Большая семья - Филипп Иванович Наседкин

— Вот что, Марья Акимовна, — сказал Арсей, — после работы подсчитай, кто сколько сделал, и собери бригаду. Поговорите толком. Как они сами, люди, посмотрят, что скажут. Может, они не согласятся с тобой?

Арсей увидел Ульяну и Веру Обухову. Вера работала в полеводческой бригаде первый день. До этого она была прицепщицей на тракторе Антона Рубибея. Вчера бледная, с воспаленными глазами, она явилась к Арсею.

— Невыносимо мне там, Арсей, — призналась она. — Запах не переношу. Задыхаюсь.

— Куда ж ты хочешь? — спросил Арсей.

— В поле. Буду землю копать, как все.

— Копать — это нелегкое дело, — заметил Арсей, окинув взглядом ее тонкую фигуру. — Там сила требуется, а у тебя, прости, силенки-то, должно, воробей начирикал.

Вера терпеть не могла, когда — прямо или намеками — говорили о ее здоровье.

— Я прошу перевести меня оттуда не потому, что ищу, где полегче, — гневно заявила она, — а потому, что не переношу запах керосина. А что до моей силы, так можешь не беспокоиться — работать буду не хуже других.

Арсей уступил, хотя сделал это против собственного желания. Ему казалось, что Вера чем-то больна. Он решил серьезно подумать о ее лечении. Правда, он не знал, чем она больна и какое потребуется лечение, но решение помочь было твердым.

Заметив председателя, Ульяна и Вера оставили работу. Ульяна, отвернувшись, посмотрела в маленькое зеркальце, которое всегда носила с собой.

— Здорово были! — приветствовал Арсей женщин. — Как работается?

— Попробуйте, узнаете! — ответила Ульяна. — Вон лопатки как раз две свободные.

Арсей встретился с ее черными глазами. Им овладел задор.

— А что, в самом деле! Не тряхнуть ли нам стариной, Миша?

И, не дожидаясь согласия товарища, он схватил лопаты, одну бросил Туманову, провел пальцем по выщербленному острию другой. Он хотел стать рядом с Ульяной, но Михаил раньше занял это место.

— Сколько нам даете? — спросил Арсей Ульяну, становясь рядом с Верой.

— Сколько сами берем, — ответила Ульяна, подморгнув подруге. — А там сами смотрите. Можете взять и меньше. Ежели на столько, как у нас, духу нехватит.

Арсей пропустил мимо ушей колкое замечание.

— Поскольку так, проведем размежовку, — предложил он. — С вашего разрешения, я сию минуту это сделаю.

Ульяна и Вера работали на краю загона: было легко расширить их участок. Арсей отмерил такую же полосу, какую занимали женщины, и всю землю разделил лопатой на четыре равные доли. Он сбросил шинель, засучил рукава гимнастерки.

— Пожалуйста, прошу занять места! — крикнул Арсей и с силой вогнал лопату в землю. — Только уж прошу не отставать.

Михаил снял тужурку. Он родился в деревне, провел в ней детские годы. Кроме того, в партизанском отряде приходилось держать в руках не только автомат, но и топор, пилу, лопату.

Ульяна работала быстро. Движения ее были размерены, удары лопаты точно рассчитаны. Она крепко держала круглый шершавый черенок. И только упрямая прядь волос, выбившаяся из-под платка, не давала покоя: спадала на лицо, мешала видеть. Это злило Ульяну, но она не убирала волосы. Ей казалось: остановись она, разогни спину, и Арсей подумает, что силы ее на исходе.

Но Арсей не глядел на Ульяну. Он работал молча, наслаждаясь радостью труда. Ловко и сильно он вгонял лопату в землю, выворачивал глыбы чернозема, прошитого тонкими и густыми корнями пырея, рассекал быстрыми ударами. Мускулы напрягались, оживали, руки легко пружинили. Мала была лопата. Побольше бы, пошире, потому что в эти сладкие минуты он готов был сдвинуть с места гору. Вспомнилась сказка о богатырях, выворачивавших с корнями огромные деревья. Эту сказку давным-давно рассказывала ему мать. Тогда он мечтал стать богатырем. Теперь он чувствовал себя им. Не только одно дерево — лес могучих столетних дубов не устоит против его силы, против той силы, которой покорна земля. И, подумав так, он тихонько про себя рассмеялся. На ум пришел недавний разговор с Тумановым, и Арсей сам удивился, как быстро сменилось настроение. Ульяна жарким коротким взглядом своих черных глубоких глаз зажгла в нем дремавшую энергию.

Труднее всех приходилось Вере. Но она не сдавалась, не собиралась уступать. Девушка собрала все своя силы и решила расходовать их экономно. Она не разгибалась: пусть ноет спина сколько угодно, зато руки меньше тратят драгоценных сил. Лопату Вера ставила всегда одинаково — наискосок, так легче было вогнать ее всю в землю, срезать тонкие корни пырея. Левой рукой держала ручку лопаты почти посредине, создавая удобный перевес. Землю захватывала тонкими скибками — легче вывернуть и разрубить одним ударом, но зато чаще других ставила лопату на целину.

Вера не отставала, ее подбадривало соседство Арсея. Они были друзьями детства. Вера любила Арсея, как брата. Для нее он был товарищем, к слову которого она всегда чутко прислушивалась. Она радовалась всему, что было в нем хорошего: его силе и ловкости, с какой он работал, его опыту и знаниям. Она видела, как Арсей, будто невзначай, прихватил часть ее полоски, и в мыслях горячо поблагодарила его. Умение и ловкость, всегда выручавшие ее, не могли заменить недостающих сил.

Недалеко от них работала Евдокия Быланина. К ней подошел Недочет, нивесть откуда появившийся в поле.

— Видала, как твой деверь на буксир берет? — сказал он Евдокии, указывая на Арсея и его товарищей.

Евдокия разогнулась, посмотрела в сторону, где работал Арсей, и туже завязала платок на голове.

— А это мы посмотрим, кто кому лодыжки покажет, — сказала она и со злостью воткнула лопату в землю.

Рядом с Евдокией тянулась невскопанная полоска. На обрыве торчала лопата.

— Это кто ж тут копает? — спросил Недочет, пройдясь по полоске.

— Ерохина баба, Матрена Ивановна.

— Где ж она?

— Ушла домой. Дурно стало.

— С чего ж это?

— Кто знает? Слабая она. При немцах много голодовала…

Недочет взял лопату, осмотрел ее придирчиво, попробовал, не гнется ли.

— А ну-ка, я погромыхаю костяшками, — сказал он, становясь на незанятую полоску. —