Большая семья - Филипп Иванович Наседкин

— Хорошо, — соглашается он. — Я хотел только сказать… Надеяться нам все-таки больше придется на яровые.

— Это верно. Яровые должны будут выручить колхоз. Но и озимые так оставить нельзя.

С минуту они молчат, думая об одном и том же.

— Надежда — штука хорошая, — говорит Потапов. — Но чтобы надежда оправдалась, надо посеять яровые. И не просто посеять, а посеять хорошо. Ночью говорил по телефону с обкомом. Несколько тракторов дадут нам. Из тех, что пришли с востока… Парочку, как уже обещал, дам Зеленой Балке.

— Вы обещали три.

— Я обещал два-три, если уж быть точным. Но теперь говорю определенно — два. Больше не могу. Обойдетесь. Лошади подоспеют…

— Нам бы с овсом и ячменем управиться, — говорит Арсей. — С овсом и ячменем. Но боюсь, что не осилим.

— Не осилите — без овса и ячменя останетесь.

— Как же в хозяйстве без овса и ячменя? Никак нельзя.

— Ну, если нельзя — значит, посеете.

Услышав голоса, шофер просыпается, заводит мотор. Они занимают свои места, и «опель», вздрогнув всем корпусом, трогается.

— Надо подумать о правлении колхоза, — говорит Потапов, закуривая трубку. — Хороших, работящих людей рекомендовать. Хозяйственных, распорядительных, а главное — авторитетных. Чтобы народ уважал своих руководителей.

— У нас много хороших людей.

— Из хороших надо лучших. Вот, например, Недочет. — Потапов обернулся к Арсею. — Как думаешь, подойдет?

— Вне всяких сомнений. Он сейчас там за меня остался.

— Значит, Недочета рекомендуем?

— Рекомендуем.

— Еще кого?.. Вот этого… как его? — Потапов повернулся к Туманову. — Миша, как этого, комсомольского организатора? Немножко косолапый…

— Скворцов, — подсказывает Туманов. — Денис Скворцов.

— Вот-вот, Скворцов. Его будем рекомендовать?

— Определенно, — отвечает Арсей. — Он у нас секретарь комсомольской организации.

— Это хорошо, — говорит Туманов. — Вожак из него будет. Он умеет разговаривать с ребятами.

Потапов затягивается и выпускает облачко пахучего дыма. Шофер опускает стекло. Резкий ветер с шумом врывается в машину.

Дорога изрезана ухабами. Машина ползет медленно, то и дело ныряя в колдобины, встряхивает пассажиров на кочках. Это мешает разговаривать. Теперь по обе стороны стелются пустыри — не поднятый в прошлом году пар. Пустыри густо покрыты колючим осотом, прошлогодней высохшей повиликой. Проходит еще несколько минут, и машина выползает к подножью Белых гор. Потапов приказывает остановиться.

С холма хорошо видна Зеленая Балка. Впереди на покатом выгоне раскинулся табор — островерхие курени и, как грибы, приземистые землянки. На другом берегу — серые, выжженные пятна. Когда-то там были веселые белые хаты. Теперь — холодный пепел, да, точно часовые, замерли высокие безлистые тополя. За табором на плоском берегу реки видны люди, разноцветной петляющей лентой перетянувшие всю ширину загона.

— Смотрите, смотрите! — восторженно кричит Арсей. — Вот сюда, в просвет тополей… Что вы там видите? — За селом, куда показывает Арсей, одиноко над серой землей возвышается островерхий курень. — Что это по-вашему?.. Это же кузня! Кузня!.. Понимаете?

— А там что такое? — Потапов показывает в сторону леса. — Видите, по дороге движется?

— Трактор, — говорит Туманов.

— Трактор? — сомневается Потапов.

— Трактор, Сергей Ильич. Я хорошо вижу… И другой! Смотрите, выполз из лесу…

По дороге быстро передвигаются два трактора.

— Интересно, — говорит Потапов и подозрительно смотрит на Арсея. — Очень интересно!..

Арсей напрягает зрение, стараясь угадать, кто сидит за рулем.

«Антон Рубибей! — радостно проносится в голове. — Антон Рубибей!»

— Послушай, товарищ Быланин, — спрашивает Потапов, — у тебя тут чудеса бог знает какие творятся. Откуда эти тракторы?

— Не знаю, Сергей Ильич, убейте на месте, не знаю!

«Наши ребята!» — с замиранием сердца думает Арсей, все еще не веря своим глазам. В памяти встает ясный и теплый осенний день. В этот день Арсей покидал родное село. Извилистой дорогой, по которой теперь шли тракторы, он ехал в район, чтобы потом вместе с отрядом отправиться в лес партизанить. Возле леса он нагнал два трактора. Так же, как сейчас, их вели Денис Скворцов и Антон Рубибей. На крыльях сидели Вера Обухова и Зина Медведева. Комсомольцы были сумрачны и печальны. В глазах у девушек стояли слезы. Не останавливая велосипеда, Арсей приказал Денису и Антону утром на следующий день быть в районе, на месте сбора партизанского отряда, и умчался вперед.

«Ребята в лесу прятали, молодцы комсомольцы!»

На огородах тоже заметили тракторы. Люди бросились к дороге. Шофер пустил «опель» предельной скоростью, не обращая внимания на частый перестук в моторе.

Да, так оно и есть: на переднем тракторе горделиво восседает Антон Рубибей. Рядом с ним на левом крыле трактора сидит Вера Обухова. За трактором бойко катится плужок. Следом за трактором Антона Рубибея ползет другой. Арсей узнает Дениса Скворцова. А кто же эта девушка, что стоит позади тракториста и держится за его плечи? Кажется, это Зина Медведева.

Люди окружают тракторы, машут руками, что-то кричат. Картина напоминает Арсею далекое, давно забытое время, когда трактор в Зеленой Балке появился впервые. Только вместо удивления, которое вызвала у людей тогда «самоходная машина с плугом», теперь народом владели восторг и радость.

Потапов, Арсей и Михаил Туманов идут к тракторам, с трудом пробираются в шумной и разгоряченной толпе. Антон сбавляет газ: мотор послушно затихает и тихо мурлычет, как добрая, сытая кошка. Тракторист спрыгивает на землю, подходит к Потапову и по-военному козыряет. Рядом стоят Денис, Вера и Зина. Люди умолкают.

— Чьи тракторы? — спрашивает секретарь райкома партии.

— Наши, товарищ Потапов! — отвечает Антон Рубибей. — Государственные.

Потапов подходит к комсомольцам и крепко жмет им руки.

— Спасибо вам, товарищи! Большое спасибо, друзья!

Арсей обнимает, целует сначала Антона, потом Дениса.

— А что ж нас-то, Арсей? — обиженно говорит Вера. — Мы тоже старались…

Арсей целует Веру и смутившуюся Зину.

— Милые вы наши, родные! — с необычайной нежностью обращается к трактористам Евдокия Быланина, и в голосе