Большая семья - Филипп Иванович Наседкин

Туманов попросил разрешения остаться в колхозе. Надо было помочь комсомольцам составить план массовой работы на время весеннего сева. Потапов позволил секретарю райкома комсомола задержаться в селе на два дня и дружески простился со всеми. Он взял Арсея под руку и пошел с ним к машине.

— Шлепнулись в лужу! — сердито сказал Недочет, когда Потапов и Арсей отошли на несколько шагов. — А почему? Потому, что забегаете. А чтоб вам допрежде согласовать со старшими, пожилыми людьми? Чай, это не шуточный вопрос…

Потапов и Арсей остановились подле машины.

— Смелей берись, товарищ Быланин, — сказал секретарь райкома. — Народ у тебя хороший, крепкий. С таким народом не то что село — целый город восстановить можно. А курени эти и землянки туда перенесите, на усадьбы. Так лучше будет…

— Сделаем, Сергей Ильич, — заверил Арсей. — Вот пустим паро́м и перебросим всех туда.

Недочет не успел пожать руку Потапову и теперь подошел попрощаться.

— Хлеб подсчитали? — спросил Потапов.

— Да, Сергей Ильич, весь, до единого фунтика, — похвалился Недочет. — Зарегистрировали и каждому расписку заготовили. По всем правилам.

— До урожая продержитесь?

— Трудно будет, — сказал Арсей.

— Что ж, ссуду, что ли, просить придется?

— Надо бы…

— Я думаю, пока подождем, — возразил Недочет. — Может, как и обойдемся. У государства сейчас не время просить… Дайте только семена скорее…

Фары автомобиля осветили притаившиеся в ночи землянки. Поскрипывая рессорами, машина выползла на дорогу, уходившую к еле видимым Белым горам. Шофер дал полный газ; автомобиль рванулся в темноту, хлестнув ее белыми лучами. Внезапно на дороге в полосе холодного света появилась женщина с поднятой рукой.

— Остановись! — приказал Потапов.

Шофер не любил случайных пассажиров, но ослушаться не мог. Потапов вышел из машины.

— Здравствуйте, Сергей Ильич, — сказала женщина, и Потапов узнал Ульяну. — Простите, что задержала. Мне нужно с вами посоветоваться…

Выругавшись про себя, шофер поднял стекла и прикорнул на сиденье. Очнулся он от толчка в плечо. Рядом сидел Потапов. Шофер, поеживаясь от озноба, завел мотор, зажег фары. В стороне на обочине дороги стояла Ульяна. Руки ее безвольно висели вдоль тела. Потапов хмуро молчал, глядя на дорогу.

Шофер включил скорость. «Серьезное дело, — подумал он, медленно проезжая мимо женщины. — Пожалуй, куда серьезнее, чем просьба подвезти».

14

Скоро были созданы бригады, расставлены на работах люди. Комиссия из уважаемых стариков-хлеборобов проверила состояние озимых посевов и теперь степенно обдумывала, какие следует принять меры, чтобы добиться высокого урожая. Строительная бригада во главе с Терентием Толкуновым работала в лесу, на делянке, готовила срубы домов для колхозников. Кузнец Шорин с помощниками восстанавливал инвентарь: плуги, бороны, брички, косилки. Тракторы, на которых работали Денис Скворцов и Антон Рубибей, поднимали пустошь ярового клина. Участок опытного поля — треугольник между Вершинками, балкой и косой дорогой — блестел на солнце глянцевитым черноземом. Из района были поручены овес и ячмень на семена.

Времени нехватало. Арсей работал много, спал три-четыре часа в сутки. Трудности со всех сторон обступали его, подстерегали на каждом шагу, и порой казалось, что они непреодолимы. Но Арсей хорошо усвоил закон нашей жизни, — большевикам не страшны никакие трудности.

Недочет был первым его помощником. Старик также не знал устали в работе. Он с полуслова понимал председателя колхоза, нередко подправлял его своим советом. Они составляли одно целое: знания, нерастраченная молодая энергия и богатый житейский опыт. Они попрежнему были дружны, уважали и ценили друг друга, но это не мешало им часто и горячо спорить.

С Ульяной Арсей виделся редко. Она жила тихо, была, как всегда, молчалива, точно ничто в ее жизни не переменилось, и никто не знал, что у нее на душе. Не знал этого и Арсей. Иногда он, видя ее красные, вспухшие глаза, сочувствовал ей, но жалость тут же уступала место здравому рассуждению: «А почему она так живет? Что ее заставляет?»

Снова, как когда-то до войны, встречаясь с ней, он приветствовал ее одним словом, а она безмолвно наклоняла голову, как бы давая понять, что ничего изменить не в силах: в жизни ее много такого, что не зависит от ее воли. Лишь однажды между ними произошел короткий разговор, который оставил в душе Арсея неприятный осадок. Это было в поле. Ульяна, увидев Арсея, воткнула в землю лопату и, опустив подоткнутый подол, подошла ближе. Поздоровалась, метнув на Арсея короткий и быстрый взгляд, полный, как ему показалось, тоски и ожидания, и негромко сказала:

— Что ж, Арсей Васильич, пора бы разделить нас.

— Как разделить? — не поняв, спросил Арсей, радуясь тому, что она заговорила первая.

— Работаем скопом, — сказала Ульяна, — без порядка и без толку. Надо бы разделить людей на группы или на звенья, как до войны было. Каждый мог бы видеть свою работу и работу другого.

— Мы уже думали об этом, Ульяна Петровна, — сказал Арсей. — И будем это делать. Обязательно, без этого нельзя. Но как поступить сейчас? Вы копаете землю лопатами — почти все люди заняты этим делом. А придут лошади — многих освободим от этой работы, на другие участки поставим. Все станет на место, и звенья постоянные будут организованы.

— Тогда постоянные организуете, а пока хоть временные сделайте, — возразила Ульяна. — А так работать трудно и неинтересно.

— Временные можно, — согласился Арсей. — Разбейте с Марьей Акимовной людей на десятки, дайте каждой группе конкретное задание и назначьте групповодов.

— А почему с Марьей Акимовной? — спросила Ульяна, внимательно выслушав его. — При чем тут Марья Акимовна?

— Марью Акимовну мы вчера назначили бригадиром вашей бригады, — пояснил Арсей. — А без бригадира делать что-либо в его бригаде неудобно.

Ульяна смутилась.

— А я и не знала, — поспешно сказала она. — Значит, я теперь не руководитель на копке?

— Да, — нерешительно ответил Арсей. — Ты была временно…

— Спасибо, — перебила его Ульяна. — Я передам твое