Ловец Чудес - Рита Хоффман

Тошнота появилась после первого же проглоченного куска. Меня скрутило, я упал на пол, принялся натужно кашлять и кашлял до тех пор, пока не исторг из себя мерзкий комок слюны, смешанной с джемом. От этого зрелища стало до того противно, что я отполз в сторону и прикрыл глаза, искренне надеясь, что учиненный мной беспорядок исчезнет сам собой.

Нужно что-то предпринять, отправиться в библиотеку Ордена и выяснить все, что известно о проклятии крови и его последствиях. Слово «вампир» лезвием гильотины висит над моей головой, но я упорно не желаю его замечать.

Часы пробили восемь раз. Что ж, рабочий день закончился несколько часов назад, Ловцы наверняка покинули главное здание, а значит, самое время наведаться в архив.

Стараясь не смотреть на комок слизи на полу, я выскользнул из кухни и опрометью бросился к лестнице. Мои движения слишком порывисты – я это понял, случайно разорвав рубашку, которую хотел надеть. Пришлось успокоиться и сосредоточиться на расстегивании пуговиц. Стоило мне задумать и начать делать что-то машинально, как происходил маленький бардак.

Кое-как собравшись, я вышел из дома и воровато огляделся. Поздно вспомнил, что не умыл лицо и вообще не знаю, как оно выглядит после всего, что со мной случилось. Зеркала, как стало понятно еще вчера, больше не желают отражать меня.

Впрочем, по пути я заметил себя в стеклянной витрине булочной и так обрадовался!

Лицо осунулось и приобрело восковую бледность, лихорадочный блеск глаз только подчеркивал общий изможденный вид. Однако в целом я выглядел как обычно, белки не налились кровью, да и грязных разводов на коже не было. Повинуясь внезапному порыву, я оттянул верхнюю губу и тут же зажал рот рукой. Попятился, налетел на пожилого джентльмена, рассыпался в извинениях и бросился прочь, расталкивая прохожих.

Из верхней десны совершенно точно показался зуб, прямо как в детстве, когда молочные сменяются коренными. Вот только лишний клык прорезался сверху, совсем не там, где должны быть обычные человеческие зубы. Я осторожно провел языком по десне и обнаружил, что второй вот-вот прорежется с другой стороны.

Будь прокляты Коллекционер и Филипп! Я превращаюсь в монстра, и деньги, лежащие в банковской ячейке, не могут остановить эту ужасную метаморфозу.

Пока я торопливо шагал по улице, то и дело налетая на прохожих, подленький голосок в голове услужливо напоминал, что в свалившихся на мою голову бедах виноват один единственный человек – Арчи, черт бы меня побрал, Аддамс. Вернее тот, кто скрывается под его именем. «Если бы не твоя жадность, – шептал голос, – ты бы проводил время с Деборой, ходил бы с ней в рестораны и на выставки, но теперь все пропало. Тебя не отражают зеркала, твои зубы… Однажды ты тоже превратишься в рой жирных кровавых мух».

Я схватился за дверцу кеба и дернул ручку. Автомобиль покачнулся, водитель обернулся и уставился на меня. К его нижней губе прилипла сигарета. Мужчина попытался что-то сказать, но вместо этого только открывал и закрывал рот.

– Ваша сигарета вот-вот упадет на сиденье. – Делая вид, что ничего не произошло, я забрался в салон. – Вы свободны?

Водитель кивнул. Пепел упал на обивку.

Я назвал адрес и прижался к дверце, опасаясь, что водитель посмотрит в зеркало заднего вида и будет страшно удивлен, не обнаружив в нем моего отражения. Попасть в автомобильную аварию в мои планы не входило.

Я приложил массу усилий, чтобы аккуратно закрыть дверцу кеба. Водитель смотрел на меня выжидающе, будто боялся, что от хлопка машина перевернется. Что-то внутри подсказывало: я могу это устроить.

Проводив взглядом петляющий кеб, я поправил одежду и направился к зданию. Главное – сохранять спокойствие, тогда охрана ничего не заподозрит. Прежде я никогда не посещал архив и библиотеку Ордена, но разве угрюмые типы у входа знают об этом? Или же…

На лбу выступил пот.

«Это паранойя, – успокаивал меня внутренний голос, – ты просто сходишь с ума».

Ноги стали ватными, но я упорно продолжал подниматься по лестнице. Ступень, еще одна, вот сейчас, сейчас один из громил в костюме спросит, кто я и куда направляюсь, а я отвечу, что это не его дело, и, если он продолжит настаивать, разобью ему голову, а затем вцеплюсь в горло его напарника.

– Хорошего вечера, сэр.

– Арчи Аддамс, но это не ваше… – Я замолчал. – Спасибо.

Громила открыл дверь, пропуская меня в здание. В горле застрял ком размером с апельсин. Если я продолжу так странно себя вести, любой Ловец поймет: со мной что-то не так. С тем же успехом можно просто повесить на шею табличку с надписью «Я заражен кровавой чумой» и встать у входа. В конце концов меня убьют или Ловцы, или Охотники.

В противоположной стороне от основных лифтов находилась скромного вида дверь с табличкой: «Служебное помещение». О том, что за ней спрятан спуск в подвал, знали только члены Ордена. Впрочем, «подвал» – слишком простое слово, когда дело касается четырех подземных этажей с залами для собраний, библиотекой и комнатами отдыха, но Ловцы привыкли использовать его, чтобы не вызывать интереса у любопытствующих.

По пути на минус третий этаж я не встретил ни одной живой души. Ловцы никогда не славились любовью к работе, а уж в архивы нас не загнать даже палками. В прошлом году Куратор нанял двенадцать человек, работа которых заключалась в том, чтобы находить необходимые документы и поднимать их наверх – вот настолько мои коллеги презирали работу с бумагами. Все хотят быть авантюристами и героями, роль книжных червей им не по вкусу.

Дверь библиотеки бесшумно открылась, я замер на пороге и прислушался – никого. Слух уловил какие-то шорохи, но, скорее всего, это были крысы. В огромном помещении не пахло людьми, только бумагой и плесенью. Архивариус плохо следит за сохранностью книг, стоило бы сказать ему об этом.

Несмотря на твердую уверенность в том, что в библиотеке никого нет, я крался между стеллажами, стараясь производить как можно меньше шума. Хотелось бы сказать, что мое сердце колотилось как безумное, но нет – оно словно обратилось в камень.

Еще дома я решил, что начну с медицинской секции. В конце концов, кровавая чума – это болезнь, верно? Более распространенные названия «проклятие крови» и «вампиризм» я предпочел игнорировать.

Я снял с полок несколько увесистых томов, положил на пол и сел рядом, надежно спрятавшись в тени стеллажа. Если кто-то войдет, у меня будет возможность остаться незамеченным.

Первый справочник оказался написанным от руки – писарь обладал каллиграфическим почерком непередаваемой красоты. Я с жалостью отметил, что страницы пожелтели от времени, а уголки рассыпаются под пальцами.

Вскоре стало понятно, что я ошибся с выбором книги: автор писал только про чуму, не скупясь на описания гниющей плоти, – и меня начало мутить. Голод вновь напомнил о себе, но я все еще не имел ни малейшего понятия о том, чем его утолить.

«Ты знаешь», – ехидно произнес внутренний голос.

Отложив книги, я поднялся на ноги и пошел вперед, разглядывая корешки разномастных изданий. Некоторые выглядели новыми, другие – настолько ветхими, что брать их в руки было попросту страшно. Интересно, у Ордена есть собственная типография? Кому Куратор мог доверить печать сакральных текстов?

Я глубоко вдохнул и постарался прогнать прочь неуместные мысли. Нужно сосредоточиться на поиске; в том, как расставлены книги, есть какая-то система, нужно только понять, как архивариус…

У дальней стены я разглядел высокий стеллаж, закрытый стеклянными дверцами. Между ручек висел внушительных размеров замок, и будь я проклят, если там не хранились самые важные книги и документы. Но где же ключ?

Поддавшись малодушному порыву, я сжал замок в руке и дернул, почти не прилагая усилий. Несколько звеньев цепи лопнули и упали на пол.

– Ну и что ты наделал? – спросил я себя и с сожалением уставился на обломки замка.

Глупец! Теперь скрыть следы своего визита не удастся. Как только архивариус увидит этот бардак, он отправится к охране, а те, в свою очередь, с удовольствием расскажут ему о моем визите.

Начав творить глупости, остановиться бывает трудно. Чувствуя себя мальчишкой, я снял цепь с ручек и забросил на самый высокий стеллаж вместе с обломками замка. Вот так. Старику туда ни за что не достать, пусть считает, что сам забыл запереть шкаф. Гордость не позволит ему признаться начальству, что склероз окончательно доконал его, и дело, возможно, замнут.

По крайней мере, я понадеялся на это.

Подрагивающими от волнения руками я открыл дверцы. Все здесь оказалось в беспорядке: книги были свалены на полках,