь в глубь веков, хоть на виток <…> Не бойся заблудиться в темноте…» = «Очень просто в прошлом заблудиться / И назад дороги не найти».

Следует упомянуть также стихотворение «Упрямо я стремлюсь ко дну…», где, как и в «Марше шахтеров», присутствует стремление «добраться до дна»: «Вгрызаясь в глубь веков хоть на виток»[1463] = «И я вгребаюсь в глубину, и всё труднее погружаться». В обоих случаях герои стремятся «вглубь», пытаясь добраться до тайн бытия: «Мы топливо отнимем у чертей» = «Даст бог, я все же дотону — / Не дам им долго залежаться». Сравним еще в «Марше физиков» и песне «Зарыты в нашу память на века…»: «.Лежат без пользы тайны, как в копилке!» = «И прошлое лежит, как старый клад, / Который никогда не раскопают» («залежаться» = «лежат» = «лежит»; «тайны» = «прошлое»; «как в копилке» = «как старый клад»).

А стихотворение «Упрямо я стремлюсь ко дну…» содержит параллели и с «Песней Билла Сигера», в которой поэт говорил о себе в третьем лице: «…Что он с земли / Вчера сбежал» = «Еще один, бежавший с суши», «Счастливчик, убежавший с суши» (АР-9-111); «Решил: нырну / Я в гладь и тишь» = «Среда бурлит (ныряли в среду)»[1464](АР-9-113), «Там тишь царит, там все мы люди» (АР-9-115); «Самоубийство — просто чушь!» = «Назад и вглубь — но не ко гробу!»; «Мессия наш, мессия наш!» = «Но я приду по ваши души!». Кроме того, наблюдается интересное сходство с первым посланием апостола Павла коринфянам: «Поэтому, возлюбленные мои, бегите от идолопоклонства» (1-е Кор. 10:14) ~ «Друзья мои, бегите с суши!».

Также в обоих произведениях задается одинаковый вопрос о причинах ухода лирического героя с земли (суши): «И я спросил, как он рискнул?» = «Зачем иду на глубину?», — и употребляются одинаковые сравнительные обороты, хотя и в разных контекстах: «Мол, прошмыгну, / Как мышь, как вошь» ~ «Там каждый, кто вооружен, / Нелеп и глуп, как вошь на блюде».

А основная редакция стихотворения «Упрямо я стремлюсь ко дну…»: «И если я не дотяну, / Друзья мои, бегите с суши!», — содержит параллель с «Прерванным полетом»: «Недобежал бегун-беглец».

Но больше всего сходств наблюдается между «Упрямо я стремлюсь ко дну…» и «Спасите наши души» (1967): «Подохнешь от скуки, мы рыбам под стать» (АР-9121) = «Мы снова превратились в рыб, / И наши жабры — акваланги» (данная метаморфоза разрабатывается также в «Дельфинах и психах»); «Спасите наши души!» = «И я намеренно тону, / Ору: “Спасите наши души!”»; «Закрой глаза и уши / Назло врагу!» /2; 348/ = «Сомкните стройные ряды, / Покрепче закупорьте уши» /5; 480/; «И рвутся аорты» = «.Дыханье рвется, давит уши»; «А ну-ка, доплюньте, лежим мы на грунте, / И нас не достать!» /2; 349/ = «Спаслось и скрылось в глубине / Всё, что гналось и запрещалось»; «Но здесь мы на воле, ведь это наш мир» = «А я вплываю в мир иной, / Чтоб стать мудрей и примитивней» (АР-9-117), «Я здесь остался — нет беды» (АР-9-110) (ср. с мотивом беды в песне «Еще не вечер», 1968: «Спасите наши души человечьи!» = «На наши беды человечьи»; АР-9-115); «Но здесь мы на воле, а сверху — капкан» (АР-9-124) = «Мы умудрились <.. > брать на крюк себе подобных» /5; 147/.

Прослеживаются также общие мотивы между «Упрямо я стремлюсь ко дну…» и «Маршем аквалангистов» (1968): «Нас тянет на дно, как балласты» = «Упрямо я стремлюсь ко дну»; «А наши тела — в акваланге» = «И наши жабры — акваланги»; «В пучину не просто полезли» = «Зачем иду на глубину?»; «Нам нужно добраться до цели» = «Целенаправлен, устремлен» /5; 479/; «Застрял он в пещере Кораллов» = «Плутаю в зарослях кораллов» /5; 478/. Но наряду с этим можно заметить и изменение одного мотива: «Красиво здесь? Всё это сказки!» — «Цветы, которых на земле / Воспеть не смел, не мог придумать» (АР-9-115).

В стихотворении лирический герой говорит: «Я потерял ориентир, / Но вспомнил сказки, сны и мифы». Об этом же шла речь в произведениях 1972 — 1973 годов: «Я потерял нить Ариадны» («В лабиринте»), «И круг велик, и сбит ориентир» («Мосты сгорели, углубились броды…»), «И исчезло шоссе — мой единственный верный фарватер» («Ожидание длилось, а проводы были недолги…»).

И, наконец, концовка стихотворения «Упрямо я стремлюсь ко дну…»: «Ушел один — в том нет беды, / Но я приду по ваши души!». - вызывает в памяти песни «Я из дела ушел» (1973) и «Надо уйти» (1971), а также «Песню самолета-истребителя» (1968): «И все-таки я напоследок спел: / “Мир вашему дому!”».

***

Возвращаясь к «Маршу шахтеров» (1970), отметим общие мотивы с песней «Сыновья уходят в бой» (1969): «Вгрызаясь вглубь веков хоть на виток…» = «Мы в землю вгрызались, спасаясь от пуль, — / У нас был приказ окопаться» /2; 481/.

Формально в первом случае речь идет о добыче угля, а во втором — о военной схватке, но использование одинаковой лексики говорит о том, что в обоих произведениях действует лирическое мы, прикрывающееся разными масками.

Через год после «М. арша шахтеров» будет написана «Штангист», где у лирического героя — тоже силовая профессия: «Мы топливо отнимем у чертей — / Свои котлы топить им будет нечем. <.. > Но нас, благословенная Земля. / Прости за то, что роемся во чреве!» = «Он вверх ползет, я отнимаю силу, / Которую он черпал у Земли. <…> И брошен наземь мой железный бог» (АР-13-44).

В «Марше шахтеров» лирическое мы сражается с чертями, а в «Штангисте» лирический герой — с «железным богом», что в данном случае одно и то же. Причем в последнем случае зритель кричит герою: «Брось его к чертям» Типичный для Высоцкого прием, о котором мы уже говорили при разборе религиозной тематики.

Представляют интерес также переклички «Марша шахтеров» с песней «Мы вращаем Землю» — в обоих случаях от действий героев зависят состояние