Большая семья - Филипп Иванович Наседкин

я помню — и было это не так уж давно: стачки разные, забастовки, народные демонстрации — все это там было в большом ходу. И вдруг на́ тебе — вся Германия влезла в солдатский сапог. Почему так вышло?

Секретарь райкома, прежде чем ответить, подумал, потом повернулся вполоборота, внимательно всматриваясь в старика.

— Видишь ли, — сказал он, — в свое время в немецком народе было широко развито революционное движение. Германские коммунисты возглавляли его. Но в Германии было немало и врагов народа. Это прежде всего капиталисты и помещики, банкиры и торговцы, прусские офицеры и генералы. Они опирались на социал-демократов. Именно вожди социал-демократии проложили фашистам путь к власти. Это было подлое предательство. Гитлеровцы жестоко расправились с революционерами. Они уничтожали их, сажали в тюрьмы, концентрационные лагери. Вслед за тем гитлеровцы принялись обрабатывать немецкий народ и скоро сумели основательно одурманить его.

Машина миновала поле. Теперь дорога пролегала в редких кустах.

За кустами в две стены стояли могучие дубы. Начался лес.

— Мне вспоминается одна книга, забыл название, — продолжал Потапов. — В ней рассказывается, как ребенок попадает в логово волчицы и как он, воспитываясь среди зверей, усваивает их привычки. Грубо говоря, то же самое произошло с германским народом. Он против своей воли попал в руки зверей-фашистов. Они вытравили человеческие качества у немецкой молодежи. Они начиняли головы немцев бреднями о расовом превосходстве — о том, что немцу богом суждено управлять всеми народами.

— Грешный человек, — хмуро сказал Недочет, — признаюсь, у меня не дрогнула бы рука свернуть шею такому богу, который поставил бы фашистов управлять миром.

— Вот мы говорим — немцы, — снова вмешался в разговор Арсей. — А ведь те же американцы и англичане в этом отношении не далеко ушли от немцев. Возьмите, например, Америку. Разве негра там считают за человека? В этой стране любой белый может безнаказанно убить негра. Или возьмем Англию. Кому не известно, что в Индии, в Африке или в других английских колониях англичане хуже, чем со скотом, расправляются с местным населением? Почему? Потому, что считают туземные племена неполноценными. А кому не известно, что в Англии широко распространена теория превосходства англичан над всеми людьми в мире? А как английские капиталисты относятся к славянам? Разве это не является показательным? Чем это, по существу, отличает их от гитлеровцев?

— Так в чем же дело? — рассердился Недочет. — Где ж тут корень, скажите вы мне, пожалуйста?

— Корень в капитализме, Иван Иваныч, — сказал Потапов. — Капитализм — вот главная причина расового антагонизма. Потому что капиталисты все одинаковы: и немецкие, и английские, и американские. И там, где правят народом капиталисты, там нет и никогда не может быть равенства между людьми. Только в нашей стране, Иван Иваныч, в стране социализма, существует подлинное всестороннее равенство между народами, независимо от языка, уровня культуры и цвета кожи.

— Да-а… — задумчиво произнес Недочет, держа в руках раскрытую табакерку. — Много, я вижу, еще несправедливости на белом свете. Много… И, должно быть, не скоро наступит настоящий мир между людьми…

Арсей давно уже внимательно смотрел по сторонам. На коленях у него лежал развернутый план лесного участка, полученный в райземотделе.

Автомобиль выполз из неглубокой яружки, бойко побежал по ровной дороге в густом лесу.

— Кажется, здесь, — сказал Арсей, показывая на план.

Все вышли из машины и пошли осматривать делянку. Лес здесь был ровный: высокие дубы один к одному. На земле лежал слой желтых листьев, валялись высохшие жолуди. Было тихо и сумрачно, будто весна забыла заглянуть в этот укромный угол.

— Хорош лес, ничего не скажешь! — воскликнул Потапов, любуясь деревьями. — Только хватит ли?

— Трудно сказать, — уклончиво сказал Арсей.

— Ежели на все — определенно нехватит, — заявил Недочет. — На-глазок прикинуть — как раз на одни только хаты. А кроме хат, нам многое потребуется. Колхозные амбары, конюшни, скотники, школа, клуб, мост, мельница…

— Стоп, Иван Иваныч! — сказал Потапов. — Не очень ли много сразу? Не больно ли далеко хватил?

— Какой там далеко!.. — возразил Недочет. — Мост надо?

— Ну, мост, конечно, — согласился Потапов.

— Это тебе раз. Мельницу надо?

— Мельницу надо, конечно.

— Два. Лошадей вот-вот пригонят — куда-то ставить надо? Это тебе три. А там придут коровы — им нужны стойла? Зерно общественное куда-то ссыпать надо будет? А насчет школы и клуба и говорить не приходится.

— Действительно, — согласился Потапов, — и много, и все надо.

Они сели на мягкую листву под дубом.

— А как строить дома колхозникам будете? — обратился Потапов к Арсею.

— Как всю жизнь строили, — ответил председатель колхоза.

— А все-таки?

Арсей вынул из кармана кисет.

— В этом деле у нас есть свой, можно сказать, исторический опыт и свои традиции, — сказал он. — Люди объединяются по три-четыре двора и в свободное от работы время отправляются в лес.

— А много у вас таких найдется, которые смогут объединиться?

— В нашем селе почти все мужчины — плотники.

— Но их нет, плотников-то? Они ведь еще воюют?

— Не все воюют. Вот перед вами — двое… Есть старики, подростки. А там война кончится — дело-то идет к тому, возвратятся домой мужики.

— Не все возвратятся.

— Что ж… Семьям, у которых не будет плотников, будем помогать, — сказал Арсей. — Как-нибудь будем выходить из положения. Может, женщин учить придется.

— Нет, — решительно возразил Недочет. — Женщин учить не будем. Не женское это дело, не по плечу бабам. Дуб поднять, перевернуть его, обтесать — на это нужна сила. Не у каждого мужика жила выдержит… Да и не дожили мы еще до такого, чтобы женщины плотничали. Им хватит дел в поле и по хозяйству.

— Все это, может быть, верно, — сказал Потапов. — Но одно от нас с вами не зависит: время не ждет. Время не ждет, товарищи. Люди живут в тяжелых условиях. Необходимо действовать быстро. А это возможно лишь в том случае, когда люди выступают организованно. Понимаете? — Он посмотрел сначала на Арсея, потом на Недочета. — А что, если