Ворон - Эдгар Аллан По

ж небо, с благостью во взоре,

        На остров льет поток лучей.

Bridal ballad[74]

The ring is on my hand,

        And the wreath is on my brow;

Satins and jewels grand

Are all at my command,

        And I am happy now.

And my lord he loves me well;

        But, when first he breathed his vow,

I felt my bosom swell —

For the words rang as a knell,

And the voice seemed his who fell

In the battle down the dell,

        And who is happy now.

But he spoke to reassure me,

        And he kissed my pallid brow,

While a reverie came o’er me,

And to the churchyard bore me,

And I sighed to him before me,

Thinking him dead D’Elormie,

        “ Oh, I am happy now!”

And thus the words were spoken;

        And this the plighted vow,

And, though my faith be broken,

And, though my heart be broken,

Here is a ring as token

        That I am happy now! —

Behold the golden token

        That proves me happy now!

Would God I could awaken!

        For I dream I know not how,

And my soul is sorely shaken

Lest an evil step be taken, —

Lest the dead who is forsaken

        May not be happy now.

Венчальная баллада

Кольцо, в руке рука;

        К лицу, я знаю, мне

И белизна венка,

И жемчуг, и шелка.

        Я счастлива вполне.

Обряд почти свершен,

        Но слышу, как во сне,

Я погребальный звон,

И сердце рвется вон,

И мнится: рядом он —

Кто был в бою сражен

        И счастлив стал вполне.

Супруг так мил со мною,

        Чело целует мне,

Из церкви он со мною

Идет, но – что со мною?

Д’Элорми[75] вновь со мною,

Шепчу, с ним рядом стоя:

         «Я счастлива вполне!»

Я те слова сказала

        Как будто бы во сне.

Я клятвы не сдержала,

Но боль свою сдержала,

Кольцо же подтверждало:

        Я счастлива вполне,[76]

Сияя утверждало:

        Да, счастлива вполне!

Ах, пусть Господь поможет

        Скорей очнуться мне!

Вина меня тревожит,

Унынье душу гложет:

Мой мертвый друг не сможет

        Быть счастливым вполне.

To Zante[77]

Fair isle, that from the fairest of all flowers,

        Thy gentlest of all gentle names dost take!

How many memories of what radiant hours

        At sight of thee and thine at once awake!

How many scenes of what departed bliss!

        How many thoughts of what entombéd hopes!

How many visions of a maiden that is

        No more – no more upon thy verdant slopes!

No more! alas, that magical sad sound

        Transforming all! Thy charms shall please no more —

Thy memory no more! Accurséd ground

        Henceforth I hold thy flower-enamelled shore,

О hyacinthine isle! О purple Zante!

        “ Isola d’oro! Fior di Levante!”

Занте[78]

Прекрасный остров! Лучший из цветов[79]

Тебе свое дал нежное названье.

Как много ослепительных часов

Ты будишь в глубине воспоминанья!

Как много снов, чей умер яркий свет,

Как много дум, надежд похороненных!

Видений той, которой больше нет,

Нет больше на твоих зеленых склонах!

Нет больше! скорбный звук, чье волшебство

Меняет все. За этой тишиною

Нет больше чар! Отныне предо мною

Ты проклят средь расцвета своего!

О, гиацинтный остров! Алый Занте!

«Isola d’oro! Fior di Levante!»

The Haunted Palace[80]

In the greenest of our valleys

        By good angels tenanted,

Once a fair and stately palace —

        Radiant palace – reared its head.

In the monarch Thought’s dominion —

        It stood there!

Never seraph spread a pinion

        Over fabric half so fair!

Banners yellow, glorious, golden,

        On its roof did float and flow —

(This – all this – was in the olden

        Time long ago);

And every gentle air that dallied,

        In that sweet day,

Along the ramparts plumed and pallid,

        A winged odor went away.

Wanderers in that happy valley,

        Through two luminous windows, saw

Spirits moving musically,

        To a lute’s well-tuned law,

Round about a throne where, sitting,

        (Porphyrogene!)

In state his glory well befitting

        The ruler of the realm was seen.

And all with pearl and ruby glowing

        Was the fair palace door,

Through which came flowing, flowing, flowing,

        And sparkling evermore,

A troop of Echoes, whose sweet duty

        Was but to sing,

In voices of suprassing beauty,

        The wit and wisdom of their king.

But evil things, in robes of sorrow,

        Assailed the monarch’s high estate.

(Ah, let us mourn! – for never morrow

        Shall dawn upon him, desolate!)

And round about his home the glory

        That bushed and bloomed,

Is but a dim-remembered story

        Of the old-time entombed.

And travellers, now, within that valley,

        Through the red-litten windows see

Vast forms that move fantastically

        To a discordant melody,

While, like a ghastly rapid river,

        Through the pale door