Выживший во тьме - Владимир Анатольевич Вольный

юное создание, которому можно было еще жить и жить? И вместе со слезами стала спадать пелена, до того мешавшая все видеть и слышать. Я снова рождался на свет, чтобы чувствовать чужую боль и чужое горе, чтобы снова стать человеком… Это было мучительно – вновь понимать все, что я так старательно пытался спрятать. И это было возвращением из того состояния, в которое я едва не попал навсегда.

Я не мог заставить себя уйти из этого перехода, не хотел покидать девушку, казавшуюся не мертвой, а только уснувшей. Мне хотелось вырубить ее из плена, но я понимал, что делать этого не следует, если я не хочу увидеть, как милая улыбка сменяется страшным оскалом. Лишь когда голод властно напомнил о себе, я поднялся и ушел прочь, дав себе зарок никогда больше не спускаться в этот переход и не смотреть на это тело… А на другой день, когда я уже иными глазами смотрел на все происходящее, наткнулся на изображение. Оно отпечаталось на здании, прямо на гладкой поверхности облицовочных кирпичей. Издали это походило на тени. Но никакие тени не могли появиться здесь – при постоянном отсутствии солнца. Меня это заинтересовало, и я подошел поближе. На стене, как на негативе, отпечатались силуэты нескольких бегущих людей. Угадывался кто-то прижимавший к себе ребенка, женщина, стремившаяся спрятаться под защиту мужчины… Наверное, они даже почувствовать ничего не успели, испарившись в мановение ока, и оставили после себя только этот след, который ни падающий пепел, ни дождь еще не успели стереть. Скоро не станет и его…

Я повернулся. Город, мрачный и мертвый, лежал передо мной. И в нем, населенном только тенями, оставался лишь один человек, едва не превратившийся в зверя. Я перенес это испытание, хотя был очень близок к поражению: к тому, чтобы потерять и память, и человеческий облик. Нет, это не означало, что я стал другим. Я просто вернулся к тому, кем был раньше, но стал более суровым и хладнокровным, воспринимающим все настолько спокойно, насколько это вообще возможно. А главное – с четким и ясным осознанием того, что жизнь не кончена. Жизнь продолжается, несмотря ни на что… И возврата к безумию больше не должно быть никогда.

Глава 4. Подвал

Всякое бывало в моей жизни. И хорошее, и плохое. Почему-то всегда казалось, что плохого случалось значительно больше. Неустроенность бытия, недостаток финансов, семейные неурядицы… И каким далеким сейчас стало все это! Прошло чуть менее месяца, как я выполз полуживым из катакомб метро, а вся прошлая жизнь словно, наоборот, ушла в это мрачное, лишенное света подземелье… И туда же сгинула моя вторая часть, тянущая в дикость, в варварство первобытного мира. Я освободился от нее, когда увидел, во что могу превратиться. Невероятное преображение существа, ранее бывшего человеком, показало мне собственное будущее – и я не желал такого! Невозможно никакими словами и доводами рассудка объяснить Его появление – и все же он существовал! Не страшная катастрофа, не горы мертвых тел, не руины – но именно встреча с Ним потрясла меня более всего… Я окончательно понял: пришла новая, непредсказуемая и совершенно неизвестная жизнь. Эпоха нового мира…

Та ночь казалась самой долгой за всю прошлую жизнь. Проснувшись утром, ясно понял: если в течение нескольких часов не найду постоянный и надежный источник пропитания, то рассудок, вернувшийся в результате потрясения, снова может меня покинуть. И тогда рвущаяся наружу дикость окажется наверху, подавит и мой человеческий облик, и мозг. Жуткий пример подобного – монстр, валявшийся среди руин. Я был почти уверен, что он появился именно так. Ни полусгнившие куски пищи, ни грязная вода из луж, которую я до сих пор пил, больше не могли меня удовлетворить. Период дикарства закончился, оставив на память о себе все приобретенные при незавершенном перерождении навыки и способности. Приобретенная сила, обострившиеся зрение и слух – все это осталось со мной. И неимоверная выносливость, не присущая обычному человеку…

Теперь я знал, чего хочу. Найти среди скопища бесформенных руин продуктовый магазин. Или склад. Или хранилище – все равно. Не бродить по развалинам бесцельно, но попробовать хоть как-то определить свое местонахождение и после этого, представив, как выглядел город до Катаклизма, вспомнить, нет ли поблизости искомого… Даже если продукты завалены под блоками и плитами, раздавлены и попорчены – это все равно лучше, чем питаться чуть ли не с помойки. Хотя «чуть» здесь было уже ни к месту…

Теперь поиски и метания приобрели смысл. Я не бросался больше из стороны в сторону, а методично, шаг за шагом, вел разведку, надеясь, что в скором времени зрительная память подскажет нужный объект или ориентир – и я смогу установить, куда идти. В многомиллионном городе хватало магазинов – и более всего именно тех, в которых я нуждался. Но попасть в них оказалось очень непросто. Все надежно спрятаны и погребены под руинами. Их содержимое могло сгореть, оказаться затопленным или провалиться в пропасть, которых хватало на каждом шагу. Получалось так, что я, практически единственный обладатель всех этих богатств, не мог ими воспользоваться. Даже приобретенной силы не хватало, чтобы приподнять многотонные плиты, открыть доступ в то или иное место, которое хотелось обследовать. И хоть опыт часто указывал на нужные здания, стихия успела позаботиться, чтобы проникнуть в них я не смог никаким образом.

Я пользовался простой схемой. Найти широкую улицу или бульвар. По логике, на нем должно располагаться очень много магазинов. Но обнаружить сам бульвар оказалось не таким простым делом, как я думал вначале. Весь город стал похож на россыпи каменных барханов, где здания перемешаны с землей и железными конструкциями в виде труб, арматуры, вывернутых и согнутых балок… К тому же подземная волна изменила ландшафт до полнейшей неузнаваемости – везде, где я проходил, он являл из себя сплошную череду сопок и холмов. Одни возвышались над другими – и в этом все различие. И такая картина простиралась во все стороны – достаточно было лишь подняться на холм повыше, чтобы убедиться в этом в очередной раз.

И все-таки я обнаружил нужный ориентир. Его могло забросить сюда воздушной волной или отшвырнуть взрывом – но я надеялся, что массивную и тяжелую статую из бронзы, бетона и стального каркаса не так-то просто далеко унести от постамента. Наткнулся на нее случайно – очередной дождь, от которого прятался, обнажил присыпанные формы, смыв скопившуюся грязь с рухнувшего истукана. Моя находка представляла собой фигуру одного из правителей прошлого, выполненную раз в двадцать крупнее натуральной величины. Одним словом, останься она на месте –