Марта - Светлана Гресь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прости меня за вторжение непрошенное, за покой нарушенный. За все! Прости! Все равно буду жить, и буду знать, любовь в твоем сердце есть. Не пытайся обмануть себя напрасно.
И если не смогла ее сегодня разбудить, значит не моя ты долюшка. Твоя еще в дороге, ищет путь к сердцу твоему спящему. Бремя забот, времени ход – только отговорка пустая. Любви покорны все года.
Лишь только поцелуй воздушный оставлю на память добрую о женщине безумной. И потом опять вернусь к своей независимости от любви, от обязательств. К пустой свободе! Безжалостные ее руки оплетут меня цепью крепкой, стальными оковами обнимут душу. Бери меня, воля невольная. Отныне и навсегда твоя по праву я. Пусть торжествует жизнь, в которой нет места для моей любви.!
Будет, она, моя свобода, дрожа от радости, облизывать губы жаркие свои, чтобы прильнуть к моим, холодным. Коварная подружка эта насмешливо напомнит мне, что неутомимый соблазн отчаянной моей надежды исчез.
И снова я одна, опять ничья. Но в объятиях своих не услышит она, моя ненужная свобода, костей, дробимых хруст. Любовь отверженную свою я не отдам ей на растерзание. Спрячу на донышке души и, как птицу робкую, дыханием бережным буду согревать, погибнуть не давая.
И будет сниться по ночам трепет тела в движении несмелом, сладость губ не от скользнувших прочь. Милых. Близких, и таких желанных. Знай!.. Я люблю тебя. Я так люблю тебя…
Прикоснулась к губам своим ладонью и послала поцелуй долгий, как ночь, что уходила на покой, так и не оправдав ее надежд.
― В этом тихом лунном сиянии моя обескрыленная и обезглавленная любовь хотела подняться с колен. Ты не подал руку ей, такой хрупкой и беззащитной. Не пожелал подарить ей нежность своих усталых губ. Что ж, тебя не виню, если сердце молчит, значит нет в том нужды, – махнула решительно головой. – Не к лицу мне сейчас печаль. Надо уметь расставаться без слез и мук сердечных. Прощай!
― Может быть прелестных глаз твоих хмельную грусть долго буду хранить в душе своей. Но только и всего.– Запнулся, губы, пересохшие не смели долго говорить.
Глянула пытливо, – прощай! Время рассудит нас, надеюсь.
Хочу сказать напоследок, не давай княгине настой из тех трав, что имеются у тебя. Я не знаю, кто тебе их дал и с какой такой целью, поверь, они только вредят княгине, держат память уснувшей, жизнь тормозят. Хочешь добра ей, в чем я не сомневаюсь, не пои тем чаем. Это отрава. Я правду говорю, прислушайся к словам моим. Прощай!
Закивал головой согласно, боясь, что снова подойдет. И тогда не сможет сдержать себя. Твердая воля его расколется, не выдержав зовущий взгляд лучистых глаз, где тесно так переплелись невинность и разврат.
– Как тяжело любовью безответной уколоться… Не закрыть душу грешную в клетку тесную, не приковать на цепь золотую мечту серебряную. Как былиночка перед лесом буду просить у Бога для себя иной любви…
Прощай! – У самой двери повернулась, подняла глаза хмельные, – если трудно будет, только мыслью меня позови, приду, где бы ни была. Вернусь, даже оттуда, когда в прахе земном с любовью к тебе растворюсь. Из страшного дна преисподней поднимусь, просьбой немой возрожденная. Помогу. Позови, я приду! Хоть на миг. И беду твою разведу.
Ушла, закрыв осторожно за собою дверь. Растаяла, будто лунная дорожка в тумане предрассветном, фантастическая, невесомая. Остался лишь аромат ее тела такого грешного, и, что скрывать, такого желанного. Она, пахнущая дурманящим летом, поразила сердце его радостью светлою и ускользнула в ночь, разбередив сердце словами заветными. Сразу стало пусто и неуютно в опочивальне. – Ничего, – упорная вертелась мысль, – ты еще будешь счастлива. Такую женщину трудно не заметить. Будет у тебя другая любовь. Еще забьет ключом жизнь твоя. А в свою душу без спросу никого не пущу, чтобы не жалеть потом.
Не каждому дано в его-то годы влюбиться. Молодость промчалась, и любви запас давно закончился. Зачем обманывать себя, ее.
Эх, Марта! На двоих с тобой одна вина. Поздно нас свела судьба. Я не буду твоим мужем, ты не моя жена!
Почему же на сердце неугомонные кошки скребутся? Почему тоскливо так и так же тошно?
Милая Марта! Радость, да не моя, счастье, да не мое! Прости за студеную боязнь души сомневающейся, за этот подленький и мерзкий страх перед твоей любовью, такой безумной и глубокой, беззаветною, чистою и такой опасной для неуверенного в себе мужчины.
Сколько их еще по миру есть? Робких, нерешительных таких. Не счесть!!!
VI
Слепой жребий.
Следующий день пришлось провести в сплошной суматохе. Ежеминутно кто-то что-то забывал. Все почему-то делалось не так, как ему хотелось. Антона раздражала до бесконечности нерасторопность слуг, их медлительность. Еле дождался вечера, чтобы с головой бухнуться в подушку и забыться, хотя бы немного. А наутро оказалось, что пропала бесследно княгиня…
И вот сегодня вся княжеская семья в сборе. Все тревоги, страхи и волнения позади. До утра так никто и не уснул. Все говорили и говорили, рассказывая о прожитом. Теперь только узнал, что Марта, оказалось, была права. Он заваривал, с подачи Тулы, настой трав, что лишали памяти княгиню. Вот почему она стала так быстро выздоравливать с появлением Марты. Ее просто перестали поить заговоренным зельем. И в памятный тот вечер, когда заходил в опочивальню, княгиня не спала и слышала их разговор. Поэтому ушла за Мартой, не доверяя больше Антону.
Кроме того, принесли и радостную весть. Узнал, что у него есть дочь, которая уже замужем. И звать ее так красиво, Настенька. Все время повторял про себя имя это прелестное, словно боялся забыть. Надеялся вскоре увидеться с дочерью и зятем.
Грустила только Дана. Оказалось, по дороге к дому пропала Клава. Выяснилось также, что не стало перстня чудесного и шара хрустального. Сейчас только поняли, неспроста поднялась тогда буря в лесу на дороге. Кто-то под шумок своровал волшебные вещи. Клава же, видно, улетела следом за похитителями. Надеялись, что с ней ничего ужасного не произойдет, и что с ее помощью все вернется на свои места.
С утра громогласные глашатаи объявили праздник в княжестве, который завершится венчанием Даны
