Деревня, хранимая Богом - Валентина Батманова

Вспомнив все это, я выскочила из землянки Вакулинчихи и с пылающими от стыда щеками побежала домой. Бабка Ольга взяла пакет с индюком и поспешила за мной. Но мне было уже не до него. Поэтому она отдала мясо Марии Чижиковой, чтобы та досыта накормила своих детей. Ведь после смерти мужа ее ребятня мяса даже не нюхала.

– Интересно, а как ты потом общалась с бабкой Ольгой? – с детской непосредственностью спросила Вера.

– Та встреча была последней, – грустно ответила Альбина. – У меня началась депрессия, и я две недели не выходила из дома. Спасибо соседке Марфе Федоровне, которая вывела меня из этого состояния. А когда наконец-то вышла на улицу, сразу заметила, что окна и двери землянки Вакулинчихи заколочены досками. Встретила деда Ивана у калитки, он мне почти шепотом рассказал, что это черти повесили бабку Ольгу на спинке кровати. А уходила нечистая сила из землянки не через двери, а через окно. И так тащили ее грешную душу, что печка развалилась на части. Помню, я тогда спросила у старика:

– Иван Васильевич, вы ведь коммунист, неужто верите в такие сказки?

– Ты права, красавица, – хмыкнул дед, – вот уже сорок пять лет состою в рядах нашей коммунистической партии, но это не значит, что я не верую в Бога. Я и на фронте выжил благодаря молитвам.

– Ты веришь словам деда Ивана? – напряглась Вера.

– Я не знаю, кому верить, – вздохнула Альбина. – У деда своя правда, у милиции – своя. После того, как Вакулинчиху похоронили, в деревню нагрянула целая бригада дознавателей. Все изучили, обследовали. Следователь тогда сказал, что бабка умерла насильственной смертью. В деревне одни верят старику, другие – следователю. А у меня своя правда, – прихлопнула ладонью по столу гостья, – которая очень схожая с версией следствия. У меня до сих пор не выходит из головы тот чеченец, который приходил к бабке Ольге перед моим приходом. Помню его перекошенное злобой лицо. Он когда выходил из землянки, споткнулся о порог двери и у него с головы упала синяя бейсбола. Я обратила внимание, что с правой стороны часть лица, бровь и половину виска закрывало сине-фиолетовое родимое пятно. И когда следователь сказал, что Вакулинчиху повесили, я стала предполагать, кто мог быть этим убийцей.

– А ты после встречи с этим мужчиной у бабки Ольги видела его в деревне?

– Нет, больше я его не встречала. – Альбина всплеснула руками. – Вот разболталась. Я же к тебе по делу зашла. Ты не согласишься помочь мне ощипать пятерых индюков? Я в субботу хочу отвезти их на рынок и продать. А я тебе за помощь дам потрошков и индюшиного жира, на нем хорошо картошку жарить.

– Когда тебе прийти помочь? – уточнила Вера.

– Да завтра с утра и приступим. Васька обещал поотрубывать им головы. А мы с тобой в четыре руки быстренько ощиплем и попотрошим. А послезавтра отвезу на рынок и продам.

– На какой именно рынок, новопавловский или георгиевский?

– Да я еще не решила. Все будет зависеть от машины. У нее что-то забарахлил карбюратор. Васька со вчерашнего дня с ним возится. Но обещал к субботе отремонтировать.

– Договорились, – поднимаясь и протягивая подруге руку, улыбнулась Вера. – Только в котором часу я смогу прийти, не знаю. Елизавета Николаевна уехала в районную больницу, и до сих пор ее нет. Быть может, ее в больницу положили.

– А что с ней?

– Жаловалась, что в последнее время сердце стало побаливать и голова кружиться.

– Наверно, это возрастное.

– Будем надеяться, что все будет хорошо.

– Ну, так мы договорились? – уточнила гостья. – Завтра утром жду тебя. – Она махнула на прощание рукой и скрылась за дверью.

Когда Альбина вернулась домой. В гараже ее уже дожидался Васька.

– Ну, наконец-то вернулась, – встретил он ее упреком. – Принимай агрегат, – похлопал он по капоту машину. Плохим бензином поишь своего коня, полдня ухлопал на чистку карбюратора, – заискивающе сообщил он хозяйке.

– А где хорошего взять-то? – вздохнула женщина. – Заправляю таким, каким все заправляют. Когда деньги берут, то в один голос утверждают, что бензин хороший, высокооктановый. А как проверишь? Я же не лаборатория.

– Не переживай, – успокоил Васька, – карбюратор как новенький, можно смело ездить. При условии, конечно, – сощурил он хитрые глаза, – если за рулем будет такой классный водитель, как Василий Митрофанович. – Он по-военному приложил руку к кепке и, щелкнув каблуками старых сапог, добавил: – Всегда к вашим услугам.

– Это ты что ли Василий Митрофанович? – презрительно скривила губы Альбина. – Тоже мне водитель. Иди рули своим трактором. – Она закрыла дверь гаража на замок. – За работу рассчитаюсь, когда деньги будут.

– Мне твоих денег не надо, – обиженно засопел тракторист. – Я работу бесплатно сделал. И смеешься ты, Альбина, напрасно. Любого спроси, все скажут, что специалист я отменный. До срочной службы окончил Ставропольский сельскохозяйственный институт и имею диплом инженера-механика. Правда, по специальности еще не работал. Я ведь всего год как из армии вернулся. А тут совхоз уже развалился. Но ничего, – весело воскликнул Василий, – я не пропаду. Вот этими руками, – показал он женщине мозолистые ладони, – я все умею делать. Даже печное дело знаю. Это я от отца перенял. – Он смущенно замолчал, вздохнул и, уже уходя, добавил: – Напрасно ты мною пренебрегаешь. А помогаю я тебе потому, что ты мне нравишься. Я в тебя влюбился еще когда приезжал из армии в отпуск. Но ты меня и тогда не замечала и даже сейчас, когда я распахал, засеял и убрал все твои делянки. Это ведь огромный человеческий труд, такое нельзя не заметить.

– Подумаешь, золотой работник, – с усмешкой проговорила Альбина. – Скажи, сколько я тебе должна? В субботу продам индюков и рассчитаюсь. – Она направилась в дом, но, остановившись на полпути, добавила: – А то, что ты классный печник, это сейчас никому уже не надо. Да и что тут сложного: кирпич на кирпич – гони бабка магарыч. Не столько печи кладешь, сколько пьянствуешь, – раздраженно бросила она в лицо растерявшемуся Василию.

– Дура ты, хоть и красивая, – с обидой в голосе отозвался парень. – Во всей деревне печи сложены либо моим отцом, либо мною. Мы со своих деревенских плату за работу никогда не брали. А вот от угощения не отказывались. И не потому, что мы такие голодные, а из уважения к хозяину. – Он снял с головы кепку, сжал ее в кулак. – Тоже мне нашла пьяницу. Я пью очень редко. Ну, на торжествах каких-нибудь или по праздникам. Ты когда-нибудь видела меня пьяным? – спросил Василий у Альбины. – Молчишь. И правильно молчишь, потому что я больше двухсот грамм никогда не выпиваю. – Он снова нахлобучил на голову кепку и, направляясь к калитке, с усмешкой сказал: – Подумаешь, красавица. Да я только свисну, и у моего дома будет стоять взвод девок, и не таких, как ты – брошек. – Закурив и спокойно закрыв за собой калитку, он не спеша пошел в свои мастерские.

На следующее утро, подоив коров Елизаветы Николаевны и выгнав их в стадо, Вера пошла к Альбине ощипывать индюков. Постучав в дверь дома и не дождавшись ответа, девушка собралась было уходить, но тут услышала чьи-то шаги. Она обернулась и увидела хозяйку, которая несла два полных ведра воды.

– Доброе утро, Верочка, – поздоровалась она, тяжело дыша. – Вот решила с утра пораньше воды наносить, чтобы было в чем индюков мыть. Грязными их на прилавок не положишь, да и ветеринарную проверку нужно будет пройти. – Поставив ведра на землю, добавила: – Сейчас позову Жорку, он порубит птицу.

– Ты же вчера говорила, что Васька будет головы индюкам рубить.

– Ну, мало ли что я вчера говорила. На нем что, клином свет сошелся? Этот парень очень много хочет. А кто много хочет, тот ничего не получит.

– Он что, дорого запросил за работу? – поинтересовалась Вера.

– Да ничего он не просит, – вздохнула Альбина. – Он объяснился мне вчера в любви. – Хлопнув себя по бедрам руками, со смехом добавила: – Ты представляешь меня рядом с этим голодранцем?

– А мне Василий Митрофанович нравится, – смущаясь проговорила Вера. – Видный, рослый мужчина. Такие синеглазые парни в моем вкусе.

– Да он же лет на восемь старше тебя, – фыркнула хозяйка. – К тому же гол как сокол и деньги зарабатывать не умеет. Добрый он слишком. С ним за любую работу расплачиваются бутылкой водки. Он, видите ли, очень скромный и не может брать со своих деревенских денег.

– Это точно, он добрый, – улыбнулась чему-то своему Вера. – Доброта – одно из самых лучших качеств человека. А то, что он бедный… – девушка на секунду задумалась, потом тряхнула головой, – а кто сейчас в деревне богатый? Единицы. Вот он и входит в положение такого же бедолаги, как сам. Поэтому получается, что Васька самый порядочный человек в деревне. – Вера замолчала, подбирая слова, но, не придумав больше ничего убедительного, сказала о себе. – Мы с братом тоже ведь почти нищие и живем в чужой землянке. Разве бедные не заслуживают любви и внимания?